— Для меня — да. Мы были друзьями с восьмидесятых годов, мы встретились тогда в долине Бекаа. И к тому же это мобильный телефон, купленный, вероятно, с помощью фальшивой кредитной карточки кем-то совсем другим. Такие вещи очень полезны для офицеров разведки. За ними трудно следить, если у вас нет самого совершенного оборудования. Оно есть в Америке.
— Хорошо, свяжитесь с ним, как только сочтете нужным. Мы хотим, чтобы операция состоялась, правда, Джон?
— Да, — твердо ответил доктор Брайтлинг. — Билл, подготовь деньги для перевода завтра. Дмитрий, принимайся за дело и открой банковский счет.
— Хорошо, Джон, — ответил Попов, когда столик с десертом подкатили к их столу.
* * *
Они видели, что Грэди готов к предстоящей операции. В Дублине было около двух часов утра. Фотографии проявил хороший друг движения, и шесть из них он увеличил.
Увеличенные фотографии были приколоты к стене. Снимки стандартного размера разложили на соответствующих местах карты, развернутой на столе.
— Они подъедут отсюда, прямо по этой дороге. Здесь только одно место, где можно оставить автомобили, верно?
— Согласен, — сказал Родни Сэндс, проверив углы.
— О'кей, Родди, затем мы делаем следующее... — Грэди описал план.
— Как мы связываемся друг с другом?
— Сотовые телефоны. У каждой группы будет телефон, и мы выберем системы с быстрым набором, так что сможем обмениваться информацией быстро и эффективно.
— Оружие? — спросил Дэнни МакКорли.
— У нас его сколько угодно, парень. Они пошлют пять солдат, может быть, десять, но не больше. Они никогда не выдвигали больше десяти или одиннадцати солдат, даже в Испании. Мы сосчитали их на видеозаписях. Пятнадцать наших боевиков, десять их солдат, и элемент неожиданности на нашей стороне при обеих фазах операции.
Близнецы Барри, Питер и Сэм выглядели сначала нерешительно, но, если операция будет проведена быстро... и пройдет в соответствии с планом, да, это возможно.
— Как насчет женщин? — спросил Тимоти О'Нил.
— Что значит — «как насчет женщин»? — спросил Грэди. — Они наши основные цели.
— Беременная женщина, Шон, — это плохо с политической точки зрения.
— Они американки, а их мужья наши враги, и эти бабы будут приманкой, чтобы заставить сволочных англичашек и янки приблизиться. Мы не будем убивать женщин сразу, а если позволят обстоятельства, они вполне могут остаться в живых, чтобы оплакивать своих мужчин. Так-то вот, парень, — добавил Грэди, чтобы успокоить совесть молодого человека. Тимми не трус, но у него иногда проявляются остатки слюнявой буржуазной сентиментальности.
О'Нил кивнул, соглашаясь. Не стоит идти наперекор Грэди, к тому же он их командир.
— Значит, я веду группу в больницу?
Грэди кивнул:
— Да. Мы с Родди останемся снаружи с группой поддержки.
— Хорошо, Шон, — согласился Тимми, связывая себя с операцией раз и навсегда.
Проблема с расследованием вроде этого заключалась в том, что существовала опасность встревожить преступника, но избежать этого временами было трудно. Агенты Салливэн и Чатэм расхаживали по бару почти до полуночи и нашли двух женщин, которые знали Мэри Баннистер, и одну знакомую Анны Претлоу. От тех, которые знали Мэри Баннистер, они выяснили имя мужчины, с которым — они видели — танцевала Мэри. Это был постоянный посетитель бара, но этим вечером он не пришел в бар, зато его адрес они тут же выяснили по телефонному номеру. Этот телефонный номер знали, по-видимому, многие посетительницы бара. К полуночи они готовились отправиться домой, несколько раздраженные тем, что провели столько времени в переполненном баре и не выпили ничего более крепкого, чем кока-кола, зато у них появилось несколько новых следов, расследованием которых предстояло заняться завтра. Пока дело двух девушек оставалось типичным. Специальный агент Салливэн думал об этом, проходя по пустому супермаркету и собирая с полок продукты себе на ужин, по сути дела наугад, не обращая особого внимания на надписи на этикетках.
* * *
— Доброе утро, бэби, — сказал жене Динг, перед тем как скатиться с кровати, как всегда начиная свой день с поцелуя.
— Доброе утро, Динг. — Пэтси тоже попыталась перекатиться на другой бок, но ей это было труднее, главным образом потому, что она спала на спине, не в состоянии повернуться из-за своего живота. Скорее бы все кончилось, думала Патриция Кларк Чавез, несмотря на все неприятности, которые, несомненно, ждут ее при рождении малыша. Она почувствовала, как рука мужа погладила натянутую кожу того, что еще недавно было плоским аккуратным животом.
