– Мигель, ты что затеял? – Выскочив из машины, Заур сделал шаг к столпившимся над Краем палачам, но тут же и остановился, до боли стиснув кулаки. – Ты мою машину уничтожил.
Мимо, по дуге объехав затор из джипов, промчался лимонно-желтый спорткар.
– Заур, ты бы спасибо сказал. Поступил сигнал, что тебя выкрали. Шеф группу поднял. Мы ж тебя спасли, неблагодарный ты bastardo [12] ! Ты знаешь, кто это? – Мигель указал на тело, в которое раз за разом врезались ботинки палачей. – Это Максим Краевой. Тот самый. И я взял его, Заур. Не ты, а я! Я теперь самый крутой палач Киева!
Заур поправил очки. Все верно, коллеги отлично поработали. По сути ведь Край и Рыбачка его выкрали, заточку к горлу приставили. Но коллеги не были с Зауром в подземельях Парадиза, а Макс и Гордей – были.
Только об этом подумал – и замкнуло: надо помочь вавилонским грешникам.
Надо.
Опасаясь наделать глупостей, Заур завел руки за спину, подальше от карманов. Слишком уж много тут опытных бойцов со стволами. Выхватить «микробики», открыть огонь, сделав сиротами детей коллег? И получить пулю под лопатку, лишив Танюшку последнего родного человека? Увольте, господа грешники. С какой вообще божьей благодати? Край ему что – друг или сват? Да и Рыбачка не брат во Христе. Не-брат тем временем валялся в луже собственной крови и не подавал признаков жизни.
– Спасибо, Мигель, – выдавил Заур. – А ты чего стоишь? Избить напоследок задержанного сам Бог велел.
– Шутишь? – Недоверчиво покосившись на него, чернявый повесил на плечо ПП-19. Заур ведь славился в Управе своими особыми взглядами на служебные обязанности. В частности он считал, что грешников не надо подвергать мучениям перед исполнением приговора.
– Чтобы снять стресс.
– Ну, в общем да. – Мигель хмыкнул. – Преступники все равно приговорены к смертной казни.
– А Господу нашему и Закону без разницы, – развил мысль Заур, – как его слуги очистят планету от этой мрази или какой иной.
– Точно, Заур. Крутой ты bastardo, но я теперь круче.
Мигель поспешил присоединиться к избиению Края.
Его ботинок трижды успел врезаться в ребра грешника, прежде чем, пикнув, а затем обогнув скопление «Вепрей», метрах в двадцати дальше по дороге притормозил автозак. Нарисованные на борту волк и полная луна не оставляли сомнений насчет того, кому он принадлежит. Недалеко же он отъехал от больницы. Впрочем, как и Заур с пассажирами.
– Тля буду! Да у Ильяса прям чутье на тех, кого можно обратить в рабство! – Выпрыгнувшего из кабины работорговца встретили одобрительными возгласами. – Но этих гавриков точно не продать дорожному тресту!
– И мусор сортировать они не годятся. – Мигель подал руку подошедшему Ильясу. – Сегодня вечером у тебя промашка случилась.
Седоголовый работорговец его будто не услышал. Он остановился за пару шагов от распростертого на асфальте Края:
– Это грузить, да?
На его вопрос палачи ответили хохотом. Так выветривался из крови адреналин. Кто-то заявил, что сейчас, тля, дай только добить, а потом забирай трупы, научи их работать, будут отличные рабы – ни жратвы им не надо, ни воды, ни отдыха.
– Привет, Ильяс. Как сам? – Заур обратил на себя внимание работорговца. Больничные счета оплачены, ему не надо ложиться на разделочный стол мясника-трансплантолога. Так что пора дать отбой. В прошлую встречу как-то не до того было. – Спасибо, Ильяс, за помощь. Но сделка отменяется.
Работорговец мазнул по нему безразличным взглядом, будто не понял о чем речь, и повторил:
– Это грузить?
– Relajarse [13] ! – Мигель хотел хлопнуть Ильяса по плечу, но, нарвавшись на мертвенный взгляд, передумал. Рука зависла в воздухе, так и не коснувшись работорговца.
– Я заплачу. – Ильяс вытащил из кармана толстый бумажник.
Палачи удивленно загудели. Работорговцы согласно Закону получают свою добычу даром.
Глаза-маслины Мигеля азартно заблестели:
– А что, парни? Продадим?
За поимку Края и приведение приговора в исполнение ему максимум грозит копеечная премия, а то и вовсе карман не потяжелеет. Одобрительный рык шефа слишком многого стоит, но лучше бы налом. А тут – вон сколько денег предлагают.
– Это незаконно, – тихо сказал Заур.
Его услышали, загалдели. Теперь коллеги из принципа продадут Края, чтобы насолить слишком уж принципиальному палачу.
Ильяс уже протягивал бумажник Мигелю, когда Заур сказал:
– Коллеги, а почему бы нам не отметить поимку грешника Краевого прогулкой за город? Устроим пикник на Трухановом острове! Я угощаю! Попросим у нашего друга Ильяса автобус, закинем на борт пивка и оторвемся как следует!.. А Ильяс пусть берет второго. За скромное вознаграждение. Ведь мы все заслужили небольшую премию, верно?
Предложение Заура приняли на ура. Во-первых, возиться с плавающим в крови трупом никому не хотелось. А во-вторых, как он понял по многочисленным возгласам, чуть ли не все палачи страдали от жуткого похмелья, у всех раскалывалась голова, так что холодный лагер был бы очень кстати.
Хохотнув, Мигель вырвал бумажник из руки работорговца:
– Это честная сделка. Забирай падаль.
– Так плохо. Мне надо… – мотнул седой головой Ильяс.
– Вот это? – Заур вклинился между ним и Мигелем и, подняв над головой ключи от раскуроченной пулями «воли», чтобы все увидели, торжественно вручил их работорговцу. – Припаркуй мой «мерседес». И чтобы ни одной царапины! Вернусь, проверю.
Дурной пример заразителен. С хохотом палачи один за другим принялись сдавать Ильясу ключи от своих «Вепрей», веля обращаться с их «кадиллаками» и «роллс-ройсами» нежнее, чем с новорожденными младенчиками, а не то!.. Взамен Мигель отобрал у Ильяса ключи – электронные карточки с магнитными полосами – от будки автозака.
– Давай этого bastardo сюда.
Края подняли и, защелкнув ему наручники за спиной, забросили в «апартаменты» для рабов.
– Это бизнес-класс? – грешник сплюнул на пол. – Я летаю только бизнес-классом!
Ему сунули в рот кляп, чтобы не вздумал своим тявканьем встревать в беседу благородных палачей. Затем уже загрузились полным составом, участвовавшим в захвате. Мигель залез последним, велев водиле, работающему на Ильяса, – его тоже временно конфисковали – гнать на остров, там есть отличный супермаркет. После этого он захлопнул дверь и вручил Зауру один из магнитных ключей – замки располагались так, чтобы открыть их могли только двое, одному никак не дотянуться.
Палачи одновременно вставили карточки магнитной полосой в щель.
Два щелчка слились в один.