– При мне они не только не делали ничего подобного, но даже не говорили о такой возможности. Московиты – крайне скрытные существа. И такая же компания Санглиера, которая во многом задает тон. Воздушный корабль изготовили они.
– Да кто они такие! – возмутился король и, не дожидаясь ответа, спросил: – Сколько у них таких кораблей?
– Был один, но поговаривали о строительстве новых.
Компания Кабанова действительно настояла на режиме секретности во всем, что касалось новых изобретений. Да еще порою сама запускала всевозможные слухи, чтобы сбить всех потенциальных шпионов с толку.
На самом деле о массовом строительстве дирижаблей не было речи. Даже второй воздушный корабль до сих пор смолился. Прямой непосредственной нужды в нем не было. Не в том смысле, что не к чему приспособить. В том, что погоды это не сделает. Второй дизель заведомо был последний, и порою во время очередных мозговых штурмов рождались самые фантастические предположения для его использования.
Берегли, берегли, а сейчас жалели.
Карл упорно думал, разглядывая царящий вокруг кавардак.
Два корабля взорвались. Еще на одном пожар каким-то чудом удалось потушить, но ни к каким действиям корабль был не пригоден. Даже для дальнейшего плавания.
Еще как минимум одно судно и шнява затонули при столкновении, и сколько-то едва держались на плаву. Все – без боя, далеко от врага. Сколько солдат погибло, не хотелось даже думать. И моряков. Но солдаты сейчас нужнее.
Зато приходилось думать о другом, и Карл напряженно размышлял над этим «другим».
– Будем высаживаться здесь, – наконец решил король.
– Где – здесь? – Вопрос вертелся на языке у всех окруживших короля генералов, но задан был тем же Питом.
– Здесь – это здесь, – отрубил Карл. – Где находимся. Дальше армия двинется по суше.
Генералы согласно кивнули. На земле эти потомки викингов после сегодняшнего налета чувствовали себя намного увереннее.
– Но по суше долго и тяжело, – начал британец.
– Зато не пожгут и не перетопят. Из-за кого я так задержался с походом? – напомнил Карл.
– А флот?
– Флот пойдет к Риге самостоятельно. Задача – захватить Динамюнде, а затем содействовать захвату города.
Только тут король сообразил, что находится на союзном корабле. Пришлось перебираться на первый же попавшийся уцелевший шведский линкор и уже оттуда посылать приказы.
Никаких сигналов еще не существовало. Важные распоряжения стали развозить на шлюпках и оказавшихся под рукой мелких судах. Флот был рассеян настолько, что передача распоряжений заняла кучу времени, да и то оставалось неясным, все ли получили необходимые приказы.
Время было летним, темнело поздно, однако управиться до ночи не успели. Высаживаться в темноте – негоже. Собранные кое-как корабли поставили на якорь неподалеку от берега, и с первыми лучами солнца многочисленные шлюпки тяжело двинули к песчаным пляжам Лифляндии.
Усилившийся ветер поднял волну. Потому высадка проходила тяжело и медленно. Особенно когда дело коснулось перевозки лошадей и артиллерии.
Корабли мотало на якорях, шлюпки бились о борта и, отвалив, то появлялись на гребнях, то проваливались в провалы между волн. Солдаты высаживались промокшие, а шлюпки с большим трудом преодолевали прибой, отправляясь за новыми партиями. Будь ветер хоть чуть сильнее, и десантирование стало бы вообще невозможным.
Солдаты радовались твердому берегу, как редко радовались чему-либо в жизни. Каждый из них без колебаний готов был встретить грудью любого неприятеля. Но летающее чудовище наводило на всех ужас. Сиди в трюме и жди, кого оно изберет своей жертвой. Скорей бы сойтись с коварным противником в честном бою да показать ему, что значит шведская доблесть!
Утро подтвердило правоту молодого короля. Часа через три после восхода солнца на юге послышался гул, и спустя какое-то время на горизонте показалось крохотное пятнышко.
Пятнышко стало расти, приблизилось, превратилось в знакомый воздушный корабль.
Не по себе стало даже самым бесстрашным. Тем, кому неоднократно приходилось в плотном строю стоять под выстрелами неприятеля. Там хоть была уверенность, что пройдет время и уцелевшие сойдутся с неприятелем, поднимут его на штыки, опрокинут, погонят прочь жалкие остатки. Здесь господствовало чувство приговоренных к смертной казни.
Дирижаблю тоже приходилось несладко. Большая парусность делала его весьма подверженным воздействию ветра. Маломощный движок с трудом удерживал аппарат на курсе.
Но внизу этого не понимали. Век других скоростей – и то, что воздушное чудовище двигалось медленно, воспринималось внизу само собой разумеющимся. Напротив, тяжелый и трудный для экипажа полет с земли казался грозным и неотвратимым.
Напрасно король ругался последними словами. Руганью нельзя было ни остановить вражеский дирижабль, ни предотвратить панику на собственных кораблях.
На берегу все было бардачно, но хоть относительно спокойно. Солдаты разбирались по ротам и полкам, выгружали вытащенные на берег шлюпки, кое-где разводились костры, чтобы хоть как-то обсушиться, по командам выдвигались разведывательные партии и охранение. На море ничего такого не было.
Кое-кто из капитанов пытался поставить паруса, рубил якорные канаты, чтобы попытаться уйти от опасности, хотя вчерашний вечер показал, что это невозможно.
Другие, наоборот, всеми силами старались ускорить высадку, облегчить суда в надежде, что пустые скорлупки не заинтересуют воздушное чудовище.
На этот раз дирижабль долго не бомбил. Он лишь совершал облет, наблюдая за происходящим внизу. Но и этого хватило.
Одна из спускаемых пушек рухнула в воду. Другая была расположена на баркасе настолько неудачно, что тот опрокинулся. Грузовой галиот, обрубив канат, не справился с управлением и выбросился на берег.
Но ему хоть повезло. Еще одно грузовое судно зацепилось за подвернувшийся некстати риф и затонуло в виду остальной армады. И хоть глубина была невелика, даже мачты остались торчать над водой, большинству находившихся на нем хватило и этого.
Карлу оставалось клясть в бессильной ярости коварство противника да мечтать о карах, которые настигнут экипаж воздушного корабля, если ему суждено будет попасть в плен.
Дирижабль попробовал все же отбомбиться. Но ветер неожиданно выступил союзником. Рыскание воздушного корабля на курсе мешало прицелиться. Даже бомбы не желали падать отвесно вниз и отклонялись в полете. Из шести сброшенных снарядов только один достиг цели. Прочие упали поблизости от бортов, бессильные нанести какой-либо вред.
Полет над местом высадки продолжался довольно долго. Потом дирижабль развернулся и улетел в сторону Риги. К немалому облегчению как моряков, так и солдат.
До вечера никто не тревожил шведов, если не считать непогоды. Но любой ветер и шторм казались мелочью по сравнению с воздушным налетом.