Эти вопросы отнюдь не волновали беглецов. Государство обязано их защищать, собственно, это главная функция любого государства, но раз не защитило, позволило начаться войне, граждане подсознательно посчитали, что сами ничем никому не обязаны, и лишь искали пути спасения.
– Надо двигать на север, – объявил Макс. – На юге Китай, на восток пойдем почти вдоль границы… А там или осядем где, или обойдем и сможем рвануть на запад…
Мысль казалась здравой. Максим вообще умел разбираться в ситуациях, да только всегда ли удается воплотить желания в жизнь?
Вырваться из затора оказалось тяжело. Машины были спереди, сзади, с боков… Ни развернуться, ни свернуть, ни даже тронуться с места… А там наступила ночь, уже настоящая, нерукотворная, и лишь отблески пожаров да слабый свет автомобильных фар как-то боролись с тьмой, но лишь делали ее еще более зловещей.
Вырваться из невольного плена удалось только ближе к полуночи. Куда подевались остальные машины импровизированной колонны, никто не знал, да уже и знать особо не стремился. Своя рубашка ближе к телу. Пусть вместе как-то спокойнее, однако не ждать же опоздавших! Один раз подождали и влипли. Хватит. На ошибках учимся. И очень плохо, что на своих.
Глава семейства теперь предпочел вести машину переулками и дворами. Там хоть не грозили такие заторы. Однако в этом и заключалась его персональная ошибка. Все-таки среди толпы порою безопаснее.
– Стой!
Кто-то выскочил из подворотни, махнул рукой.
И ведь остановился, машинально подчинился требованию, даже не успев подумать, стоит ли это делать?
– А ну все наружу!
Вокруг машины собралось человек десять как минимум. Может, и больше, да в темноте было толком не разглядеть. Да и кому хочется пересчитывать?
– Позвольте… – начал отец.
Здесь обнаружилась его вторая ошибка. Двери были разблокированы и легко открылись снаружи. Рывок, и мужчина вывалился на дорогу.
– Кому говорят? О, да здесь женщины!
– Да что вы себе позволяете? – отец не был трусом. Он разглядел, что перед ним отнюдь не представители власти, и попытался как мог защитить семью и случайных попутчиков.
И в обычное время сопротивляться толпе опасно, а уж сейчас, когда неведомые налетчики были уверены в крушении власти, это было даже безнадежно.
– Бежим! – врубился в ситуацию Макс.
Ему бы очень хотелось выступить в роли Максима Камерера, перебить бандитов без малейшей жалости прямо на месте, только парнишка осознал несоизмеримость сил и собственное неумение в беспорядочной драке. Понял он и другое: отцу будет легче, если все разбегутся. Удастся ли это, вопрос уже другой.
Может, и не удалось бы, только картину осветили фары еще одной машины. Нападавшие на какое-то время застыли. Москвичи рванули следом за Максом, проскочили двор, еще один, какую-то подворотню, улицу… Едва не впервые хотелось найти полицейских, позвать их на помощь, только нигде не было видно представителей власти, а попадавшиеся на пути люди отнюдь не горели желанием кому-то помогать.
Подростки вернулись в тот двор ранним утром. Максим хорошо знал свой город и сумел найти место происшествия. Пусть не с первой попытки, все-таки дело происходило в темноте, да и попетляли беглецы изрядно, но все-таки…
Их машины нигде не было. Не было и второй, той, которая невольно спасла их. Зато тут же обнаружились несколько тел. Мертвых, порезанных, а частью, похоже, просто забитых, и среди них Максим сразу узнал родителей.
Впрочем, в городе, полном мертвецов, покойниками не удивишь…
Им здорово повезло. Небольшая толпа как раз принялась бить витрины магазина прямо по пути следования троих подростков. До этого ребятам попалась парочка совершенно разгромленных продуктовых лавок да столько же – пока не тронутых, однако наглухо закрытых, да еще с жалюзи на окнах. Такое впечатление, будто горожане все еще пребывали в нерешительности: брать или не брать? Там, где попадались люди активные, может, слегка с криминальным уклоном, громили и брали все, а вот в других местах пока проходили мимо. Но именно что пока. Ясно же: город обязательно будет разграблен в ближайшие часы. И не корысти ради, ради обыкновенного пропитания. Если сразу после взрыва некоторые точки на окраинах еще функционировали некоторое время по инерции, то уже через какой-нибудь час, максимум два все было закрыто, а то и просто брошено. Система торговли приказала долго жить по вполне понятным причинам, а ничего нового на смену ей так и не пришло. Власть словно полностью исчезла, и даже вчерашние редкие до крайности полицейские наряды утром уже не показывались на улицах. Не было никаких объявлений, никто не пытался взять дело в свои руки, что-то организовать, вообще сделать пусть какую-нибудь мелочь. Город был предоставлен самому себе.
Наверняка абсолютное большинство жителей уже мчалось бы куда глаза глядят, однако вокруг полыхали леса, и лишь самый храбрый и отчаянный рискнул бы преодолеть зону пожаров. Большинство было поневоле вынуждено выжидать да надеяться на неведомое чудо. Без света, воды, газа, да еще когда многие кварталы до сих пор находились во власти огня…
– Давай! – Макс подтолкнул спутников туда, где уже вылетела витрина, и люди, давясь и отталкивая друг друга, лезли внутрь.
Тут все решали сила и ловкость. Если насчет силы взрослые имели явное преимущество, то трое подростков могли дать фору большинству по части проворства.
И куда только в мгновение исчезло воспитание и прочие изыски цивилизации? Вроде бы трое детей росли в благополучных семьях, привыкли покупать все, что понравится, а тут вдруг проснулось желание хватать все подряд, не думая о какой-нибудь оплате. Только схватить и унести оказалось нелегко. Люди едва не дрались, уже без стеснения готовы были пустить в ход руки, за каждой банкой консервов тянулось по несколько человек, и надо было извернуться, проскользнуть, первому завладеть добычей, затем чуть отодвинуться, засунуть ее в рюкзак, благо брат с сестрой имели таковые при себе, а у Макса нашелся в кармане пакет, а вслед вновь нырнуть в самую толчею и опять хватать, хватать, даже не разбирая толком, что же досталось? И все под отчаянную ругань и мат-перемат, да еще с риском в любой момент заработать тычок, а то и полновесный удар.
И зарабатывали, а порою сами отпихивали кого-то, а то и били в меру сил. Здесь царила полнейшая демократия и толерантность – бить готовы были всех, без различия национальности, возраста и пола.
Оруаль оказалась ловчее своих спутников. Она без стеснения пихалась, цапала из-под носа все, до чего удавалось добраться, кого-то поцарапала ноготками, кому-то удачно заехала локтем в бок, а некоторым ротозеям еще и успевала улыбнуться так, что те на мгновения забывали, зачем сюда пришли. Беда была в другом: если вначале девушка еще пыталась выбирать, уже спустя минуту ни о каком выборе продуктов речи не стояло.
Нет, Оруаль отнюдь не стремилась к шоколаду или прочим сладостям. Невероятно: к подобным вещам она была весьма равнодушна. Еще вначале во время обсуждения с Максом было решено главное: брать требуется по возможности то, что долго хранится и более питательно. Собственно, шоколад под подобное определение попадал, но…