Мысли мои не отличались большой глубиной и постоянно перескакивали с одной проблемы на другую. Я рисовала себе радужную картину своего освобождения. Как ты обнимаешь меня и целуешь, а я плачу от счастья. Я представляла себя плачущей, но мои глаза в тот момент оставались сухими. Потом, когда шериф привел меня в комнату и мне объявили, что я свободна, я попросила тебя поцеловать меня в щеку, и ты этого не сделал.
— В комнату набилось столько посторонних людей! — пробормотал Диллон.
— Но сейчас-то здесь никого нет.
— Что… — с трудом сглотнул он. — Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего особенного. Ты часто обвинял меня в актерстве, не поможешь ли мне теперь разыграть любовную сцену?
— Если я тебя поцелую, то совершенно искренне, без всякого притворства.
— Имей в виду: в моих тюремных фантазиях ты меня еще и крепко обнимал.
И Диллон не стал мешкать. Соответствовал ли его поцелуй ожиданиям Делии, могла судить только она сама, но что касается его продолжительности, то в этом отношении ее мечты осуществились вполне. За то время, пока он длился, Диллон точно насухо вытер бы дюжину тарелок. Наконец Делия шевельнулась, и Тайлер ее отпустил.
— А теперь отправляйся домой, — сказала Делия.
— Я пойду, но только не домой, — ответил он, с трудом переводя дыхание.
— Это почему же?
— Надо повидать Фила Эскотта. — Диллон вновь шагнул к ней. — Можно мне еще раз…
— Нет, Тай. В моих мечтах ты поцеловал меня лишь один раз.
— Я позвоню тебе завтра утром и, если позволишь, приду. Не забывай: ты уволила своего адвоката.
— Адвокат мне больше не понадобится.
— Не зарекайся, он тебе может потребоваться… в моем лице. Спокойной ночи, Дел.
— Спокойной ночи, Тай.
Они прошли на цыпочках по коридору, чтобы не разбудить Клару, которая мирно спала в гостиной.
После ухода молодого человека Делия вернулась в гостиную и выключила ближайшую к кушетке лампу. Затем села в кресло и стала смотреть на сестру.
Какое чудесное зрелище — этот глубокий спокойный сон. Будет ли она в состоянии потом, когда снова станет спать так же мирно, когда прояснится голова и успокоятся нервы, сердиться на Тая за то, что он о ней такое подумал? «Пожалуй, нет», — решила Делия и сама удивилась собственному безразличию. Вряд ли она уже завтра вспомнит все то, о чем он ей говорил и как он при этом выглядел.
Делия подняла голову, прислушалась. Черт возьми, кто-то топтался на крыльце, и, очевидно, не один.
Раздался звонок. Клара проснулась, открыла глаза и села.
— Проклятый звонок! — воскликнула в сердцах Делия. — Посмотрю, кто к нам пожаловал.
— Кажется, я крепко уснула, — заметила Клара. — Ради бога, не пускай никого.
Но, как убедилась Делия, выполнить эту просьбу оказалось практически невозможно. Включив наружное освещение, она увидела на крыльце тех, перед кем в Коуди распахивалась любая дверь, если у них появлялось желание переступить чей-то порог.
А потому Делия не стала противиться судьбе и послушно открыла мистеру и миссис Лемюэль Саммис.
Она тут же получила поцелуй, на этот раз в щеку; правда, скорее это было легкое прикосновение, так как для Эвелин восхождение на пять ступенек представляло собой довольно серьезную нагрузку на дыхательную систему.
— Ты выглядишь ужасно, девочка! Но это вполне понятно! Когда тот парень — кажется, его звали Марби или Марбл — вышел наконец из тюрьмы, где он просидел два года за надувательство индейцев — будто индейца можно перехитрить! — он был толстым, как боров… Привет, Клара! Разве я не говорила тебе, что Лем вытащит ее еще до вечера? Конечно, я сказала это вчера, но она все-таки дома!
— Помолчи, Эва, — остановил ее муж. — К освобождению Делли я не имею никакого отношения. Ее вызволили партнер Эскотта и Куин Пеллетт. Я боялся, что вы обе уже спите. Вероятно, вам и следовало быть в постели. Мы зашли по дороге к Эми…
Делия опять включила лампу возле кушетки, и все четверо расселись, где им показалось удобнее.
— Мы не надолго, — заверил Саммис. — Мне нужно задать вам несколько вопросов, а Эве хотелось непременно чмокнуть Делли в щеку. — Он похлопал жену по коленке. — Сперва к тебе, Клара.
Что ты собираешься делать с конторой?
— Как что? — изумилась Клара. — Меня же уволили.
— Вовсе нет. Разве Делли ничего не сообщила тебе?
Я уже давно подумываю о том, чтобы самому оставить все дела, связанные со старателями и рудниками, но мне жаль совсем закрывать контору. Только на днях я поделился с Делли, что с радостью поставил бы тебя во главе фирмы и дал бы тебе зеленый свет, если бы мог сообразить, куда девать Дана. Ну, кто-то «сообразил» вместо меня и не стал особенно церемониться.
Ты, Клара, — очень толковый работник, но ты ведь женщина, а сейчас ситуация с добычей золота и серебра совсем иная, чем двадцать лет назад. Как сама-то считаешь? Справишься ли, сумеешь сохранить наше предприятие достаточно прибыльным?
— Ну, я полагаю… — начала Клара не совсем уверенно. — Думаю, что смогу.
— Скажем, девяносто долларов в неделю и третья часть от прибыли тебя устроит?
— Я справлюсь, — кивнула Клара, выпрямляясь и поднимая голову, как человек, внезапно принявший твердое решение. — Но я должна сперва сообщить вам кое о чем, чтобы между нами не оставалось никаких недомолвок. Я почти приняла предложение Уинн Коулс стать ее партнером.
Делия ахнула. Саммис нахмурился.
— Ты имеешь в виду ту женщину с кошачьими глазами, на которую работает Пол Эмери?
— Именно. Она говорила со мной около двух недель тому назад, но я тогда отказалась. Потом меня уволили. Мы условились встретиться с ней во вторник в полдень где-то в другом месте, но она пришла ко мне в контору, потому что принадлежит к типу людей, поступки которых определяются их сиюминутными капризами. Джексон ее увидел и почему-то просто взбеленился: они крупно поссорились. Я вскоре ушла и оставила их одних. Позднее я ей сказала, что принимаю ее предложение о партнерстве. Уинн Коулс намеревается вложить в дело до двухсот тысяч долларов. Мне обещала семь тысяч долларов в год и половину от прибыли после уплаты налогов.
— Я не сомневаюсь, что ты эти деньги непременно заработаешь, — прищурился Саммис, — и переманишь к себе всех моих людей.
— Вероятно, по мере истощения их нынешних участков… Но что мне оставалось делать? — Клара умоляюще протянула руки. — Ведь я лишилась работы, разве не так?
— Тебе, девочка, следовало прийти к Лему, — заявила Эвелин торжественным тоном. — Все так поступают: чуть что — к Лему.
— Я и так слишком часто докучаю ему. Кроме того, я была рада больше никогда не видеть Дана Джексона и нисколько не сожалела, что он меня уволил…