– Случайно нет, – рассеянно отозвался Костя. Он тоже напряженно размышлял о причинах и следствиях. – А жаль…
Мы были отрезаны от мира, а это могло оказаться смертельным не только для нас. Пока куда-нибудь выберешься, да и выберешься ли? Сплошные вопросы без единого твердого ответа.
И ехать надо, и прежде понять происходящее.
– Может, я вернусь пешочком да попробую захватить «языка»? – предложил Серега.
– Средь бела дня? Кстати, с чего им еще оставаться на месте?
– Надо же ликвидировать следы нападения, – пояснил свою мысль Сергей.
– Главный след пока – мы. Вот нас и надо ликвидировать в первую очередь. И смело списать на счет вконец обнаглевших бандитов.
Линевич в перепалку не вступал. Его дело было решить два извечных русских вопроса. И «кто виноват», и «что делать». Не в глобальном, а в ограниченном личном смысле.
В памяти всплыло лицо недавнего вояки-генерала. Уж не он ли? Не похоже. Вроде у них, наоборот, дела с моим приятелем.
– Что-то не верится в большую охоту. Вряд ли многие в курсе, – в такт моим мыслям заметил Сергей.
– Кто-нибудь о нашей поездке знал? – спросил я.
– Только москвичи, – подал голос Костя.
Лицо у него было недобрым. Он явно кого-то уже подозревал и наверняка прикидывал ответную благодарность за славную встречу.
– Тогда – в Москву? – Похоже, Серега был весьма уверен и в начальнике, и в собственных способностях к кровавым потасовкам.
– Ни в коем случае. Втроем там делать сейчас нечего. Конечно, глобальной облавы не будет, но и способов избавиться от нас вполне хватает. И на базу мы их за собой тянуть права не имеем. От небольшого штурма отбиться там можно, бойцы проинструктированы, да и умеют побольше обычной армейщины, только сдается – путь туда для меня пока закрыт. Простейшая логика – искать нас будут или там, или там. Если это не глобальная операция. Куда ведет эта дорога, кто-нибудь знает?
Разумеется, ведать о том нам было не дано. Мало ли просек и проселков разбросано в родном краю? Никаких указателей при въезде не имелось. Может, на том конце просеки какая-нибудь полузаброшенная деревушка, если не одинокий хутор или домик лесника. Может, вообще мы окажемся на трассе. Просекой пользовались, колея не успела зарасти, только насколько часто?
Наши преследователи явно проскочили мимо. В противном случае уже давно слышался бы гул мотора. Наверняка промчались до следующего поста, убедились в нашем отсутствии и теперь будут проверять боковые дороги. А что не угадали – тут еще играет роль везение и малочисленность противника, не позволяющая проверить сразу и все.
– Едем?
– Есть варианты? – отозвался генерал.
Вариантов не было. Пойди мы пешком, только потеряем время. Машину обнаружат, а там не составит труда очертить район поисков. Не тайга, леса в Подмосковье не бесконечны. Километра на три от дороги мы отъехали, вряд ли впереди ждет намного больше.
Только вот будет номер, если нас поджидают с той стороны!
– Скажи хоть общую цель, – заметил я, забираясь на свое место и первым делом перекладывая поудобнее автомат.
Раз пошла такая пьянка, прикидываться безоружным опасно.
На заднем сиденье Серега тоже взял свой «калашников».
– Прежде выберемся, потом разберемся. Имеется одно местечко, где нам будут рады и даже прикроют в случае чего.
Насколько я понял, речь шла о приятеле-генерале. Или я не знаю Константина вообще.
И все же странные дела творятся в последнее время. Ох, странные…
День Ч (продолжение)
В целом обстановка оставалась спокойной. Одно время соседи ходили друг к другу, спрашивали, у всех ли так и что случилось, но господствовало всеобщее равенство в неудобствах, а ответов ни у кого не было. Даже не имелось возможности позвонить в соответствующие службы и узнать, надолго ли эта авария, уже не говоря – вряд ли кто из действительно облеченных властью или компетенцией людей проводил выходной день на работе. А мелкие операторы, если и были, по информированности не уступали обычным горожанам.
