Хотя давно ли люди отошли от природы?
Испуганно всплеснула руками Жаннет. В ее представлении хозяйки были женщинами изнеженными, непривычными к лишениям.
Только Мэри ничего не поняла из разговора. Она почти не общалась с теми, кто когда-то были ее пленницами. Теперь-то местоимение «ее» в данном сочетании можно было смело опустить.
Леди наверняка продолжала считать себя выше и нравственнее любовниц Санглиера. А то и стыдилась, что поставлена судьбой почти вровень с ними. В свою очередь женщины предпочитали общаться между собой по-русски, как бы заранее вычеркивая похитительницу из своего общества.
– Ты это, Наташенька, потерпи, – робко попросила Юля, словно что-то в подобных делах зависит от желания. – Вот придем куда-нибудь, и тогда…
– Куда мы придем? По-моему, мы давным-давно заблудились. Блуждаем наугад, – ответила Наташа.
В ее голосе не было ни малейшего трагизма. Только бесконечная усталость и покорность судьбе.
– Кончай привал! – донеслось с той стороны, в которой расположился Коршун. – Отдыхать будем после.
А когда – не сказал.
Люди, привычно матерясь, стали подниматься с мест. Оно и верно – рассиживаться долго не годилось.
Наташа была права. Никто не знал, куда следует идти. Попросту говоря, флибустьеры действительно заблудились. В таких джунглях не мудрено. Вполне возможно, отряд кружился в одном месте, то чуть отходя в сторону, то вновь возвращаясь в тот же район.
Правда, собственных следов им пересекать не приходилось.
Или все-таки маршрут пусть и походил на кривую, но все же вел куда-то вперед?
Некоторые запасы продовольствия еще были. Потому не приходилось тратить время на охоту. Люди не очень хотели отдаляться от приятелей. Вместе если не веселее, то хоть не так страшно. Очень уж дремучим и диким казался лес.
В таких местах поневоле поверишь в лесных духов и прочую нечисть. Особенно услышав чей-то крик.
На деле-то кричали животные и птицы, но когда не видишь, воображение рисует что угодно. А рисовать ему было угодно исключительно жуткое, словно мало пришлось перетерпеть с момента отплытия от Гаити.
Ближе к третьему вечеру шедшие в дозоре люди вернулись с радостным известием – впереди лежало индейское селение. Затерянное в джунглях, оно вполне могло не знать, что времена дедов давно изменились и уже два века эта земля принадлежит другим людям. Тем, чья кожа бела. В отличие от мыслей.
Решение атаковать было всеобщим. Ладно, скажем более цивилизованно – войти в поселок и немного отдохнуть. Заодно и разжиться проводниками. Сколько же можно блуждать вслепую?
Первоначально появление флибустьеров действительно не походило на атаку. Люди призраками явились из джунглей. Ввалились в селение, рассыпались среди жалких хижин. Жителям оставалось удивляться внезапному появлению пришельцев да гадать, что привело моряков в края, куда почти не хаживали их бледнолицые собратья.
Удивление длилось недолго. Кто-то из изголодавшихся по женской ласке пиратов непринужденно подхватил туземку помоложе, затащил в ближайшую хижину и попытался завалить прямо на пол. Когда не то муж, не то брат, не то еще какой-то родственник внаглую попытался отбить женщину, флибустьер выхватил пистолет и выстрелил в нахала.
Остальным его товарищам показалось, будто индейцы коварно напали на мирных гостей. Долго копившаяся злость искала выхода, да и жизнь защищать ведь надо…
– Измена! – Том вместе с приставшим к нему Лудицким как раз вошли в какой-то двор.
Двором место можно было назвать разве что символически. Едва намеченная ограда, некоторое пространство внутри да хижина, едва ли превосходящая по комфорту шалаш.
На незваных гостей смотрело все семейство. Высохший от трудов и лет старик, старуха, словно для контраста весьма полная, трое мужчин и пятеро женщин разных лет – от пятнадцати до сорока, да целая куча детишек.
Одежда взрослых состояла из одних набедренных повязок. Учитывая долгое воздержание, смотреть на женские груди, это знаете ли…
Петр Ильич как раз жадно сглатывал слюну и чувствовал, как от волнения начинают трястись руки. Выстрел заставил его на мгновение позабыть о вожделении. Инстинкт самосохранения более могучий, чем инстинкт продолжения рода.
Бывший депутат невольно схватился за полусаблю, врученную ему в начале похода.
Заметив его жест, один из мужчин, вернее, молодой парень подхватил с земли лежащую там жердь. Только ничего больше сделать он не успел.
– Измена! – повторно выкрикнул Том и выстрелил.
Мушкет он взвел заранее, еще когда входили в поселок.
Индеец рухнул на колени. Грудь его окрасилась кровью, а в глазах застыло изумление напополам с ненавистью.
– Бей, Пьер!
Лудицкий послушно обнажил клинок. Пустить его в действие бывшему депутату не пришлось. На звук выстрела во двор ввалилось несколько проходивших мимо флибустьеров. Бывалые пираты без размышлений бросились на помощь товарищу.
Все было кончено в минуту. Невооруженные индейцы пали под ударами, а разошедшиеся победители уже хватали бросившихся бежать женщин.
На этот раз Лудицкий действовал вместе со всеми. Ему удалось схватить за волосы одну из беглянок, а затем сбить ее с ног и навалиться сверху.
Женщина отчаянно сопротивлялась. Петр Ильич тщетно пытался схватить ее руки, а затем, окончательно разозлившись, с силой ударил драчунью по лицу.
Сзади на Лудицкого напал мальчишка. Он был еще совсем мал, лет шести, не больше, и послушно отлетел от взмаха ноги.
Рядом кричала другая индианка. Под ее крик Петр Ильич наконец осуществил давно съедавшее его желание. Быстро, словно какой-нибудь половозрелый сопляк…
Пленниц тоже ввели в селение. Поэтому женщины видели все. Их охрана, четверо здоровых амбалов, не решилась оставить своих подопечных и с завистью смотрела на происходящее.
Леди Мэри едва перенесла подобное зрелище. Воспитанная в целомудренной скромности, она вначале покраснела, затем побелела, а рука сама шарила у левого бедра в поисках эфеса давно отобранной шпаги.
– Прекратить! – глас бывшего капитана был гласом вопиющего в пустыне.
Ее не то что не послушали – просто не услышали. Кто станет слушать пленника?
Чуть позади англичанки застыли бывшие стюардессы с «Некрасова». Им-то уже доводилось видеть все это в далекий день нападения сэра Фрейна. Только казалось, больше подобное зрелище не повторится.
– Смотри, Петр!.. – добавлять отчество Юля не стала.
Лудицкий как раз поднялся и деловито натягивал приспущенные штаны.
– Не может быть! – Как бы ни вел себя экс-депутат, вплоть до попытки нападения на хозяек, верить в плохое Наташе не хотелось.