– Да… – покачал головой главный врач хирургического отделения. Использовать вакцину, при которой происходит заражение двух человек из ста при смертности заболевания восемьдесят процентов, значит, из миллиона вакцинированных заразятся двадцать тысяч и умрут примерно шестнадцать. Такая арифметика является неприемлемой. Если подвергнуть вакцинации все население Соединенных Штатов, в результате одной лишь попытки гарантировать их безопасность могут погибнуть три миллиона человек! Вот уж действительно, лечение опаснее самой болезни!
– Пока слишком рано говорить о размахе предполагаемой эпидемии. Кроме того, у нас нет надежной информации о том, как лихорадка Эбола будет распространяться в существующих в нашей стране климатических условиях, – высказал свою точку зрения заведующий урологическим отделением. – Следовательно, мы пока не знаем, какие меры следует предпринять.
– Совершенно верно. – По крайней мере присутствующие понимают его с полуслова, подумал Александер.
– Первыми столкнутся с жертвами лихорадки Эбола мои люди, – заметил главный врач отделения экстренной помощи. – Я должен предупредить их. Мы не можем без крайней необходимости подвергать свой персонал такой опасности.
– Кто скажет об этом Джеку? – впервые взяла слово Кэти. – Ему нужно сообщить о происходящем и как можно быстрее.
– Это обязанность министра здравоохранения и начальника армейского института в Форт-Детрике.
– Но они пока не готовы сделать это. Ты сам только что сказал об этом, Алекс, – возразила Кэти. – Скажи, ты уверен, что это намеренная попытка вызвать в Америке вспышку эпидемии?
– Да.
«Хирург» повернулась к Рою Альтману.
– Немедленно вызовите сюда мой вертолет.
Вызов, поступивший из Балтимора, удивил полковника Гудмана. Он опоздал с ланчем из-за испытательного полета на запасном VC-60, на котором только что заменили двигатель, и сейчас сидел за столом. Тот вертолет, что доставлял «Хирурга» в Балтимор и обратно, стоял на площадке. Экипаж из трех человек подошел к вертолету, и пилот включил турбины, еще не зная, почему изменился обычный распорядок дня. Через десять минут после того, как полковник получил вызов, вертолет взлетел и направился на северо-восток. Прошло еще двадцать минут, и он завис над посадочной площадкой на крыше здания. Действительно, там стояли «Хирург» с «Песочницей», группа агентов Секретной службы и…, кто-то в зеленом халате, не знакомый полковнику. Гудман проверил направление и силу ветра и начал снижаться.
Совещание руководителей отделений закончилось только пять минут назад. Требовалось принять решения. Два этажа больничного корпуса будут очищены и приготовлены для приема пациентов с симптомами лихорадки Эбола. Директор приемного отделения экстренной помощи собрал свой персонал для инструктажа. Сотрудники отделения профессора Александера поддерживали телефонную связь с Атлантой и получали оттуда последнюю информацию о количестве зарегистрированных случаев заболевания. Кроме того, они сообщили в центр о том, что университет Хопкинса принял решение начать подготовку к действиям при нештатной ситуации. Это означало, что Алекс не сможет уже подняться к себе в кабинет, чтобы переодеться. На Кэти лабораторный халат был надет поверх обычного платья, тогда как Александер остался в зеленой стерильной одежде – это был уже третий комплект за этот день, который он надел для участия в совещании. Кэти посоветовала ему не обращать на это внимания. Им пришлось подождать, пока остановится несущий винт, прежде чем агенты Секретной службы позволили всем подняться по трапу внутрь вертолета. Александер заметил, что в миле от них барражирует запасной вертолет, а совсем недалеко кружит третий, размером поменьше, похожий на полицейскую вертушку. По-видимому, в целях безопасности, решил он.
