— Здесь направо, — напомнил Джек. — Помни о встречных машинах.
В настоящий момент таковых не было, однако все это переменится, вероятно, как только Джек выйдет из машины. Он не завидовал жене, которой придется в одиночку привыкать водить в местных условиях, но самый надежный способ научиться плавать — прыгнуть в воду. Разумеется, если не утонешь. Впрочем, англичане — народ гостеприимный, и в случае необходимости кто-нибудь из здешних водителей, вероятно, просто проводит Кэти до дома.
Железнодорожная станция выглядела не более внушительно, чем надземная остановка метро в Бронксе: неказистое каменное сооружение с ведущими к путям лестницами и эскалаторами. Купив билет, Райан расплатился наличными, обратив внимание на объявление, в котором предлагались абонементы для ежедневных поездок. Затем он купил свежий номер «Дейли телеграф». Газета в глазах местных сделает его консерватором. Более либерально настроенные выбирают «Гардиан». Джек решил обойти вниманием бульварные издания с фотографиями обнаженных красоток. Это не то, чем следует любоваться сразу после завтрака.
Ему пришлось минут десять подождать поезд, подкативший практически бесшумно. Это было нечто среднее между американской междугородной электричкой и составом метро. У Райана был билет первого класса, поэтому он вошел в отдельное купе. Окно опускалось и поднималось с помощью кожаного шнурка, а дверь на петлях открывалась прямо на перрон, избавляя от необходимости идти через коридор. Сделав эти открытия, Райан сел и пробежал взглядом первую страницу газеты. Как и в Америке, около половины места было отведено внутренней политике. Райан прочитал две статьи, решив, что пора начинать знакомиться с местными обычаями. Если верить расписанию, до вокзала Виктория ехать меньше сорока минут. Не так уж плохо, и, как заверил его Дэн Мюррей, гораздо лучше, чем ехать на машине. К тому же, припарковать машину в Лондоне еще сложнее, чем в Нью-Йорке, да и к левостороннему движению еще надо привыкнуть.
Поезд катил достаточно мягко. Судя по всему, английские железные дороги находились в монопольном ведении государства, и на них не жалели средств. Кондуктор, проверяя билет, улыбнулся — несомненно, сразу же распознав в Джеке янки, — и направился дальше, предоставив Райану читать газету. Однако вскоре вниманием Джека завладел мелькающий за окном пейзаж. Повсюду обилие зеленой растительности. Англичане действительно любят ухаживать за своими садиками. Вытянутые в ряд домики, крытые черепицей, были размерами гораздо меньше, чем в Балтиморе, где прошло детство Райана, и — о господи! — улочки были очень узкие. Да, за рулем надо будет быть очень внимательным, в противном случае можно запросто въехать в чью-нибудь спальню. Что, наверное, будет уже чересчур даже для англичан, привычных к сумасбродствам заокеанских гостей.
День был солнечный; высоко в чистом, голубом небе проплывали белые пушистые облачка. Райану еще ни разу не приходилось бывать в Англии под дождем. Однако здесь они, судя по всему, нередки. На улице каждый третий прохожий держал сложенный зонтик. И многие были в головных уборах. Райан обходился без них с тех пор, как отслужил в морской пехоте. Он пришел к выводу, что между Англией и Америкой достаточно много отличий, чтобы это уже создавало определенные трудности. Конечно, общего тоже очень много, однако различия выскакивают из ниоткуда и больно кусаются, когда их меньше всего ждешь. Придется заново переучивать Салли переходить улицу. В свои четыре с половиной года девочка уже накрепко усвоила, в каком порядке надо смотреть в какую сторону. Один раз Джеку уже пришлось навещать свою малышку в больнице, и, видит бог, с него этого хватило на всю оставшуюся жизнь.
