– Мы только что получили две пробирки с образцами крови из Хартума. Сопроводительная записка подписана доктором Макгрегором из Английской больницы в Хартуме. Речь идет о двух пациентах – взрослый мужчина и девочка четырех лет, подозревается геморрагическая лихорадка. Образцы находятся сейчас в лаборатории.
– Хартум? Это в Судане?
– Так говорится в сопроводительном документе, – подтвердил Гас.
– Но это очень далеко от Конго.
– Самолеты, Алекс, самолеты, – заметил Лоренц. Больше всего пугала эпидемиологов возможность международных путешествий по воздуху. В сопроводительной записке было всего несколько строк, но там были указаны номера телефона и факса. – О'кей, мы сейчас возьмемся за лабораторные анализы и проверим.
– А как относительно образцов предыдущей вспышки Эболы?
– Вчера закончил. Заирская лихорадка Эбола, штамм Маинги, полностью идентичный образцам 1976 года, до последней аминокислоты.
– Верно, тот самый штамм, он переносится по воздуху, именно он прикончил Джорджа Уэстфаля.
– Но точных подтверждений так и не обнаружили, Алекс, – напомнил ему Гас.
– Джордж соблюдал все меры предосторожности, Гас, ты ведь знаешь это. Ты сам учил его. – Пьер Александер потер глаза. Снова головная боль. Нужно установить новое освещение. – Сообщи мне результаты анализа полученных образцов, ладно?
– Непременно. Я не слишком беспокоюсь об этом. Судан – весьма неподходящее место для этих маленьких мерзавцев – жарко, сухо, масса солнечного света. Там на открытом воздухе вирус не выживет и пары минут. Впрочем, я поговорю с заведующим лабораторией к концу дня – скорее, завтра утром. Через час у меня собрание персонала.
– Хорошо. Мне тоже пора идти в кафетерий. Позвоню тебе завтра, Гас. – Александер положил трубку, он все еще мысленно называл себя полковником, к званию профессора еще надо привыкнуть, и спустился вниз. Там он к своему удовольствию увидел Кэти Райан, которая стояла в очереди вместе со своим телохранителем.
– Привет, проф.
– Как дела с жуками? – улыбнувшись, спросила она.
– Так себе. Мне хотелось бы проконсультироваться с вами, доктор, – сказал Александер, выбирая на полке сандвич.
– Я не занимаюсь вирусами, – ответила она, хотя ей приходилось немало работать с пациентами, больными СПИДом, у которых глазные заболевания являлись следствием главной болезни. – Так в чем дело?
– У меня участились головные боли, – ответил Александер, направляясь к кассиру.
– Вот как? – Кэти повернулась, сняла с него очки и посмотрела их на свет. – Старайтесь протирать их почаще. У вас минус две диоптрии и очень сильный астигматизм. Когда вам прописывали очки последний раз? – Она вернула ему очки, еще раз посмотрев на грязь, скопившуюся вокруг стекол, и уже зная ответ.
– Не помню, три или четыре…
– ., года назад. Вам следовало бы давно подумать об этом. Пусть ваша секретарь позвонит моей, и я проверю вам зрение. Не посидите с нами?
Они выбрали стол у окна и направились к нему. За ними последовал Рой Альтман, глядя по сторонам и обмениваясь взглядами с другими агентами. Все в порядке.
– Между прочим, вы могли бы стать отличным кандидатом для применения нашей новой техники корректировки зрения с помощью лазера. Мы надсечем вам роговую оболочку, и ваше зрение снова станет двадцать на двадцать, – посоветовала Кэти. Она принимала активное участие в осуществлении этой программы.
– А это не опасно? – В голосе Александера звучало сомнение.
– Я занимаюсь опасными процедурами только на кухне, – ответила профессор Райан, шутливо подняв бровь.
– Хорошо, мэм, – улыбнулся Александер.
– Так что там у вас нового?
* * *
Все дело в том, как отредактировать. По крайней мере, почти все, подумал Том Доннер, нажимая на клавиши своего компьютера. Вот отсюда он перейдет к комментариям, дополняя и внося ясность в то, что подразумевал Райан своими внешне искренними…, внешне? Это слово промелькнуло в голове корреспондента, будто само по себе, заставив его вздрогнуть. Доннер долгое время занимался телевизионным репортажем и, прежде чем стать ведущим всего канала, работал в Вашингтоне. Он брал интервью у всех видных деятелей и всех знал. В его разбухшей картотеке значились имена каждого высокопоставленного чиновника и влиятельного деятеля в городе. Как и у любого хорошего репортера, у него были отличные связи. Он мог поднять телефонную трубку и соединиться с кем угодно, потому что в Вашингтоне правила общения с представителями средств массовой информации были элегантно простыми: ты был либо источником, либо целью. Тот, кто отказывался идти навстречу желаниям СМИ, скоро становился их врагом. Иными словами, это называлось бы шантажом.
Интуиция Доннера подсказывала ему, что он еще никогда не встречался с человеком, похожим на президента Райана, по крайней мере, не в общественной жизни…, а может быть, это действительно правда? Позиция, гласящая, что я один из вас, такой же, как и вы, уходит далеко в прошлое, еще к Юлию Цезарю. И всегда это было уловкой, средством обмана, целью которого являлось убедить избирателей, чтобы они думали, что этот человек действительно похож на них. Но он не был таким, как они. Обычные люди не способны продвинуться так далеко в любой профессии. Райан стал одним из руководителей ЦРУ благодаря тому, что занимался кабинетными политическими играми, не мог не заниматься. Как у всех, у него появились союзники и враги, и он продвинулся с помощью искусных маневров. А те сведения о службе Райана в ЦРУ, которые Доннер получил благодаря утечке информации, – сможет ли он использовать их в своем «эксклюзивном интервью»? Нет, не сможет. Скорее во время передачи новостей; там будут содержаться несколько загадочных фраз, которые заставят телезрителей остаться на его канале, вместо того чтобы вечером переключиться на обычную развлекательную программу.
Доннер знал, что ему нужно быть осторожным. Нельзя просто так обвинять действующего президента – но ведь то, что он сказал, все-таки не было правдой, а? Обвинение президента чрезвычайно увлекательное занятие, но при этом требуется соблюдать определенные правила. Твоя информация должна быть очень надежной. Это значит, что ее нужно черпать из ряда источников, и хороших источников, на которые можно положиться. Придется посоветоваться с руководителями телевизионной компании, они будут колебаться, ознакомятся с первоначальным текстом интервью и в конце концов дадут разрешение на его, передачу.
Такой же, как и все. Но такие же, как и все, не работают на ЦРУ, не занимаются оперативной работой, не становятся шпионами. Разве не так? И уж можно не сомневаться в том, что Райан оказался первым американским разведчиком, сумевшим занять Овальный кабинет… Разве это дело?
В его жизни слишком много пропусков. Во время пребывания в Лондоне он убил человека. В Америке террористы напали на его дом – там он убил по крайней мере еще одного. И эта невероятная история с похищением советской субмарины, в ходе которой Райан, по словам источника, тоже убил русского матроса. И многое другое. Такой ли человек нужен американскому народу в Белом доме?