Председатель правления несколько мгновений сидел, пристально глядя на Вулфа, потом одарил еще более пристальным взглядом свою дочь, поднялся, подошел к ней и сказал:
— Он говорит, что способен это доказать, Гвен.
Я никогда не переоценивал своих способностей, но уже какое-то время тому назад догадался, что своими пылкими речами Вулф метит в Гвен, и с интересом за ней наблюдал. Когда он только начал, по ее поджатым губкам и упрямо прищуренным глазкам было ясно, что она не собирается верить ни одному его слову; но дальше речь зашла о загадочном Иксе, явно не ее Рони, она слегка расслабилась и даже начала с любопытством прислушиваться… как вдруг выскочило имя Рони и тут же — прямой выпад в ее сторону. Почувствовав руку Медлин на плече, она положила свою сверху и негромко сказала:
— Все нормально, Мед. — Потом, уже громче, обратилась к Вулфу: — Чушь собачья!
Сперлинг остановился перед ней и загородил от меня и Вулфа. Вулф заявил спине Сперлинга:
— Я ведь, знаете ли, только начал. Изложил вам только предысторию. Теперь объясню нынешнюю ситуацию.
Гвен подскочила на ноги и решительно заявила:
— Для этого я вам не понадоблюсь. Нынешняя ситуация мне прекрасно известна.
Все заговорили разом. Медлин не выпускала руку сестры из своей. В горле у миссис Сперлинг что-то булькало, она явно была в панике. Пытался внести лепту в общий шум и Джимми, но его никто не слушал. Вулф дал им минуту-другую на то, чтобы выпустить пар, потом резко прервал их дебаты:
— Ну хватит, а то раскудахтались как курицы!
На него накинулся разъяренный Сперлинг:
— Кому была нужна эта сцена? Вы должны были сначала все рассказать мне! Вы должны были…
— Чепуха! В высшей степени чепуха. Не один месяц вы пытались убедить вашу дочь, что мистер Рони — коммунист, а она совершенно справедливо требовала у вас доказательств. А уверяй вы ее, что он — преступник? Ведь и тут нужны доказательства. Я вооружен лучше, чем вы. Отойдите, пожалуйста, в сторону, чтобы я мог ее видеть. Спасибо. Мисс Сперлинг, вы не боялись потребовать у вашего отца доказательств. Но теперь хотите уйти. Боитесь, что я могу доказать связь мистера Рони с преступным миром? Правильно делаете, что боитесь.
— Ничего я не боюсь!
— Тогда сядьте и слушайте. Это ко всем относится. Прошу вас.
Все расселись по местам. Гвен, кажется, уже не считала, что нельзя верить ни одному слову Вулфа. Она покусывала нижнюю губу, а в глазах, пожирающих Вулфа, уже не было такого непробиваемого упрямства. Она даже неуверенно, с сомнением взглянула на меня, будто надеясь, что я могу как-то помочь.
Все свое красноречие Вулф обратил на нее:
— Я не пожалел времени на предысторию, мисс Сперлинг, потому что без нее вам было бы трудно принять разумное решение, и, хотя мой клиент — ваш отец, решение зависит от вас. И вы должны ответить вот на какой вопрос: продолжать мне собирать доказательства или нет? Если я…
— Вы сказали, что доказательства у вас есть!
— Нет, я этого не говорил. Я сказал, что могу это доказать, и я действительно могу… если потребуется. Я однако же с удовольствием предпочел бы обойтись без этого. Я могу просто взять и выйти из игры — вернуть вашему отцу залог, взять на себя расходы по этой работе и восстановлению моей поврежденной собственности и довести до сведения Икса, что я дезертировал с поля боя. Несомненно, такое решение надо признать здравым и наиболее разумным, и я не буду бахвалиться перед вами и уверять вас, что я его категорически отметаю. Дело в другом — у меня, как и у многих моих коллег, есть одна слабость, а именно самолюбие, и оно не позволяет мне прислушиваться к голосу разума. Так вот, взявшись добросовестно выполнить работу, которую мне предложил ваш отец, я не могу теперь от нее отказаться — пострадает мое тщеславие; поэтому выходить из игры я не собираюсь. Есть и другой способ покончить с расследованием: вы согласитесь с тем, что я не лжец; или пусть даже лжец, но все же не способный на жалкое и низменное вранье, на эту низкопробную баечку, лишь бы помешать вам выйти замуж за достойного вашей любви человека, помешать ради своего гонорара. Если вы согласитесь с тем либо с другим, то из этого вытекает, что мистер Рони мерзавец и вы как человек неглупый должны с ним порвать. Но…
— Вы сказали, что можете это доказать…
Вулф кивнул:
— Могу. Если мое тщеславие не позволит мне покинуть ноле боя, если вы не согласитесь с только что сказанным мною, мне придется это сделать. Теперь вы понимаете, почему я столь детально обрисовал вам портрет Икса. Без этого обвинения в адрес мистера Рони были бы беспочвенными, да и в любом случае без Икса в деле мистера Рони не обойтись. Доказательство того, что эти люди друг с другом связаны, уже есть — на крыше моего дома. Вы можете поехать туда со мной и убедиться собственными глазами… кстати, есть и еще один способ прекратить расследование.
Вулф взглянул на нашего клиента:
— Вы, сэр, разумеется, вправе оплатить мой счет по сегодняшний день и отказаться от моих услуг. Полагаю, в этом случае ваша дочь сочтет мое обвинение в адрес мистера Рони столь же бездоказательным, сколь и ваше, поступит… как она поступит? Не могу сказать; вы знаете ее лучше, чем я. Хотите отправить меня домой?
Сперлинг сидел, утопая в своем кресле, положив локоть на подлокотник и подперев подбородок костяшками пальцев, и переводил взгляд с Гвен на Вулфа.
— Успеется, — сказал он спокойно. — А пока вопрос: сколько из того, что мы услышали, — доподлинно вам известно?
— Все, от первого до последнего слова.
— Как фамилия Икса?
— С этим придется подождать. Но, если мы все-таки будем этим заниматься и деловые отношения не прерываем, его фамилия от вас никуда не уйдет.
— Хорошо, продолжайте.
Вулф снова повернул голову к Гвен:
— Пытаясь изобличить Икса, — а смысл нашего расследования сведется именно к этому — мы встретимся с одной серьезной трудностью: нам не будет известно, когда мы наступим ему на мозоль. Я знаком примерно с тремя тысячами людей, живущих или работающих в Нью-Йорке, и среди них едва ли наберется десяток, о которых я могу сказать с уверенностью: к деятельности Икса они не имеют никакого отношения. Возможно, из оставшихся с ним не связан никто; возможно, все. Не думайте, мисс Сперлинг, что я преувеличиваю, ведь Икс плел и раскидывал свои сети всю свою жизнь, а талантами его бог не обидел. Он вездесущ, и в этом смысле я ему не ровня, даже если ваш отец вложит в это предприятие не один миллион, но я собираюсь посоперничать с ним в недоступности. Свой штаб боевых действий я перенесу в другое место, знать о котором будет только мистер Гудвин и, может быть, еще двое; ибо речь вовсе не идет о надуманных страхах, налицо малоприятный факт: когда этот человек начинает против кого-то войну, — а по сути он уже против меня начал — он подключает все доступные ему средства. По телефону он сказал мне, что преклоняется передо мной, и это мне польстило, но сейчас предстоит за это расплачиваться. Он знает, что это будет схватка не на жизнь, а на смерть, и я не могу сказать, что он меня недооценивает, — хотел бы, но не могу.