Теперь поезд громыхал по городу, через плотно застроенные кварталы. Железнодорожное полотно проходило по эстакаде. Райан огляделся по сторонам, ища знакомые ориентиры. Вот это справа, не собор ли Святого Павла? Если так, скоро уже вокзал Виктория. Джек сложил газету. Поезд замедлил ход, и — да, действительно, вокзал Виктория. Распахнув дверь купе с непринужденностью местного жителя, Райан вышел на платформу. Перрон был перекрыт рядом стальных арок, пространство между которыми было забрано стеклянными панелями, почерневшими от копоти паровозов, давным-давно канувших в лету… Однако стекла никто никогда не чистил. Или виной всему загрязнение атмосферы над Лондоном? Определить это было невозможно. Джек прошел вслед за остальными пассажирами к кирпичной стене, которая, похоже, обозначала зал ожиданий. И действительно, там его встретили обычные ряды газетных киосков и магазинчиков. Отыскав выход, Райан вышел на открытый воздух. Порывшись в карманах, он достал карту Лондона. Так, Вестминстер-Бридж-роуд. Идти пешком слишком далеко, поэтому Джек подозвал такси.
Сидя в машине, он оглядывался по сторонам, крутя головой словно турист, каковым больше не являлся. И вот, наконец, такси приехало.
Сенчури-Хауз, прозванный так потому, что здание располагалось по адресу Вестминстер-Бридж-роуд, дом 100 [15] , представлял собой, на взгляд Джека, типичный образец архитектуры промежутка между мировыми войнами. Здание довольно высокое, каменная облицовка фасада… которая осыпалась! Вся стена была обтянута оранжевой пластиковой сеткой, несомненно, предназначенной для того, чтобы уберечь прохожих от обваливающихся плит облицовки. Вот те на! А может быть, стены долбят изнутри в поисках подслушивающих «жучков», установленных русскими? В Лэнгли об этом не сказали ни слова. Чуть дальше по улице располагался Вестминстерский мост, давший ей свое название, а напротив раскинулось здание Парламента. Что ж, по крайней мере, соседство приятное. Поднявшись по каменным ступеням к двустворчатым дверям, Джек вошел в тесную приемную глубиной не больше десяти футов, где его встретил поднявшийся из-за столика охранник в форме.
— Чем могу вам помочь, сэр? — учтиво поинтересовался он.
Англичане неизменно произносят эту фразу так, будто действительно горят желанием помочь. У Джека мелькнула мысль, не припрятан ли где-нибудь поблизости пистолет. В конце концов, меры безопасности здесь должны быть очень строгие.
— Здравствуйте, меня зовут Джек Райан. С сегодняшнего дня я у вас работаю.
На лице охранника мгновенно появилась почтительная улыбка.
— Добрый день, сэр Джон. Добро пожаловать в Сенчури-Хауз. Я сейчас позвоню наверх. — Повесив трубку, охранник добавил: — Сейчас к вам спустятся, сэр. Пожалуйста, присаживайтесь.
Не успел Джек прикоснуться к креслу, как во вращающихся дверях появилась знакомая фигура.
— Здравствуйте, Джек!
— Добрый день, сэр Бейзил!
Джек встал, протягивая руку.
— Не ожидал увидеть вас сегодня.
— Я решил дать Кэти возможность разобрать вещи. К тому же, она все равно меня до этого не допустит.
— Да, у нас, у мужчин, тоже есть свои ограничения, не так ли?
Сэр Бейзил Чарльстон приближался к пятидесяти; высокий и царственно худой, как однажды выразился один поэт, он обладал темно-каштановыми волосами, еще не тронутыми сединой. Его карие глаза ярко светились, а надетый на нем костюм, серая шерсть в белую «елочку», не отличался дешевизной. В целом глава службы разведки походил на преуспевающего лондонского банкира. И действительно, семейство Чарльстонов было тесно связано с финансами, однако Бейзил быстро пришел к выводу, что на этом поле ему не удастся полностью раскрыть свои способности, поэтому он решил посвятить знания, полученные в Кембридже, служению родине, сначала в качестве рядового оперативного сотрудника разведки, а затем уже как руководитель разведывательного ведомства. Джеку было известно, что Джеймс Грир, как и судья Мур, любили и уважали сэра Бейзила. Сам он познакомился с Чарльстоном в прошлом году, вскоре после своего ранения, и тогда же узнал о том, как высоко сэр Бейзил оценил изобретенную им «ловушку для канареек», именно после которой на Райана обратили внимание в Лэнгли. Судя по всему, сам Бейзил с помощью этого изобретения заткнул несколько очень неприятных протечек в собственном ведомстве.