Мы смеялись над собственной детской забавой, любовались звездами, благо, я к некоторой своей гордости сумел назвать с десяток созвездий, и вообще, чувствовал себя на седьмом небе. Жаль лишь, что рано или поздно, надо спускаться с небес на грешную землю, и никто не спрашивает, хочешь ты этого, или нет?
87
Мы принесли сюда вольные нравы. В Союзе приходилось отчитываться за каждый патрон, здесь же, как и по ту сторону Врат, никто их не считал. Цинки выдавались на каждую операцию, после чего их немедленно списывали, и никого не интересовало, довелось ли тебе пострелять, или нет.
Я шел к модулям ученых, а сам помимо «макара» тащил «стечкин», и в карманах взятой жилетки вместо привычных автоматных магазинов поместилось несколько пачек патронов.
Воскресение традиционно считалось выходным днем. Или – относительно выходным, и часть ученых вылезла из модулей погреться на жарком южном солнышке. Увы, прощальном. По календарю стояла ранняя осень, и только здесь она пока напоминала лето.
По ту сторону штатского городка, который был в противоположной от лагеря стороне, словно возник пляж без водоема. На разнообразных полотенцах лежали женщины в купальниках, и их счастье, что они предусмотрительно спрятались от голодных солдатских глаз. Иначе не представляю, что могло бы тут твориться, даже если бы сам полкач взялся стоять на часах.
Даша оказалась там же. В розовом бикини, широких черных очках, загорелая, пахнущая солнцем, и не хватало только моря, чтобы позабыть про все, и расположиться рядышком.
По соседству лежал худосочный физический гений, и пытался что-то оживленно говорить, но, насколько я сумел разобрать, без особого успеха. Даша отвечала лениво, явно лишь из вежливости, но никак не из интереса.
При виде меня юный физик скривился, словно увидел скорпиона.
– Здравствуйте, – я постарался встать так, чтобы не закрыть от девушки солнца.
– Андрей! – Даша села, явно задаваясь целью помешать мне сполна насладиться зрелищем ее стройной фигуры.
– Как обещал, – я чуть коснулся рукой кобуры.
– Ой, – Даша легко вскочила, лишив меня возможности подать ей руку. – Подождите здесь, я сейчас оденусь.
По мне, без одежды она была намного лучше, но женщины – странные создания, скажешь такое – обидятся. Хотя сделаешь замечание насчет внешности – вообще оскорбятся.
Я лишь посмотрел, как Даша подхватывает большое полотенце, которое использовала вместо подстилки, и грациозно двигается в сторону своего жилища.
– Слушай, вояка, ты чего мозги девушке пудришь? – неприязненно спросил меня гений от физики.
Не знаю, какой он физик, сюда имели шанс попасть лишь лучшие, но сейчас он явно пытался изобразить из себя закоренелого уличного бандита.
Я невольно посмотрел на прыщавое лицо юного дарования и бросил ему в том же духе:
– Слушай, сухарь науки, твое-то какое дело? Ты ей кто? Младший брат?
Физик дернулся. По возрасту он был меня старше, но форма делает людей взрослее, да и чего мой соперник видел в жизни, кроме кабинетов, да формул? Потаскался бы он с мое по горам, навьюченный хуже осла, да под пулями, испытал бы что такое – терять друзей, увидал бы, как подрывается на минах бээмпешка, тогда, может, и сравнялся со мной.
Нет, я понимаю, что люди науки гораздо полезнее нас, людей с автоматами, да только воин – древнейшее занятие мужчины, и без него, увы, никак. Война же многое меняет в восприятии мира.
Физик поднялся. Он бы и мускулами демонстративно поиграл, если бы они у него имелись. Но – увы! – ничего, тяжелее указки и куска мела, мой соперник в руках отродясь не держал.
– Слушай, вояка! Шел бы ты в свою казарму! А то я пожалуюсь…
– Мамочке, – перебил его я.
Но не драться же мне с этим худосочным! Просто нельзя терпеть откровенные оскорбления.
Если бы взгляды могли убивать, это была бы последняя минута в моей жизни. Я был бы просто испепелен, и даже пепла бы не осталось, чтобы выслать домой в цинковом гробике.
Наверняка сейчас соперник, пользуясь знаниями, пытался в уме сконструировать некий прибор, переводящий силу взгляда в сверхмощное оружие. На мое счастье, путь идеи до воплощения долог, и времени у меня хватало, чтобы выкурить не одну сигарету.
Все-таки, благоразумие взяло у физика верх, и он не стал набрасываться на меня с кулаками, или хотя бы продолжать поток высказываний в адрес простого советского офицера. Тем не менее, напряженность чувствовалась, и быстро вернувшаяся Дарья посмотрела на нас и спросила:
– Что-то случилось?
– Ничего, – беззаботно отозвался я. – Мы чуть поспорили насчет частной теории относительности Эйнштейна. Я утверждал, что скорость света по ней превысить все-таки можно, только масса меняет знак и становится отрицательной. Но профессионалы – ужасно консервативный народ.
Даша была достаточно умна, чтобы не поверить моей версии, однако ничего говорить не стала и легко разрешила наш спор, взяв меня под руку.
Я не стал оборачиваться, давя напоследок соперника торжествующим высокомерием. Зачем оно? Даша шла рядом, и мне оставалось лишь пожалеть физика, да только этого не хотелось.
Девушка надела джинсы и свободную блузку. Я бы, конечно, предпочел какое-нибудь платье. В исконной одежде женщины действуют более возбуждающе. С другой стороны, к лучшему. Я же все-таки, здоровый мужик, который, кстати, подруги не имел с самого отпуска, а это будет… Много это будет, так что, лучше не думать фривольно о той, которая в данный момент идет рядом.
Хотя как раз фривольно о Даше почему-то не думалось. Или мои чувства к ней были гораздо серьезнее, чем мне казалось поначалу?
Мы шли к тому уголку в пределах лагеря, который порою использовался офицерами для совершенствования в стрельбе. Тут так и валялись пустые банки из-под «Колы», помятые пулями, но лучшей мишени было не найти. Хотя стандартные бумаги с расчерченными кругами я тоже прихватил в качестве наглядного пособия.
– Для начала основные принципы, – я извлек из кобуры «макара». Все-таки, «стечкин» девушке был явно тяжеловат.
В одном из углов поля стояло некоторое подобие стола – обычный щит, уложенный на камни.
Даша смотрела, как мои пальцы машинально разбирают и собирают оружие, но потом с оттенком жалости попросила:
– Я только стрелять…
– Стрелять само собой, но пистолет не настолько сложен, и хоть что-то надо знать. Например, как набить обойму патронами, или для чего нужен предохранитель.
Не смотря на робкие возражения, я все-таки заставил девушку пару раз произвести частичную разборку и сборку, и набить а затем разрядить магазин.
– Основной стойкой в стрельбе является такая: рука является продолжением плеча, – я машинально показывал, думая, много ли толку в уставной стрельбе? Кто ж тебе даст неподвижно стоять и выцеливать противника? Но, надеюсь, Даше никогда не придется пытаться применить все правила на практике.