После церемонии представления хозяев и перед ожидаемым обедом мы на короткое время уединились с царем. Насколько успел заметить, Мэри тем временем расположилась в уголке с отцом и сэром Чарльзом.
Петр похвастался перед нами успехами в кораблестроительстве, повздыхал, что результаты скажутся лишь во время следующей навигации, поведал о возможной помощи Англии в защите купеческого флота, посмеялся, вспоминая несколько баталий с Ивашкой Хмельницким.
Это мы на походе пирами не баловались. Хотя я этому был только рад. То ли старею, то ли умнею, но редко хочется приема спиртного в неограниченном количестве. Просто посидеть в кругу друзей порой хочется, а вот в толпе самого разнообразного народа – увы, уже нет.
Но самую главную для меня новость сообщила Мэри, когда мы усаживались за обеденный стол. По европейским правилам – мужчины вместе с женщинами.
Лорд Эдуард сумел оформить развод дочери, и теперь моя подруга была юридически свободной.
Я не ханжа и не восторженный юноша. После моего давнего неудачного брака связывать себя повторно узами Гименея я долгое время не хотел, а потом и не мог. Нет в Европе законов, чтобы сочетаться сразу с двумя. После гибели своих женщин я крестился в православие не столько из-за проснувшейся веры – мне трудно быть искренне верующим человеком просто по воспитанию и привычкам, – сколько от понимания: иначе я никогда не стану в России «своим». После крещения старые грехи автоматически списались. Зато появились новые. Попы мне втихаря пеняли за сожительство вне брака, хуже того – за сожительство с замужней женщиной.
Но и не только в этом дело. Мне хотелось нормальной семьи. Законных отношений, обязательно – еще одного ребенка, но уже от Мэри. Но бастарды в это время…
Сразу после обеда я подошел к Эдуарду:
– Лорд, я прошу руки вашей дочери.
Мой бывший враг смотрел на меня внимательно. Словно случившееся являлось для него сюрпризом и он хлопотал о разводе просто так, из-за нелюбви к нынешнему зятю. Или задумал завербовать меня прямо здесь и сейчас решает, как подступиться к этой нелегкой задаче.
Наговаривал я на лорда зря. Просто он не был бы лордом, если бы не обставил процедуру соответствующими случаю церемониями.
– С вашего позволения, я поинтересуюсь мнением дочери, – сообщил мне Эдуард и на самом деле отправился к Мэри.
Я прекрасно представляю и его сообщение («Леди Мэри, вашей руки просит генерал Кабанов»), и уж тем более ответ. Но не слушал и даже старался не смотреть в ту сторону, терпеливо дожидаясь решения своей участи.
– Моя дочь согласна, – наконец важно изрек вернувшийся лорд Эдуард. – Мы должны обговорить размер приданого.
Далось оно мне! Капитала хватало. Как привезенного из пиратских морей, так и заработанного здесь. А все подаренные мне за разные сражения деревни и села я даже перечислить не мог. Тем более что почти ни в одном из них еще не был. То одни дела, то другие, и какое в таких условиях может быть хозяйство?
Однако каждому времени – свое. Откажись я от приданого, и люди будут называть Мэри бесприданницей. Да и сама она, дитя своего времени и своей страны, будет чувствовать себя гораздо лучше, привнеся некую собственную долю в семейный котел.
– Я удовлетворюсь тем, которое назначите вы, – склонил я голову, не желая вступать в торги.
Пусть вылезает по собственному разумению.
– О чем беседуете? – вклинился к нам Петр.
– Я попросил руки леди Мэри, и лорд Эдуард ответил согласием, – не стал скрывать я.
Глаза царя сверкнули в предвкушении, словно женихом был он сам. Как же пропустить такое знаменательное событие и не отметить со всей широтой души!
– Когда свадьба?
– Я думаю, после взятия Нарвы, государь. Как только выберемся в Москву.
– В посаженые отцы пригласить не забудь, – хлопнул меня по плечу Петр.
Что ж, за язык меня никто не тянул. С другой стороны, теперь из кожи вон вылезу, но крепость возьму как можно скорее. Максимум – за неделю. А до Москвы можно добраться быстро. Двух дирижаблей вполне хватит не только на нас с Мэри, но и на всех гостей. Пусть не за один раз, но все равно же придется подготовиться к ответственному шагу.
Ох, грехи мои!..
Нарва была переполнена. Помимо горожан и постоянного гарнизона сюда отошло много солдат из числа тех, кто идти в русский плен не хотел, а к берегу пробиться не смог. Или смог, но кораблей не нашел. В самом начале большинство таких беглецов проследовало сушей дальше в Финляндию. И лишь самые отчаянные и отважные остались в городе, желая еще раз попытать счастья в схватке с противником.
Первоначальный гарнизон города в тысячу триста пехотинцев и двести кавалеристов стал больше в полтора раза и все продолжал расти.
Скоро город оказался отрезанным с востока подошедшим русским корпусом Аникиты Репнина, и беглецы вынуждены были задерживаться в Нарве поголовно. От этого наблюдалась большая скученность, однако солдаты, в отличие от горожан, только радовались этому. Раз их больше, то, значит, больше и шансов отбиться от московитов, когда блокада сменится осадой, а последняя – штурмом. В крепости каждый становится сильнее. Так неужели не удержимся?
Артиллерии хватало. Боевых припасов было в избытке. Несколько хуже обстояли дела с продовольствием. Еще в самом начале войны летучие партии московитов сумели разорить окрестности, и новый урожай погиб на корню.
Стали редко прорываться в крепость обозы, идущие издалека. Но, слава богу, имелись запасы прошлых лет и какое-то время даже увеличившийся гарнизон мог не страдать от голода. А вот если осада затянется, тогда придется туго.
Но зачем думать о плохом? Прорвавшийся курьер привез послание короля, в котором говорилось о сборе новой армии взамен рассеянной под Ригой. Да и не вся армия успела перебраться в лифляндскую ловушку. Много полков оставалось в метрополии.
Комендант крепости полковник Горн был старым солдатом. Его Величество поручило его попечениям главный опорный пункт рядом с землями московитов, и Горн делал все, чтобы оправдать доверие монарха. Еще в мирные дни полковник старался вовсю, теперь же вообще редкую ночь проводил в постели. Все больше на стенах, в городе, а то и в поле, организуя короткие вылазки против зарвавшихся московитов.
Вылазки чаще всего оказывались безрезультатными. Основные силы русских оставались на другом берегу реки. На этом же большей частью действовали разъезды да всевозможные конные партии. Очевидно, решимости приблизиться к крепостным стенам вплотную у русских не хватало. А уж идти на штурм…
Горн был осведомлен, что московиты накатываются и с запада. Но, по тем же данным, осадной артиллерии у идущих от Риги крайне мало. Потому старый полковник крепко надеялся, что враги обломают о Нарву зубы, а там наступит настоящая зима, и придется им уйти восвояси до следующего года.