— Да, конечно. Проблема заключается в том, что мы не знаем, сколько у него личностей.
— Будь ты на его месте, сколько бы тебе потребовалось?
— Возможно, три или четыре, и они будут схожими, чтобы мне было легко запомнить их. Этот парень — опытный разведчик, так что у него может быть несколько подготовленных легенд, в которые он может войти с такой легкостью, словно меняет рубашки.
— Я знаю, Джон. В прошлом мне довелось работать в отделе контрразведки. Они очень легко ускользают, но мы знаем, как нужно охотиться за ними. Тебе удается выжать еще что-то из террористов?
— Они не хотят разговаривать, — ответил Джон. — Местные копы не могут допрашивать их достаточно эффективно.
Ты подразумеваешь, что нам следует поджаривать их на медленном огне? Бейкер не сказал этого. ФБР действовало в соответствии с правилами, установленными конституцией США. Он полагал, что ЦРУ придерживается иной точки зрения, и, подобно большинству сотрудников ФБР, считал это отвратительным. Он не встречался с Кларком, но был знаком с его репутацией. Директор Мэррей уважал его, но с оговорками. Однажды он намекнул, что Кларк пытал пленников, а это для ФБР выходило за всякие границы, каким бы эффективным это ни было. Конституция категорически запрещала пытки, и Бюро руководствовалось этим положением конституции даже в отношении преступников, замешанных в киднепинге, хотя, по мнению каждого специального агента Федерального Бюро Расследований, к таким преступникам пытки можно было бы применить.
— Доверься британским копам, Джон. Они чертовски хороши, и у них накоплен огромный опыт борьбы с ИРА. Они знают, как разговаривать с ирландскими террористами.
— Ну если ты так считаешь, Чак, — ответил Кларк с сомнением в голосе. — О'кей, если нам что-нибудь станет известно, информация будет тут же передана тебе.
— Хорошо. Поговорим с тобой позднее, если мы что-нибудь узнаем, Джон.
— Ладно. До встречи.
Бейкеру хотелось пойти в туалет и вымыть руки после этого разговора. Его проинформировали о «Радуге» и ее недавних операциях, и хотя он восхищался военным способом решения проблем, этот способ во многих важных аспектах отличался от методов работы ФБР. Например, в отношении соблюдения буквы закона. Этот Джон Кларк был крутым сукиным сыном, бывшим агентом ЦРУ, совершившим немало недобрых поступков, рассказал ему Дэн Мэррей, в его голосе звучало восхищение и неодобрение одновременно. Однако какого черта, в конце концов, они на одной стороне, а этот русский, возможно, дал толчок операции, в ходе которой собственная семья Кларка подвергалась смертельной опасности. Это придавало личный характер делу, и Бейкеру приходилось с этим считаться.
* * *
Чавез лег спать после еще одного длинного дня, во время которого он смотрел на бегущих, обливающихся потом атлетов. Это была интересная пара недель, и хотя ему недоставало Пэтси и Джей Си, которых он видел так мало, Динг не мог отрицать, что ему нравилось на Олимпийских играх. Но скоро они заканчиваются. Спортивные репортеры подводили счет завоеванным медалям — Америка выступила очень хорошо, да и австралийцы превосходно проявили себя, особенно в плавании. Еще три дня, и состоится марафон, традиционно последнее соревнование Олимпиады, за которым последует торжественное закрытие и будет погашен олимпийский огонь. Марафонцы уже ходили или ездили по маршруту предстоящего марафона, знакомясь с подъемами и поворотами дистанции. Им не хотелось случайно сбиться с проложенного маршрута, хотя это вряд ли будет возможно, поскольку вдоль всей марафонской дистанции выстроятся кричащие болельщики. Кроме того, они не забывали о тренировках, бегали на тренировочном стадионе в олимпийской деревне, стараясь не утомить себя. Чавез считал, что находится в хорошей форме, но ему никогда не приходилось пробегать расстояние, намного превышающее двадцать миль. Солдаты были знакомы с продолжительным бегом, но не настолько продолжительным, а марафон, проходящий по твердой мостовой, был настоящим убийством для ног и лодыжек бегунов, несмотря на мягкие подошвы современных беговых кроссовок. Да, эти парни должны быть в высочайшей форме, думал Динг, лежа в постели.
Начиная с церемонии открытия Олимпиады в первый день, когда было зажжено олимпийское пламя, до сегодняшнего дня игры были прекрасно организованы и проходили удивительно гладко. Казалось, весь национальный дух и мощь Австралии были посвящены одной этой задаче, подобно тому, как Америка однажды твердо заявила, что будет первой на Луне. Все было превосходно организовано, и это являлось еще одним доказательством того, что присутствие Чавеза здесь было напрасной тратой времени. У службы безопасности не возникло ни единой проблемы. Австралийские копы были вежливыми, компетентными и, казалось, находились повсюду. Австралийская SAS, обеспечивающая поддержку, ничем, по-видимому, не уступала солдатам «Радуги». Ее отлично поддерживали советами люди из «Глобал Секьюрити», которые пользовались теми же тактическими радио, как и солдаты «Радуги». Эта компания представлялась Дингу хорошим посредником, и он думал, что следует, пожалуй, поговорить с Джоном об этом. Никогда не вредно иметь независимое мнение.
Единственно, что не нравилось Чавезу, — это погода. На протяжении всей Олимпиады она была влажной и жаркой. Медики работали в своих палатках не покладая рук, занимаясь людьми, пострадавшими от теплового удара. Пока никто еще не умер, но около сотни людей попали в больницы, и в тридцать раз больше оказалось тех, кто нуждались в первой помощи и получали ее как от санитаров, входящих в подразделения пожарных, так и от медиков австралийской армии. И это еще не считая людей, которые сидели в тени на бордюре тротуара и пытались прийти в себя без обращения за медицинской помощью. Чавез не обращал внимания на жару — потеть было для него привычным делом, — но ему тоже приходилось нелегко и, подобно всем на олимпийском стадионе, он был благодарен за туманные системы, установленные в коридорах и переходах, ведущих к стадиону. Австралийское телевидение даже посвятило этому специальную передачу, что сослужило хорошую службу американской компании, которая спроектировала и установила их. Говорили даже об установке таких систем на полях для гольфа в Техасе и в других местах, где бывала такая жара. Переход от тридцати пяти градусов до двадцати четырех был действительно приятным облегчением, и всякого рода заведения были часто переполнены людьми, особенно во второй половине дня, когда они спасались от палящего солнца.
Последней мыслью Чавеза перед тем, как он заснул, было смутное желание приобрести концессию на продажу кремов, защищающих от солнца. Повсюду виднелись надписи, предупреждающие людей об опасности дыры в озоновом слое, и он знал, что рак кожи, вызванный жестким солнечным излучением, предвещает тяжелую смерть. Так что Чавез и его люди каждое утро щедро намазывали на себя слой защитного крема, как и все. Ну ничего, еще несколько дней, и они вернутся обратно в Британию, где на их загар будут обращать внимание бледнолицые англичане и погода будет на пятнадцать градусов прохладнее даже в те дни, которые они называют «жаркими». Стоит температуре перевалить там за двадцать градусов, и англичане начинают падать от тепловых ударов прямо на улице.