– Ладно. Найдем – убьем, – равнодушно кивнул Гамби. – Только люди будут недовольны. Им добыча нужна, а вместо этого кого-то искать.
– Не поверю, что моряки откажутся погулять в большом городе, – хмыкнул Лафит.
– Не откажутся, – подтвердил очевидное капитан. – Но деньги для загула тоже нужны.
– Хочешь сказать – у них нет?
– Есть, конечно же. Только лишних денег не бывает.
– Возьмешь с собой часть товара. В складах еще остались вещи. А на обратном пути поищешь купцов. Лучше – русских, можно испанских. Только наших не трогай. Конфликт с властями нам не нужен.
– Мы их и так не трогаем, – пожал плечами Гамби. – Даже когда попадаются на пути.
Остальные согласились с ним, хотя, как подозревал Лафит, половина точно была не без греха. Но море умеет хранить любые тайны, а не пойман – не вор. Напротив – добропорядочный гражданин.
Да и чем один купец отличается от другого? Лишь тем, что некоторые живут в тех же местах, где стоят дома флибустьеров. Но достаточный ли это повод, чтобы отказываться от законного заработка?
Вот если поймают – тут да, не миновать виселицы. Ты ловишь, тебя ловят. Если б только первое!
Нет справедливости на свете!
– Смотрите у меня! – пригрозил Лафит. – И чтобы отплыл как можно скорее, не позднее завтрашнего утра. У них форы четверо суток. – И в ответ на недоуменный взгляд пояснил: – Если Поль сбежал, то, скорее всего, с одним из купцов. Кстати, порасспрашиваете команды. Без помощи не обошлось. Это – если сбежал. Может, утоп на свое счастье.
– А нам что делать? – спросил Джанни Огненная Борода.
– Как что? День отдыха – и отправляйтесь в море. Надеюсь, вы не будете потом мне объяснять про добычу, которую сопровождают военные шлюпы?
– Да ладно тебе, бос. Будут другие конвои. Может, даже и с детьми, раз уж их родители готовы раскошелиться, – высказался за всех Джанни. – Пока существуют моря, без добычи не останемся.
Последняя фраза была встречена общими ободряющими криками.
Как иначе, если сказана истина?
– Впечатляет. – Гюсак улыбнулся. – Я имею в виду ваш чин. Учитывая вашу молодость…
– Войн было много. – Липранди скупо улыбнулся в ответ. – Поручика я получил за шведскую кампанию, им же встретил нашествие, а дальше – боев было столько…
Он испытующе смотрел на собеседника. Как тот отнесся к неожиданной новости?
– Но в Париже вы действительно были, – заметил Анри.
– Был. – Липранди с удовольствием вспоминал этот город и то время.
Да и кто из русских мог забыть славную весну четырнадцатого года и торжественное вступление в столицу корсиканского узурпатора?
– Полноте, Жан, разве мы враги друг другу? Я уже не говорю, что вы спасали не только себя, но и Францию. Благодаря этому я наконец-то могу вернуться домой. Давайте выпьем за нашу дружбу.
– Как вы догадались, Анри? – когда предложение было осуществлено, спросил Липранди.
– Я и не подозревал. Ваш французский – совершенен, военное прошлое – несомненно. Так, были мелкие штришки, которые меня несколько смущали. Например, в какой-то момент я понял, что деньги вас не интересуют, а ваша цель – нечто иное, непонятное. Плюс – некоторые ваши высказывания о жителях Нового Орлеана. Но что-то понимать я начал лишь, когда вы обратились к русскому матросу на его языке. Французский офицер никогда не станет изучать чужой язык. Если он вступил в чужую службу – дело другое. А язык противника… И уж довершило все то участие, которое вы приняли в судьбе пленника. Ни один европеец не станет помогать чужому человеку без какой-либо выгоды. Или в тех случаях, когда речь идет о законах чести. Однако простолюдин к подобным законам отношения не имеет.
– Но вы же помогали мне… – напомнил Липранди.
– Мы с вами – компаньоны, а с некоторого времени еще и друзья. Речь же идет о посторонних людях, – напомнил де Гюсак.
– Спасибо, Анри.
– Не за что. Лучше скажите: что вы намерены предпринять дальше?
Липранди вновь набил трубку, не спеша раскурил ее и лишь тогда ответил:
– Дальше мне срочно необходимо прибыть в Веракрус. Можете думать, что хотите, но я намерен прекратить деятельность Лафита. Долг русского офицера не позволяет проходить мимо преступника. Любой негодяй должен быть наказан. В море хватает опасностей от стихии, и не стоит добавлять к ним опасности со стороны людей.
– Вы романтик, Жан, – заметил Гюсак. – Порою кажется, что вы все-таки француз.
– Почему же? Видите ли, Анри, одна из главных задач империи – это защита собственных подданных. Так что тут не романтика, а лишь следование духу и букве того государства, чьим представителем я являюсь. Всего лишь мой долг офицера и верноподданного государя. И точно так же рассуждают все – от простого казака до наместника Русской Америки.
– О наместнике я слышал достаточно лестных слов даже со стороны тех, кому он перешел дорогу своей деятельностью. Надеюсь, перед отплытием мне удастся увидеть этого замечательного человека.
– Без проблем. Отправляйтесь со мной, и я вас представлю графу, – предложил Липранди.
– Вас послушать – все настолько легко! – не сдержал улыбки Гюсак. – Все равно за что ни возьмись.
– Разве тут есть сложное?
– В самом знакомстве, наверное, нет, учитывая ваше положение. Но до Веракруса еще надо добраться. Не забывайте: шхуна арендована на рейс из Галвестона в Новый Орлеан. Не уверен, будто Рене так уж захочется побывать в гостях у русских, да еще с контрабандным товаром.
– Согласно договору – шхуна в нашем полном распоряжении, и выбор маршрута целиком лежит на нас. Пусть наш шкипер попробует что-либо возразить на это.
Гюсак лишь пожал плечами, мол, мое дело предупредить. Скепсис старого француза был настолько велик, что Липранди стал несколько сомневаться в грядущем плавании. Однако внешне никаких эмоций не отражалось на лице подполковника.
– Но вы-то со мной, Анри? – только и спросил он.
– Куда я денусь? Мы как-никак компаньоны.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Липранди.
– Пустое. Лучше скажите, вы хоть немного умеете управлять судном? Или хотя бы проследить за его курсом?
– Управлять – нет, а о прочем надо подумать. Уж в сторонах света я разбираюсь. – Смутить Липранди было непросто. – А вы?
– Координаты взять не сумею, но в крайнем случае вдоль берега шхуну проведу.
Де Гюсак вновь наполнил стаканы. Липранди взял свой, повертел его в руках и спросил:
– Положение может оказаться столь серьезным?
– Может, – не стал увиливать француз. – Рене – типичный представитель здешних моряков. Если он решит, что выбросить нас за борт намного выгоднее, чем выполнять наши распоряжения, то так и сделает. Вернее, попытается сделать.