– Ваш друг? Я им останусь до моего последнего вздоха, до конца света. Но мне попросту необходимо ехать. Вон идут мой брат и два наших капитана, которым я назначил встречу в этом саду.
Марианна осторожно придержала сжимавшие ее руку шершавые пальцы.
– Я увижу вас снова, не правда ли?
– Если бы это зависело только от меня! А где я смогу найти вас?
– Особняк д'Ассельна, Лилльская улица. Вы всегда будете там желанным гостем.
Он снова прижался губами к ее нежной руке и улыбнулся, но на этот раз в его улыбке была лукавая радость ребенка.
– Не искушайте меня приглашением, потом от меня не избавитесь. Вы не представляете себе, насколько легко привязываются моряки.
В то время как он удалился в сопровождении ожидавших его в стороне людей, Фортюнэ Гамелен тяжело вздохнула.
– Все правильно, на меня он и не посмотрел, – сказала она с недовольной гримасой. – Решительно, когда ты рядом, моя дорогая, надеяться не на что! А я хотела бы его заинтересовать! Таких мужчин я люблю.
Марианна рассмеялась.
– Какая ты любвеобильная, Фортюнэ! Оставь мне моего корсара! У тебя есть кому заставить тебя забыть его. Дюпон, например!
– Всякому овощу свое время! А этот особенный, и если ты немедленно не сообщишь мне, когда он переступит порог твоего благородного дома, я никогда в жизни не заговорю с тобой.
– Хорошо. Это я тебе обещаю.
Наступил полдень. Небольшая пушка, предназначенная объявлять середину дня, выстрелила, окутавшись клубами белого дыма. Марианна и ее подруга направились к выходу из сада, чтобы сесть в стоявшую перед Театром комедии карету. Когда они проходили под сводами старинного дворца герцогов Орлеанских, Фортюнэ внезапно сказала:
– Меня беспокоит эта брюнетка. Ее последний взгляд мне не понравился. И сейчас тебе только не хватало заполучить еще одного врага! Правда, у нее нет никаких шансов выбраться из тюрьмы, но все-таки будь осторожна.
– Я не боюсь ее. Да и что она сможет мне сделать? Не могла же я допустить, чтобы Сюркуфа похитили? Я упрекала бы себя за это всю жизнь.
– Марианна, – неожиданно серьезно сказала Фортюнэ, – никогда не недооценивай ненависть женщины. Рано или поздно она найдет способ отомстить тебе за то, что ты ей сделала.
– Я? А почему не ты? Кто позвал полицию? Да, кстати, как тебе удалось найти их так быстро?
М-м Гамелен пожала плечами и непринужденным жестом обмахнулась концом шарфа.
– В публичных местах всегда много полицейских. И их легко распознать по какой-то специфической подтянутости. Не зная этого, ты все же действовала правильно, и я восхищаюсь тобой. Ты очень смелая.
Марианна ничего не ответила. Она думала о странной цепи совпадений, словно нарочно взявшихся сталкивать ее со всеми, кто вольно или невольно вмешивался в ее жизнь, начиная со злополучного дня свадьбы. Значило ли это, что отныне ее жизнь должна пойти по совершенно новому руслу? Ей приходилось слышать, что при приближении смерти перед внутренним взором умирающего за несколько секунд проходит вся его прошлая жизнь. Нечто подобное происходило и с нею. Эфемерная жизнь леди Кранмер, а затем певицы Марии-Стэллы метеором промелькнула в ее сознании перед тем, как уступить место – но чему?.. Какое имя будет носить завтра Марианна д'Ассельна? Мистрис Бофор… или же совершенно незнакомое имя?
Хотя визит молодых женщин в Пале-Рояль был насыщен событиями, никогда еще Марианна не переживала такого долгого дня. Она ощущала непреодолимое желание вернуться к себе, чувствуя, что ее там что-то ожидает, но, боясь вызвать насмешки Фортюнэ, она заставила себя остаться с нею до окончания ее бесконечной прогулки, поскольку у нее не было никаких веских причин для раннего возвращения на Лилльскую улицу. Впрочем, что она ожидала там найти? Пустоту, тишину…
У Фортюнэ был очередной приступ мотовства. Она всегда испытывала ребяческое наслаждение, транжиря деньги, но иногда проматывала их с какой-то яростью. В этот день она буквально сорила ими, покупая почти все подряд, укладывая шарфы на перчатки, ботинки на шляпки, и все это самое модное, самое дорогое. Удивленная Марианна невольно спросила у подруги, чем вызвано такое обновление ее гардероба. М-м Гамелен закатилась смехом:
– Я же говорила, что Уврар заплатит мне за мелкую подлость, которую он тебе сделал. Я начинаю! Я намереваюсь, кроме прочего, задушить его счетами.
– А если он не заплатит?
– Он? Исключается! Он слишком тщеславен! Он заплатит, моя красавица, заплатит до последнего су. Постой, погляди на эту сногсшибательную шляпку с очаровательными перьями! Она такая же зеленая, как и твои глаза! Жаль, если она попадет к другой. Я дарю ее тебе!
И, несмотря на протесты Марианны, красивая розовая картонка с зеленой шляпкой присоединилась к угрожающе выросшей горе покупок, заполнившей карету прелестной креолки.
– Ты будешь носить ее и думать обо мне, – смеясь, сказала она. – Это отвлечет тебя от безумства твоей кузины. В ее-то возрасте! Увлечься скоморохом! Заметь, что, на мой взгляд, у нее отменный вкус. Он соблазнительный, этот Бобеш… даже очень соблазнительный.
– Через пять минут ты попросишь меня пойти помочь ему при выступлении, – воскликнула Марианна. – Нет, Фортюнэ, ты сама любовь, но вершиной твоих добрых дел будет доставить меня домой.
– Тебе уже надоело? А я хотела еще угостить тебя шоколадом у Фраскатти.
– В другой раз, если пожелаешь. Там сейчас толкучка, а, кроме тебя, я не хочу никого видеть.
– Вечно твои устаревшие глупости, – выбранилась м-м Гамелен. – Всегда твоя нелепая верность Его Величеству корсиканцу, который, в то время как ты томишься в бесплодном ожидании, танцует и аплодирует «Федре» в обществе стыдливой половины.
– Это меня не интересует! – сухо оборвала Марианна.
– Ах, нет? А если я тебе скажу, что драгоценная Мария-Луиза уже восстановила против себя добрую половину придворных дам и часть мужчин в придачу? Ее находят неуклюжей, чопорной, неприветливой! Ах, и это взамен несчастной обаятельной женщины, которая умела принимать с таким изяществом! Как может Наполеон переносить это!
– Он должен всегда видеть ее с австрийским орлом на плечах и короной Карла Великого на голове. Ведь это Габсбурка! Она ослепила его, – машинально сказала Марианна, не любившая говорить о Марии-Луизе.
– Только его одного! И меня удивит, если она ослепит честной народ на Севере, который через неделю получит возможность восхищаться ею. Двор покидает Компьен 27-го…
27-го? А как будут обстоять дела у нее к этому дню? Кардинал дал ей месяц свободы до обещанного им брака. Они виделись 4 апреля, следовательно, ей надо ждать крестного к 4 мая. А сегодня уже 19 апреля! И Гракх не возвращается! И время мчится так стремительно. Невольно выдавая внутреннее беспокойство, она повторила:
– Вернемся, прошу тебя!