Вскоре оказалось – делать дома решительно нечего. Многим, по крайней мере. Кто-то, конечно, убирал квартиру, готовил, что-то ремонтировал, просто довольно большому количеству людей пребывание в четырех стенах без привычного телевизора показалось скучным. Плюс – погода действительно выдалась неплохой. Солнышко, ветра почти нет, довольно тепло. Весна, когда зелень вовсю пошла в рост, от былой зимы не осталось воспоминаний, и душа уже заранее ждет лета.
Мы с Виктором тоже прошлись до ближайшего сквера. Хотелось поближе ознакомиться с настроениями, посмотреть, чем дышат люди.
Большей частью случившееся воспринималось с толикой юмора. Своего рода реакция нашего человека на многочисленные неурядицы что прошлой, советской, что нынешней, россиянской, жизни. Благо их было на моей памяти столько, что прими близко к сердцу – с ума сойдешь в первый же день.
Только надолго ли хватит этой привычной защиты? Дело-то не в телевизоре или в возможности позвонить. Но пока никто не ведал, что готовит нам день грядущий, авария казалась устранимой, не через час, так в самом ближайшем будущем точно, и никто не переживал, не бунтовал, не буйствовал.
Милиции почти не было. Начальство тоже не прозревало угроз. Если оно, начальство, вообще что-то прозревало, а не предавалось обычному отдыху.
В столицах, понятно, уже беспокоились. Правительства всех стран наверняка собирались, пытались понять, осознать и наметить меры, а провинция продолжала жить своей жизнью, будто ничего особенного не случилось.
– Заварил ты кашу, Сашка.
В ближайшем сквере все лавки были заняты, и мы с Виктором просто прогуливались по дорожкам вдоль нескольких соединяющихся между собой небольших прудов.
Я лишь пожал плечами. Все было обсуждено, и добавить к этому нечего.
– Знаешь, меня больше поражает другое. Когда я дальнобоил, так сказать, поездил по свету, всюду видно обмельчание народа. Возьми немцев. На протяжении полувека дважды весь мир на уши поставили, да еще как – еле с ними справились. Зато теперь только и способны пить пиво, и больше ни на что. Слабоваты. Да и мы тоже. Комфорт оказался похуже любого рабства. Каждый существует в индивидуальном уютном мирке, и ни до чего остального нет дела. Сейчас любую страну завоевать – раз плюнуть. Главное – не зверствовать поначалу. Людям попросту безразлично, какая власть, кто правит. Отечественной войны, даже у нас, уже не получится. Не чувствуют люди Отечества, чихать им на него по большому и малому счету. Прибалты вопили о жажде независимости – и почти сразу добровольно вступили в ЕС, то есть утратили ее вновь. Над нами издеваются четверть века, ставят какие-то эксперименты, принимают все законы исключительно в пользу богатых, лишили медицины, образования, армии, многих – работы – и что? Где волна народного возмущения? Нету. Словно так и надо. В Европах, посягни на кошелек, хоть возмущаются. Но и там их хватает разве что стекла бить да машины поджигать. Всё. Дальше – кишка тонка. Шавка ведь тоже гавкает, защищая свое право на кость. У нас… Февральская революция произошла вообще без повода – из одного желания интеллигентской мрази повластвовать, да из шкурного нежелания запасных отправляться на фронт. Сейчас реальных поводов – хоть отбавляй, но повсюду – тишь и благодать. Если на что решаются – так повозмущаться на форумах. Оно полегче – выговорился, на душе легче стало. А делать… Это же усилия надо прилагать, а то и жизнью рисковать. Объявись сейчас на улице пресловутый фашистский танк – разве что любопытство вызовет своим видом. Если у кого и осталась воля к жизни, так это у братьев-мусульман. Те готовы отстаивать собственные моральные ценности, пусть и в национальной трактовке. Не зря крохотную Чечню никак подавить не могли. Дух у них крепче. Столько сволочей было у власти, и ведь практически все подохли своей смертью, без заслуженного суда. А большинство – здравствует и поныне да посмеивается над нами, идиотами.