Все поспешно поднялись на борт. Кэтлин – Александер еще ни разу не видел ее – заняла откидное сиденье позади пилотов. Считалось, что это самое безопасное место в вертолете. Александеру не приходилось летать на «Черном ястребе» уже несколько лет. Впрочем, система пристежных ремней с креплением в четырех точках за это время не изменилась. Кэти защелкнула ремни сама, а маленькой Кэтлин пришлось помочь, зато ей очень нравился ее розовый летный шлем с силуэтом зайчика – несомненно, это была идея морских пехотинцев, которым принадлежал вертолет. Через несколько секунд турбины загудели и винт начал вращаться.
– Все происходит слишком быстро, – заметил Александер по системе внутренней связи.
– Ты считаешь, что нам следовало подождать? – спросила Кэти.
– Нет, – ответил профессор, умолчав о своих сомнениях по поводу собственного наряда для встречи с президентом.
Вертолет оторвался от площадки, набрал высоту и повернул на юг.
– Полковник? – обратилась Кэти к пилоту, сидящему в правом кресле.
– Да, мэм?
– Летите побыстрее, – скомандовала она.
Гудман еще ни разу не слышал, чтобы «Хирург» говорила словно в операционной. В ее голосе звучала сталь, и любой морской пехотинец привык ее узнавать. Полковник опустил нос вертолета, и скорость «Черного ястреба» сразу увеличилась до ста шестидесяти узлов.
– Вы что-то спешите, полковник? – услышал Гудман голос пилота со второго вертолета.
– Первая леди торопится. Курс «Браво», летим прямо к месту назначения. – Затем полковник вызвал башню управления полетами международного аэропорта Балтимор-Вашингтон и попросил диспетчеров держать прибывающие и взлетающие самолеты в режиме ожидания, пока он не пролетит над аэропортом. На это не потребуется много времени. На земле никто не заметил, но два «Боинга-737» были вынуждены зайти на повторный круг, что вызвало раздражение находившихся в них пассажиров. «Песочница», сидевшая на откидном сиденье за спинами пилотов, решила, что все идет классно.
* * *
– Господин президент?
– Да, Андреа? – Райан поднял голову.
– Ваша жена летит из Балтимора. У нее какое-то срочное дело. Прибытие через пятнадцать минут, – сообщила Прайс.
– Что-то случилось? – спросил Джек.
– Нет, сэр, все в порядке. «Песочница» летит с ней, – заверила президента начальник личной охраны.
– О'кей. – Райан снова склонился над последними данными расследования.
* * *
– Так вот, официально признано, что ты действовал в пределах необходимой самообороны, Пэт. – Мюррей решил лично сообщить об этом своему инспектору. Впрочем, в исходе служебного расследования никто и не сомневался.
– Жаль, что мне не удалось взять последнего живым, – покачал головой О'Дей.
– Перестань. Принимая во внимание, сколько там было детей, ты поступил совершенно правильно. Думаю, ты заслужил награду за проявленное мужество.
– У нас есть какая-нибудь информация об этом Азире?
– Фотография с водительского удостоверения и целая кипа свидетельских показаний, но, если не считать этого, нам даже не удастся доказать, что он вообще существовал. – Это был классический пример стечения обстоятельств. Во второй половине пятницы этот самый Мордекай Азир приехал на своем автомобиле в международный аэропорт Балтимор-Вашингтон и вылетел в Нью-Йорк. Это удалось узнать от служащего авиакомпании, который продал ему билет на это имя. А вот затем он исчез, растаял, словно струйка дыма на ветру. Несомненно, у него был запасной комплект документов. Возможно, он воспользовался ими в Нью-Йорке, чтобы приобрести билет на международный рейс. Если же он действительно захотел скрыться, не оставив никаких следов, то мог сначала переехать на такси в аэропорт Ла-Гардия или Ньюарк, а затем вылететь в Европу из последнего или в Канаду из первого. Сейчас агенты ФБР из нью-йоркского отделения опрашивали всех служащих каждой авиакомпании. Но в аэропорт Кеннеди прилетали авиалайнеры почти каждой компании мира, и служащие видели ежедневно тысячи пассажиров. Может быть, агентам все-таки удастся выяснить, каким рейсом он улетел. Если это случится, он все равно окажется уже далеко и вне пределов досягаемости ФБР.