Наконец, Мэри сделала шаг от окна и посмотрела, куда бы присесть. Можно сколько угодно корчить из себя гордую леди, только усталость все равно даст о себе знать.
И такая беспомощность промелькнула в глазах флибустьерши, что Наташа поневоле пожалела ее, чуть подвинулась и молча указала рукой на постель.
Все равно никаких кресел в каюте не было.
Мэри благодарно кивнула и села. Ни одно слово с ее уст не сорвалось. Высокомерия в данный момент тоже не было. Случившееся произошло настолько внезапно, что напрочь выбило леди из привычной колеи поведения.
– Кого в следующий раз к нам подкинут? – поинтересовалась Юля.
Наташа посмотрела на нее с вопросом в голубых глазах.
– Раз они начали бунтовать, то не остановятся. Одни будут требовать одного, другие – другого. Так к нам скоро Коршуна запихнут… – Юля демонстративно передернулась.
– Тогда уж Криса, – улыбнулась Наташа.
– Нет! – с поразительной искренностью вырвалось у Юли.
Мысль оказаться в тесной каюте вместе с охмуряемым юношей была ужасной. Он и на острове выглядел откровенно-озабоченным, но там ему мешали моряки. А здесь?
Конечно, втроем они как-нибудь отобьются, одна Жаннет благодаря массе чего стоит, но смотреть на слюнявую от возбуждения морду было бы противно.
Юля демонстративно передернулась. Кажется, жест заметила даже Ягуариха. Только, возможно, приняла на свой счет. Поводов любить свою похитительницу у невольных обитательниц каюты не было никаких.
– Ничего они требовать не будут. Посмотри на Ягуариху. Был бы настоящий бунт, выбросили бы за борт. А тут подсадили к нам. Так, чуть погрызлись. Вот увидишь, скоро выпустят, – как-то безнадежно произнесла Наташа.
Словно жалела о мирном исходе столкновения.
Снаружи продолжалась суета. Топали босые матросские ноги, кто-то отдавал команды, кто-то ругался. Пленницы все равно не понимали значения доносящихся звуков. Бывший капитан должна была понимать, но она сидела безучастной. Низвергнуться с небес – до свар ли на прежнем облаке?
Прошло довольно много времени. Когда сидишь взаперти, любая минута кажется часом. Потом шаги в коридоре известили, что кто-то подходит к каюте. Дверь открылась, и двое матросов внесли обед. Точнее, один внес, а второй держался чуть сзади, словно опасался возможного нападения.
Леди Мэри вскинулась, хотела что-то сказать бывшим подчиненным, но посмотрела на их лица и промолчала.
Если моряки чувствовали какое-то смущение, то внешне оно не отражалось никак. Напротив, было заменено нахальством и готовностью ответить грубостью на грубость.
Переносить грубости леди не привыкла и уже поэтому выслушивать их не хотела.
Обед был обычным, разве что рассчитанным на четверых.
Пленницы привычно разделили принесенное, подали Мэри ее порцию, однако девушка отвернулась. Никакого аппетита у нее не было.
– Ешьте. Голодать глупо, – по-английски произнесла Наташа. Как будто не желала перед тем капитанше всех мыслимых и немыслимых несчастий.
Вместо ответа Мэри лишь покачала головой.
– Глупо, – встряла Юля. – Кому от этого станет легче?
Мэри упорно молчала. Лишь смотрела прямо перед собой да думала о чем-то невеселом.
– Вас с ложечки кормить? – вскинулась Юля.
– Ешьте, леди, – в противовес Юле, голос Наташи звучал мягко. – Всякое бывает в жизни. Поверьте, Мэри, это еще не самое страшное.
При звуках своего имени похитительница вздрогнула. Она перевела взгляд с одной женщины на другую, потом вздохнула.
– Я не хочу, – это были первые слова, которые женщины в этот день услышали от своей похитительницы.
О том, откуда им известно ее имя, Мэри спрашивать не стала.
– Нам тоже когда-то не хотелось, – Юля постаралась, чтобы фраза прозвучала без укоризны.
Испытала ли леди нечто наподобие раскаяния, было неясно. Внешне она была подавлена и на подруг по несчастью посматривала с явной неловкостью.
Или это было вызвано самим фактом нахождения в таком обществе?
Усталость взяла свое. Еще не успело стемнеть, как леди заснула. Тихо и незаметно. Сидя.
Пришлось Наташе лечь на свободную постель, а двум другим женщинам по примеру благородной особы коротать ночь, не ложась.
Все равно ночевать с комфортом в тесной каюте вчетвером было немыслимо.
Добыча сильно меняет настроение людей. Моряки потихоньку приободрились. С одной стороны, заработанные денежки по-прежнему жгли карманы, призывали к разгулу. С другой – маячила надежда преувеличить предназначенный к кутежу капитал.
Плюс – благоговение перед Командором, который до сих пор успешно водил команды на самые отчаянные дела. Бросить такого человека в беде не могли самые неблагодарные из пиратов. Тут действовали законы мужского братства. Если ты завоевал уважение, показал себя достойным, то помочь тебе – долг остальных.
Получится ли – вопрос другой.
В исходе схватки с Ягуаром сомнений не было ни у кого. Только как этого Ягуара найти?
Когда впереди и чуть правее от курса замаячил парус, радости команды не было границ. Хотелось верить, что это «Сан-Изабелла», хотя из порта перед нашим появлением ушло с полдюжины судов. Только они нам были без надобности, а вот Ягуар…
Командор шел еще правее нас и по получении радионовости взял наперерез неизвестному беглецу.
Мы тоже поставили все паруса. «Лань» вообще была отличным ходоком, пожалуй, одним из лучших, который попадался нам в здешних краях. До сих пор нам удавалось догнать практически любого. И от любого удрать. Мы же не самоубийцы и не спортсмены. Главное – не бой, а выгода от боя.
Ветер потихоньку начинал склоняться на зюйд. Если тенденция сохранится, то нас будет отжимать к материку. В смысле, к Южной Америке. До нее не так-то и далеко. Считанные мили. Ладно, десятки миль. Все равно не расстояние.
На далеком паруснике заметили наш корабль. Была это «Сан-Изабелла» или нет, но они начали склоняться еще правее, явно стараясь избежать встречи. Беглецы не подозревали о Командоре, ждущем их как раз в той стороне.
Факт бегства еще ничего не доказывал. Удравшие из порта суда старались избежать встречи именно с нами. Они тоже пока не могли разобрать, кто следует за ними, однако, очевидно, заранее предполагали худшее.
Ох уж эти погони! В самом лучшем случае расстояние сокращается настолько медленно, что можно переделать прорву дел. Только какие дела, когда нервы поневоле напряжены и все существо рвется скорее встретиться с врагом!
Другом преследуемый не может быть по определению.
– А погодка портится, – заметил Костя Сорокин, бывший морской спецназовец и нынешний капитан «Лани».