– Ну, суши сухари.
– А чего их сушить? Они у меня всегда насушены. Сидор еще с тех времен. С ним и пойду.
Бильярдный Шар задумчиво смотрел себе под ноги, хмурил брови и что-то чертил тростью.
– Но валидол-то прихвати.
– Ерунда этот валидол, – отмахнулись Линзы. – И ни к чему. Меня повесткой не испугаешь.
Шар явно хотел спросить о чем-то, но сдерживался.
– Ну, удачи тогда. Завтра как обычно?
– Ну да, – кивнули Линзы, давно подготовленные жизнью к тому, что день завтрашний может и не настать.
Они тяжело поднялись со скамьи и разошлись, больше уже не прощаясь. Линзы, зажав под мышкой шахматную доску, побрели к автобусной остановке. Бильярдный Шар, опираясь на трость, пошел к многоэтажке, он жил рядом с парком. Ветер налетел, дернул шляпу, и Шар придержал ее.
* * *
– Присаживайтесь, Василий Андреевич, – следователь прокуратуры, невысокий мужчина лет сорока, указал на стул.
Обычный кабинет, каких тысячи. Бездушная канцелярщина: казенная угроза, впитавшаяся в стены.
Мощные Линзы, назвавшие себя и застывшие на пороге, снялись с места.
– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – повторил следователь. – Меня зовут Константином Анатольевичем. Очень любезно с вашей стороны так вот сразу прийти. Народ-то нынче пошел несознательный.
Линзы, коротко кивнув и не проронив ни слова, устроились на краешке стула. Константин Анатольевич мельком взглянул на сидор, который старик и вправду прихватил с собой.
– Собственно говоря, вызывал вас не я, – сообщил Константин Анатольевич, вставая из-за стола с телефоном в руке. – Я здесь хозяин, а побеседовать с вами хочет мой гость. Никита Владимирович! – обратился он к невидимому собеседнику – Да, уже здесь. Милости прошу.
Дверь распахнулась почти мгновенно, как будто названный гость уже некоторое время караулил в коридоре, хотя Мощные Линзы могли поклясться чем угодно: там только что никого не было. Вошедший субъект был очень высок и угловат, как-то обманчиво нескладен; опытные Линзы, однако, безошибочно угадали в нем гибкого тигра. За свою жизнь они предостаточно насмотрелись на эту публику.
Никита Владимирович, приветствуя, протянул Линзам руку и выказал избыточное радушие.
– Ну, я вас покидаю, – удовлетворенно сказал Константин Анатольевич. – Вы позвоните мне, если что-то понадобится.
– Большое спасибо, – кивнул гость. – Думаю, мы управимся быстро. С людьми старой закалки, – он подмигнул Линзам, – обычно не возникает проблем.
Он сменил хозяина за столом, положил руки перед собой, сцепил кисти в замок. Константин Анатольевич бесшумно вышел. Никита Владимирович деловито и чуть манерно откашлялся.
– Василий Андреевич, – начал он, – дело у меня к вам чрезвычайно серьезное. Я следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам. Давеча был откомандирован в ваш замечательный город для расследования очень прискорбного случая.
Мощные Линзы, помедлив, понимающе склонили голову. Они, естественно, не поверили ни единому слову.
Никита Владимирович тяжко вздохнул.
– Вы ведь часто бываете в парке с шахматами. Практически ежедневно. Многое замечаете.
– Бываю, – несколько озадаченно подтвердили Линзы.
– Тогда вы, я полагаю, не можете не знать, что неделю тому назад... девятнадцатого числа... там, видите ли, произошло убийство. Убили молодого человека. Это случилось вечером.
– Я этого не видел, – решительно отмежевался Василий Андреевич. Он даже испытал облегчение: нет, его собственной персоной здесь никто не интересуется. Он приглашен лишь в качестве свидетеля. Так, в принципе, и мыслилось изначально – во всяком случае, представлялось крайне вероятным; правда, хоть времена и переменились, разве можно что-то знать наверняка?
– Но слышать-то должны были... – с доброжелательной настойчивостью заметил следователь.
Мощные Линзы пожевали губами.
– Ну да, разговоры идут, – признал он нехотя. – Только на что оно мне нужно? Сейчас вообще каждый день убивают.
– Вам – ни на что, – согласился Никита Владимирович. – Но это нужно нам. Так о чем же ведут разговоры ваши товарищи? Поймите, это не донос. Специфика нашей работы всегда подразумевала вербовку осведомителей, но сейчас совершенно не тот случай. Так что не бойтесь.
– Да к чему им разговоры-то вести? Шпана ведь, известное дело. Нажрались, раздухарились, энергию девать некуда, вдобавок наследственность тяжелая. Вот они и треснули парня бутылкой по черепушке, а потом вынули кошелек...
– Кто-нибудь видел это?
– Вряд ли, – ответили Линзы. – Это ведь ближе к ночи случилось, а мы все больше с утра сидим. Солнышко ловим, последнее. Из тех, кто вокруг нас кучкуется, никто не признавался, будто что-то видел. Да и не в тему это все, наша игра уж куда интереснее будет.
– Ну да, конечно... Видите ли, Василий Андреевич, дело вот в чем. У нас есть все основания полагать, что это было не простое хулиганство. Я, конечно, не могу посвящать вас во все детали...
– И не надо, – живо подхватили Линзы.
– ...не могу посвящать вас во все детали, – повторил следователь, словно не услышав. – Но поверьте мне на слово: потерпевший не был обычным прохожим. Случайное нападение шпаны, конечно же, возможно, но мы вынуждены исходить из худшего. Поэтому нам важна любая информация. Вы сами говорите, что тема все-таки обсуждается, несмотря на увлекательность ваших шахматных поединков. Что говорят конкретно? Вы можете не называть имен.
Он был весьма убедителен, и Василий Андреевич задумался. Он неожиданно ощутил несвойственное ему желание помочь органам. Убийство есть убийство, и ничего худого не будет в том, что он окажет посильное содействие.
– Конкретного ничего, – молвил он после паузы. – Просто говорят, что убили. А дальше, сами понимаете, начинаются оценки и выводы. Порядка никакого нет, милиции не дождешься... пиво на каждом углу. Хулиганье совсем распустилось, маньяки какие-то развелись, каких раньше в помине не было... Да мы и не слушаем особо! Мы же играем, думаем о фигурах.
– Жаль, – вздохнул Никита Владимирович. – Ну а ваши партнеры... вы с ними дружны, наверное, больше, чем со случайными зрителями?
– У нас случайных почти нет. Все одни и те же. Вымираем как класс. А партнер у меня, считайте, один...
– Это Нисенбаум, если не путаем?
– Он самый, – недовольно кивнул старик. – Моисей Залманович. Вы и о нем уже навели справки?
Никита Владимирович широко улыбнулся:
– Не беспокойтесь, мы обо всех навели справки. И со всеми поговорим. Я к чему клоню: ведь с Моисеем Залмановичем вы, скорее всего, общаетесь более тесно, да? Уж он-то не зритель, с ним вы не только о шахматах разговариваете?