— Ну что ж, пойдем дальше, Харли. Вы поведали Джексону о записке, которую нашли под телом Чарли Бранда. Почему вы хранили ее в течение двух лет и никогда не упоминали о ней?
— Не видел от этого никакой пользы. Мог ли я показать записку Кену Чемберсу и позволить ему отобрать ее у меня, когда он упрятал меня за решетку и всеми силами стремился воспрепятствовать моему освобождению?
— Разве он вас не обыскал?
— А я записку заранее спрятал.
— Где? Под каким-нибудь камнем? И с какой стати, собственно говоря?
— Я ее заблаговременно спрятал. — Харли вновь прищурился. — Послушайте. Не тратьте попусту время, пытаясь запугать меня или оказать на меня давление. Я рассказываю все, как есть, потому, что, во-первых, я рад возможности сделать это, а во-вторых, мне необходимо иметь где-то хотя бы одного доброжелательно расположенного ко мне человека. Я должен во что бы то ни стало вырваться отсюда, уйти от этой толпы беспорядочно взад и вперед снующих людей, от лепящихся друг к другу многоэтажных зданий, от аккуратно подстриженных газонов, которые постоянно поливают. Я умру, если не вернусь туда, в горы, где мое место. Я знаю: вы не отпустите меня, пока не закончите это дело, но, быть может, вы познакомите меня с кем-нибудь, кто согласится профинансировать мое предприятие, или, возможно, вы сами пожелаете войти со мной в долю. Записку я спрятал в сапоге под стелькой, а если бы я передал ее Кену Чемберсу или тому прокурору, который действовал с ним заодно, они все равно уничтожили бы ее. Когда меня освободили, я намеревался показать записку Джексону, партнеру Чарли Бранда, но он не захотел даже разговаривать со мной. Затем я направился к Лему Саммису — он велел меня вытолкать.
И все по наущению Кена Чемберса. И я хранил записку у себя, пока положение мое не ухудшилось до того, что хоть продавай инструменты. И тогда я решил снова попробовать занять у Джексона и пошел к нему во вторник утром.
— Вы показали Джексону записку?
— За этим я к нему и явился. И не только показал, но и отдал ему листок. Затем я рассказал ему подробно обо всем: о Кене Чемберсе и его злобе на меня, о моих чувствах к Чарли Бранду, о том, что я не стал бы прятать тридцать две тысячи долларов и ждать до тех пор, пока меня самого не закопают в могилу. Я уступил записку Джексону, и он поверил мне и финансировал меня в обмен на долевое участие в прибыли. Получив от него триста долларов, я собирался вернуться в Чифордские горы, но, как последний осел, послушался Слайма Фрейзера…
— В «Тихой гавани» вы проиграли те деньги, которые заплатил вам Джексон?
— Да.
— Быть может, кто-нибудь видел, как он передавал вам деньги?
— В соседней комнате находилась одна из дочерей Чарли Брэнда. Правда, дверь была все время закрыта, но Джексон позвал ее и отдал ей мою расписку.
— Она могла слышать ваш разговор с Джексоном? — вмешался Таттл.
— Не думаю, дверь была закрыта. Кроме того, она непрерывно стучала на печатной машинке.
— Печатной машинке?
— Он имеет в виду пишущую машинку, — пояснил Бейкер. — Скажите, Харли, записка была на отдельном листке бумаги?
Старый золотоискатель молчал.
— Так как же?
И вновь никакой реакции.
— Что с вами, черт возьми?
— Ничего особенного, я в полном порядке. — Харли взглянул на шерифа, потом на окружного прокурора. — Понимаете, я уже не молод, но по-прежнему полон сил, отлично знаю свое дело, и зрение меня не подводит. Вы тоже не реагировали на мои слова, когда я говорил о том, что, быть может, вы познакомите меня с перспективным инвестором или пожелаете сами войти в долю.
— Я не занимаюсь снабжением старателей снаряжением и провиантом и не интересуюсь рудниками.
Но при чем здесь записка?
Прищурив глаза, Харли лишь молча смотрел на Бейкера.
— Уж не пытаетесь ли вы шантажировать меня, чтобы заставить искать для вас компаньона?
— Разве я осмелюсь шантажировать вас, сэр? Просто человеку свойственно пробовать там и сям различные варианты. Мне только подумалось: Джексона убили вскоре после того, как я передал ему записку.
Возможно, в ней есть какая-то зацепка и сообщение о записке поможет вам поймать убийцу, и это воодушевит вас настолько, что вы не откажетесь рискнуть малой толикой, хотя никакого серьезного риска нет — я хорошо знаю Чифордские горы и еще лучше некую впадину…
— Перестаньте и слушайте меня внимательно. — Бейкер для пущей важности подался всем телом вперед. — Вы взяли с места преступления и спрятали важную улику. Как вам понравится, если мы передадим вас вашему задушевному приятелю Чемберсу и попросим его основательно разобраться с этим делом? Что касается поисков инвестора или компаньона, то это ваша личная проблема. Будьте уверены, власти города позаботятся о том, чтобы вы не умерли с голода, пока вас задерживают в Коуди.
Я не стану сажать вас за решетку, во всяком случае до поры до времени, конечно, при условии, что вы чистосердечно все расскажете о записке.
— Я долго не проживу, если меня снова посадят в тюрьму. Я там задыхаюсь.
— Значит, постарайтесь, чтобы вас не посадили.
Итак, записка была на одном листке бумаги?
— На листке величиной примерно с мою ладонь, сложенном вдвое.
— Какого цвета?
— Белого.
— Написана чернилами или карандашом?
— Черными чернилами.
— О чем говорилось в записке?
— Я не знаю.
— Вы хотите сказать, что хранили записку в течение двух лет и не удосужились ее прочитать?
— Ну, я неоднократно подолгу разглядывал ее — это вполне естественно, — но не читал, потому что не умею читать.
— Харли, вы лжете! — выдохнул Бейкер, сурово глядя на старого золотоискателя.
— Нет, я говорю правду. Неужели я стану лгать, если вы меня за это посадите в тюрьму? Я могу читать только по-печатному, но не написанное от руки.
— Что ты скажешь, Билл? — повернулся Бейкер к шерифу. — Ты веришь ему?
— Откуда мне знать… — пожал плечами Таттл.
— Позвони из своего кабинета Кларе Бранд и постарайся все разузнать относительно визита Харли к Джексону утром во вторник: не слышала ли она, о чем они говорили, получал ли Харли триста долларов и к какой статье расходов они отнесены в бухгалтерской отчетности, может ли Харли, насколько ей известно, читать и писать, не видела ли она, как Харли передавал Джексону листок бумаги… Нет, постой! Не стоит обо всем этом расспрашивать по телефону. Попроси ее… Дай-ка вспомнить… Миссис Коулс должна быть у меня в девять… Попроси Клару Бранд подойти к десяти. Пошли также кого-нибудь из ребят за Куинби Пеллеттом, пусть приведут его сюда к восьми часам… и попроси Рея, если он на месте, принести мне пару бутербродов и горячего кофе.