В Москве ситуация была несколько лучше, потому что московское время всего на час отставало от тегеранского и находилось в одном и том же часовом поясе с Багдадом. И все-таки на этот раз СВР – Служба внешней разведки, преемник КГБ, – оказалась в таком же печальном положении, как и ЦРУ, потому что почти все агентурные сети в Иране и Ираке прекратили свое существование.
Однако для Москвы в географическом отношении проблемы Ближнего Востока находились гораздо ближе, что сразу понял Сергей Головко, когда его самолет совершил посадку в Шереметьево.
В настоящий момент самой важной проблемой было примирение двух стран. Иракское телевидение объявило в своих утренних передачах, что новое правительство в Багдаде сообщило ООН, что отныне все международные инспекционные группы получат полную свободу передвижения по стране и смогут осматривать без помех любой завод, склад или лабораторию. Более того, Ирак обратился с просьбой, чтобы такую инспекцию провели как можно быстрее, гарантируя помощь и немедленное исполнение всех запросов. Заявление иракского правительства гласило, что Багдад стремится к устранению всех преград на пути к восстановлению международной торговли Ирака. В данный момент, говорилось в заявлении, соседняя страна, Иран, начала поставки продовольствия в соответствии с древними исламскими традициями милосердия и благотворительности по отношению к людям, оказавшимся в трудном положении, надеясь на скорейшее снятие санкций и возвращение Ирака в мировое сообщество. На видеозаписи, сделанной станцией радиоперехвата «Пальма» с телевизионной передачи, ретранслируемой из Басры, был виден первый конвой грузовиков с партией пшеницы, движущийся по извилистому Шахабадскому шоссе и пересекающий ирано-иракскую границу в предгорьях горного хребта, разделяющего две страны. На последующих кадрах было видно, как иракские пограничники убирают с дороги заграждения и пропускают грузовики, а их иранские коллеги мирно стоят по свою сторону границы. Нигде не было видно никаких признаков оружия.
В Лэнгли специалисты подсчитали число грузовиков, их тоннаж и число буханок хлеба, которое можно испечь из доставленной в Ирак пшеницы. Они пришли к следующему выводу: чтобы поставки продовольствия имели не символическое значение, понадобятся грузовые суда. Однако сейчас важным было именно символическое значение, а данные разведывательных спутников свидетельствовали, что продовольствие грузится и на суда. Сотрудники ООН в Женеве, которая находилась всего в трехчасовых поясах от Багдада, с удовлетворением выслушали заявление иракского правительства и немедленно послали уведомления своим инспекционным группам. Инспекторы тут же увидели «мерседесы», готовые доставить их в сопровождении полицейских машин с включенными сиренами к первым местам инспекции. Рядом с автомобилями их ждали телевизионные группы, чтобы сопровождать их повсюду. Дружески настроенные служащие заводов, фабрик и складов выражали ликование по поводу того, что могут рассказать инспекторам ООН все, что им известно, и даже дать рекомендации по поводу того, как лучше ликвидировать предприятие по производству химического оружия, замаскированное под завод, производящий инсектициды. Наконец, Иран обратился с просьбой о немедленном созыве специального заседания Совета безопасности для того, чтобы рассмотреть вопрос о снятии экономических санкций с Ирака, причем исход этого заседания был таким же гарантированным, как восход солнца, пусть запоздалый, над восточным побережьем Америки. Через две недели питательность пищевого рациона среднего иракца возрастет по меньшей мере на пятьсот калорий. Оценить психологическое воздействие этих мер было несложно, причем инициативу в деле восстановления нормальной жизни в этой богатой нефтью, но находящейся в изоляции стране взял на себя бывший враг – Иран, как обычно, ссылающийся на религиозные традиции как основной фактор в оказании помощи нуждающимся.
– Завтра мы увидим фотографии, показывающие, как в мечетях ведется бесплатная
раздача хлеба, – предсказал майор Сабах. Он мог бы процитировать отрывки из Корана, которыми будет сопровождаться такая церемония, но его американские коллеги не принадлежали к числу философов и вряд ли оценили бы иронию происходящего.
– Каково ваше мнение о дальнейших событиях, сэр? – спросил старший американский офицер.
– Произойдет объединение этих двух стран, – мрачно ответил Сабах. – И случится это очень скоро.
Вряд ли требовалось разъяснять причину, по которой иракцы с такой готовностью указывали инспекционным группам местоположение еще сохранившихся военных заводов – у Ирана было достаточно оружия.
* * *
Магии не существует. Это всего лишь слово, которым пользуются люди, когда возникает необходимость объяснить что-то сделанное так ловко, что приводит их в замешательство. Самый простой прием, которым пользуются фокусники, заключается в том, чтобы отвлечь внимание аудитории одной четко видной двигающейся рукой (обычно в белой перчатке), пока вторая делает что-то другое. То же самое происходит и с государствами.
Пока грузовики с продовольствием двигались к Ираку, в портах грузили суда, дипломаты собирались и спорили, а Америка просыпалась и пыталась понять, что происходит, в Тегеране наступил вечер.
Связи Бадрейна, как всегда, оказались полезными, а если ему не удавалось что-то, за дело брался Дарейи. Небольшой реактивный самолет, принадлежащий частной корпорации, взлетел из мехрабадского аэропорта и взял курс на восток. За два часа он пролетел над Афганистаном, затем над Пакистаном и совершил посадку в маленьком городке Рутог, неподалеку от границы между Индией и Пакистаном, за Кашмиром. Город находился в предгорьях хребта Куньлунь, и там проживало немало мусульман-китайцев. В этом пограничном городе была база ВВС с одной взлетно-посадочной полосой, на которой базировались истребители-бомбардировщики МиГ, производимые по лицензии. Авиабаза ВВС располагалась недалеко от местного аэропорта, обслуживающего этот регион. Место встречи было идеальным для всех участников, поскольку его отделяло от Дели всего шестьсот миль, зато расстояние до Пекина составляло почти две тысячи, несмотря на то что город находился на китайской территории. Три самолета приземлились с интервалом всего в несколько минут вскоре после захода солнца. Военные автомобили доставили пассажиров, прибывших на них, в помещение, где отдыхают летчики МиГов. Аятолла Махмуд Хаджи Дарейи привык к более чистым помещениям, но, что было куда хуже, почувствовал запах вареной свинины, которая неизменно входит в китайский рацион. Запах вызывал у него отвращение, однако он справился с собой. Дарейи был не первым мусульманином, которому приходилось иметь дело с язычниками и неверными.
Индийский премьер-министр сердечно поздоровалась с ним. Она уже встречала аятоллу на региональной торговой конференции и нашла его замкнутым и нелюдимым. За прошедшее с тех пор время, заметила она, его характер не изменился.
Последним прибыл Чанг Хансан, с которым индийский премьер тоже встречалась. Он был полным, на первый взгляд веселым мужчиной – но приходилось все время следить за его глазами. Даже когда он шутил, его шутки имели своей целью выведать что-то о собеседнике. Из трех участников встречи он был единственным, о чьей должности остальным не было ничего известно. Впрочем, было ясно, что он обладает огромной властью у себя в стране, а поскольку Китай был самым могущественным государством из трех, остальные не сочли за оскорбление, что простой министр без портфеля разговаривает на равных с главами государств. Совещание велось на английском языке, и Чанг жестом распорядился, чтобы генерал, приветствовавший гостей во время прибытия, покинул комнату.