— Как маленький парень?
— Похоже, просыпается, — ответила она с улыбкой, думая о том, как будет выглядеть он или она. Динг убежден, что родится мальчик. Казалось, что он не воспримет иного варианта. Должно быть, это латинская точка зрения, решила она. Будучи врачом, она думала по-другому. Кто бы ни родился, Пэтси почти не сомневалась, что это будет здоровый младенец. Маленькое существо внутри ее активно вело себя с того момента, когда она почувствовала первый «блуп» — так Пэтси называла это — на третьем месяце беременности. — Вот он пошел, — доложила она, чувствуя, как он или она ворочается внутри ее.
Доминго Чавез ощутил движение ладонью, улыбнулся, наклонился, чтобы еще раз поцеловать Пэтси, перед тем как направиться в ванную комнату.
— Люблю тебя, Пэт, — сказал он по пути. Мир был, как всегда, в своем надлежащем состоянии. По пути в ванную он успел бросить взгляд в детскую, с разноцветными существами на стенах и детской кроваткой, готовой для использования. Уже скоро, сказал он себе. Почти в любой момент, сказал врач, добавляя, что первые дети обычно рождаются с опозданием. Через пятнадцать минут Динг, одетый в тренировочный костюм, уже шел к выходу из дома. Он выпил чашку кофе, но ничего больше, поскольку не любил завтракать перед утренними тренировками. Он быстро проехал в автомобиле небольшое расстояние до казармы Группы-2, где уже собирались остальные бойцы группы.
— Привет, Эдди, — поздоровался Чавез с Прайсом.
— Доброе утро, майор, — отозвался главный сержант. Через пять минут группа выстроилась на траве, все солдаты одеты в тренировочные костюмы. Этим утром сержант Майк Пирс, все еще лидер группы по количеству ликвидированных террористов, вел за собой бойцов во время тренировки. Упражнения на растягивание и силу длились пятнадцать минут, затем пришла очередь утреннего бега.
— Воздушно-десантные рейнджеры прыгают с самолетов без портков, — начал Пирс, и хор остальной группы тут же подхватил:
— Потому что у них нет мозгов!
Традиционный выкрик перед началом бега казался Чавезу вполне естественным, потому что он окончил школу рейнджеров в Форте Беннинг, но не проходил обучения в парашютной школе. Гораздо разумнее, думал он, прибывать на поле боя на вертолете, чем становиться летящей стрелковой тарелочкой для мерзавцев на земле, представляя собой идеальную цель и даже не имея возможности отстреливаться. Сама мысль пугала его. Но он был единственным членом Группы-2, который никогда не прыгал с парашютом, и это делало его «гребаной ногой» или «пехотинцем с прямыми ногами», а не одним из «помазанников божьих» с серебряным значком в виде конусообразного «стаканчика для мороженого». Странно, но он ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из его людей подшучивал над ним из-за этого, подумал Чавез, пробегая мимо столба — отметка первой мили — по дорожке. Пирс был одаренным бегуном и сразу задал быстрый темп, надеясь, что кто-то не выдержит и сойдет с дистанции. Однако никто не поступит так, и все это знали. Дома, думал Чавез, Пэтси собирается на работу в отделение скорой помощи. В настоящее время она все больше склонялась к тому, чтобы стать врачом скорой помощи, а это означало получение сертификата хирурга. Странно, что она до сих пор не выбрала для себя медицинской специальности. Несомненно, она была достаточно умна, чтобы стать практически кем угодно, а ее изящные маленькие руки просто созданы стать руками или музыканта, или хирурга. Она часто тренировала подвижность пальцев при помощи колоды карт, и за последние месяцы стала экспертом при второй сдаче. Пэтси показала мужу, что она делает и как, но даже тогда, внимательно наблюдая за ее руками вблизи, он не понимал, как это происходит. Это изумляло, раздражало и восхищало его. Должно быть, ее двигательные рефлексы были невероятными, с гордостью подумал Динг, начиная третью милю пробежки. Это был момент, когда начинаешь чувствовать усталость, потому что на третьей миле твои ноги приходили к выводу, что они уже достаточно долго бежали и, пожалуй, было бы неплохо бежать помедленнее. По крайней мере, это относилось к ногам Динга. Два члена группы участвовали в марафонском беге, и, насколько он видел, эти двое — Луазель и Вебер, самый маленький и самый высокий члены группы — никогда не уставали. В особенности это относилось к немцу, выпускнику школы горных боевых действий бундесвера и обладателю значка горного мастера. Он был самым крутым сукиным сыном, когда-либо попадавшимся Дингу, а ведь Чавез считал себя крутым маленьким сукиным сыном. Луазель напоминал ему маленького уверенного в себе кролика, бегущего с грацией и невидимой мощью.