Мыслит ли партия подобными понятиями? И вообще, как именно принимает решения Коммунистическая партия Советского Союза? Исходя из того, что принесет благо людям? Но кто это определяет? Отдельные личности — Брежнев, Андропов, Суслов, другие члены Политбюро, имеющие право голоса, которые советуются с кандидатами в члены, не имеющими право голоса, которые, в свою очередь, советуются с Советом министров и с членами Центрального комитета коммунистической партии, сплошь высокопоставленными представителями номенклатуры, — теми, кому парижский резидент переправляет дипломатической почтой парфюмерию и нижнее белье. Зайцев достаточно насмотрелся на подобные сообщения. И наслушался рассказов. Решения принимали те, кто засыпал дорогими подарками своих детей, протаскивая их следом за собой на вершину власти, кто носился в черных лимузинах по широким московским магистралям, — порочные князьки от марксизма, держащие страну железной рукой.
Заботит ли этих людей то, что будет хорошо для народа — для бесчисленных рабочих и крестьян, которыми они распоряжаются по своему усмотрению, о благе которых они вроде бы должны заботиться?
Но, возможно, при Николае Романове дворянство рассуждало и говорило так же. Однако Ленин приказал расстрелять всю знать, как врагов народа. Точно так же, как современные фильмы изображают Великую Отечественную войну, старое кино представляло невзыскательным зрителям этих людей, как злокозненных клоунов, которых едва ли можно было считать достойными противниками. Вызывающие ненависть и презрение карикатуры на настоящих людей, они, разумеется, были совсем не похожи на тех, кто пришел им на смену…
В старину царедворцы мчались на санях, запряженных тройками, прямо по телам крестьян; точно так же сейчас московские милиционеры перекрывали центральные магистрали, чтобы новая знать из номенклатуры не теряла времени, стоя в пробках.
По большому счету, ничего не изменилось…
Вот только в прошлом цари, по крайней мере, делали вид, что прислушиваются к гласу высшей власти. Именно на их деньги был построен собор Василия Блаженного в Москве, а знать рангом помельче строила бесчисленные церкви в маленьких городах и селах, потому что даже Романовы признавали существование верховной истины. Но коммунистическая партия не собирается отвечать ни перед кем.
Поэтому она безжалостно расправляется со своими противниками, потому что убийство частенько является политической целесообразностью, тактическим ходом, к которому без стеснения прибегают в случае необходимости.
«И все сводится именно к этому? — спрашивал себя Зайцев. — Андропов собирается убить папу римского просто потому, что тот ему неугоден?»
Снова наполнив рюмку водкой, Олег Иванович задумчиво отпил глоток.
В его жизни есть свои неудобства. Так, от рабочего места очень далеко ходить до курилки. А среди коллег есть люди, которых он терпеть не может, — например, подполковник Степан Евгеньевич Иванов, старший офицер центра связи. Как Иванову удалось четыре года назад получить повышение, оставалось загадкой для всех сотрудников центра. Начальство считало его тупицей, не способным выполнить никакую полезную работу. Зайцев полагал, в каждом учреждении обязательно найдется по крайней мере один такой совершенно никчемный человек, от которого, однако, избавиться совсем непросто, потому что… просто потому, что он есть и ничего с этим не поделаешь. Если бы не было Иванова, Зайцев давно пошел бы на повышение — если и не в звании, то обязательно в должности. Каждым своим вдохом Иванов причиняет неудобства Олегу Ивановичу, однако это же не дает Зайцеву право его убить, ведь так?
Нет, его арестуют и предадут суду, и, может быть, даже казнят за умышленное убийство. Потому что это запрещено законом. Потому что так поступать нельзя. Это говорит закон, это говорит партия, это говорит собственная его совесть.
Но Андропов собирается убить отца Кароля, и его совесть молчит. А что если заговорит чья-то другая совесть? Еще один глоток водки. Еще одна презрительная усмешка. Чья совесть? Совесть Политбюро?
Даже внутри КГБ никаких открытых дискуссий нет. Никаких споров. Никаких обсуждений. Только приказы на выполнение задания и уведомления о выполнении или невыполнении. Разумеется, даются оценки иностранцам, обсуждаются мысли, высказанные иностранцами, настоящими агентами или просто агентами влияния — на жаргоне КГБ «полезными дураками». Однако ни один сотрудник не прислал в ответ на полученный приказ: «Нет, товарищи, так поступать нельзя, потому что это неправильно с нравственной точки зрения.» Римский резидент Годеренко был близок к этому, указав на то, что убийство папы римского неблагоприятно скажется на деятельности агентурной сети. Означало ли это, что Руслана Борисовича также замучила совесть? Нет. У Годеренко трое сыновей: один служит в военно-морском флоте, другой, насколько известно Зайцеву, учится в Высшей школе КГБ на Мичуринском проспекте, а третий поступил в Московский государственный университет. Если Руслан Борисович пойдет против руководства КГБ, это будет означать, что у его сыновей как минимум возникнут серьезные неприятности, а может быть, дело обернется и чем-нибудь похуже; мало кто решится пойти на такое.
Итак, получается, во всем Комитете государственной безопасности совесть есть только у него одного? Отпив глоток, Зайцев задумался. Вероятно, нет. Только в центральном управлении работает несколько тысяч сотрудников, и еще многие тысячи на местах, и просто в силу закона больших чисел среди них должно найтись достаточное количество людей «хороших» (что бы ни понимать под этим). Вот только как их найти? Разумеется, если начать в открытую их искать, это будет означать неминуемую смерть — в лучшем случае, продолжительный тюремный срок. И это основополагающая проблема, которая стояла перед Зайцевым. Он не имеет возможности ни с кем поделиться своими сомнениями. Обсудить тревоги — ни с врачом, ни со священником… ни даже с женой Ириной…
Нет, ему остается уповать лишь на помощь бутылки водки, и хотя в определенном смысле алкоголь помогал ему думать, настоящим другом считать его было нельзя. Русские мужчины способны пролить скупую слезу, однако в данном случае и это не поможет. Ирина наверняка начнет задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. Остается только лечь спать. Олег Иванович не сомневался, что сон тоже не поможет, и в этом он оказался прав.
Еще час размышлений и две рюмки водки наконец нагнали на Зайцева сонливость. Его жена мирно дремала перед экраном телевизора — Красная Армия снова одержала победу на Курской дуге, и фильм завершился началом долгого марша вперед, на Берлин, к рейхстагу, полного надежд и восторженного рвения идти в кровавый бой. Зайцев грустно усмехнулся. Сейчас ему только этого не хватало. Он отнес пустую рюмку на кухню, затем разбудил жену и проводил ее в спальню. Оставалось надеяться, что сон придет достаточно быстро. Этому должна была поспособствовать четверть литра водки в желудке.
Так оно и произошло.
— Знаете, Артур, а нам ведь очень многое неизвестно об этом сукином сыне, — заметил Джим Грир.
— Вы имеете в виду Андропова?
— Нам даже неизвестно, женат ли он, — продолжал зам по РА-работе, взглянув на Боба Риттера.