– Но ведь мы… мы союзники!
– Союзники? В чем? – удивленно спросил Хуанг. – Вы – бизнесмен. Я – государственный деятель.
Разговор мог бы продолжаться так же бессмысленно еще некоторое время, но дверь в кабинет Яматы распахнулась, и в сопровождении двух офицеров вошел генерал Токикичи Арима.
– Мне нужно поговорить с вами, Ямата-сан, – бесстрастно произнес генерал.
– Я перезвоню позже, – сказал промышленник и положил трубку. Он не знал, что его собеседник на другом конце провода дал указание своим подчиненным не соединять его впредь с Яматой. Впрочем, это все равно не имело бы значения.
– Слушаю. В чем дело? – бросил Ямата ледяным тоном. Ответ был таким же холодным.
– Мне приказано арестовать вас.
– Кем? – Лично премьер-министром Когой.
– По какому обвинению?
– Государственная измена.
Ямата с трудом перевел дыхание. Он посмотрел на офицеров, стоявших теперь по обе стороны от генерала. В их глазах он не увидел сочувствия. Значит, все кончено. Этим роботам дали приказ, но они не в состоянии понять побудившие его мотивы. Однако у них осталось, может быть, понятие чести.
– С вашего разрешения мне хотелось бы побыть несколько секунд одному. – Смысл такой просьбы был очевиден.
– Мне приказано доставить вас в Токио живым, – ответил Арима.
– Но…
– Извините, Ямата-сан, но вам не удастся таким образом уйти от наказания. – Генерал сделал жест, офицеры подошли к Ямате и защелкнули на его кистях наручники.
– Токикичи, ты не можешь…
– Это мой долг. – Генералу было больно лишить своего… – друга? – возможности уйти из жизни с достоинством. Впрочем, разве они друзья? Нет. Но, даже несмотря на это, Арима чувствовал боль из-за того, что промышленнику не будет предоставлено право на искупление своих ошибок. Однако приказ премьер-министра был недвусмысленным и четким. Ямату вывели из дома и доставили в полицейский участок рядом с официальной резиденцией генерала, которую он скоро покинет. Теперь в камере с промышленником будут постоянно находиться два офицера, чтобы не допустить попытки самоубийства.
* * *
Когда зазвонил телефон, всех изумило, что это был именно телефон, а не спутниковый аппарат Барроуза. Изабель Ореза подняла трубку, полагая, что ей звонят с работы. Затем она повернулась и сказала:
– Это вас, мистер Кларк.
– Спасибо. – Он взял трубку. – Слушаю.
– Джон, это Мэри-Пэт. Операция закончена. Возвращайся.
– Сохранять легенду?
– Да. Ты хорошо потрудился, Джон. Передай Дингу то же самое. – Раздался гудок прерванной связи. Заместитель директора ЦРУ по оперативной работе самым серьезным образом нарушила правила безопасности, но на разговор потребовалось всего несколько секунд. Кроме того, звонок по обычному телефонному каналу показался Джону более официальным, чем по закрытой линии связи.
– Что случилось? – спросил Португалец.
– Нас отзывают домой.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Динг. Кларк передал ему трубку.
– Позвони в аэропорт, скажи, что мы аккредитованные журналисты, и нам, может быть, предоставят места вне очереди. – Он повернулся к Орезе. – Португалец, окажи мне услугу – забудь, что встречался со мной, а?
* * *
Команду восприняли с радостью, хотя и не без удивления. «Теннесси» немедленно взяла курс на восток и увеличила скорость до пятнадцати узлов, оставаясь на большой глубине. В кают-компании собравшиеся офицеры продолжали разыгрывать своего армейского гостя, чем, впрочем, занимались и матросы в кубриках, подшучивая над солдатами.
– Теперь нам нужна метла, – произнес старший механик после глубокого раздумья.
– Разве у нас на борту нет метлы? – спросил лейтенант Шоу.
– Каждой подводной лодке выдается метла, мистер Шоу. Вы плаваете достаточно долго, чтобы знать об этом, – незаметно подмигнул ему капитан третьего ранга Клаггетт.
– О чем это вы говорите, парни? – недоуменно поинтересовался армейский лейтенант. Он никак не мог понять, говорят офицеры всерьез или шутят.
– Мы выпустили две торпеды, и каждая потопила вражескую подводную лодку, – объяснил механик. – Это означает, что мы начисто вымели море, а потому должны войти в Пирл-Харбор с метлой, привязанной к перископу. Такова морская традиция.
– Вы, водоплавающие, выкидываете самые странные штуки, – ответил одинокий офицер в пятнистом камуфляжном комбинезоне.
– А мы будем настаивать, чтобы японские вертолеты записали на наш боевой счет? – спросил Шоу у своего капитана.
– Почему? Ведь их сбили мы, – возразил армейский лейтенант.
– Но «команчи», сбившие японцев, взлетали с нашей палубы! – напомнил морской офицер.
– Боже милосердный! – Подумать только, и все это за завтраком! Что еще выкинут эти водоплавающие за ланчем?
* * *
Ужин был неофициальным, на жилом этаже Белого дома. Он состоял всего из пары блюд, правда, приготовленных с таким искусством, что сделали бы честь любому американскому ресторану.
– Насколько я понимаю, нужно начать с поздравлений, – заметил Роджер Дарлинг.
– О чем вы говорите? – Советник по национальной безопасности еще не слышал последней новости.
– Видишь ли, Джек, я получила Ласкера, – сказала Кэти, сидевшая напротив.
– Ага, значит, в вашей семье оба сумели отличиться – и муж и жена, – заметил Эл Трент, поднимая бокал в торжественном тосте.
– А следующий тост я хочу произнести за тебя, Джек, – поднял бокал президент. – После всех неприятностей, которые выпали на мою долю из-за международных осложнений, вы спасли меня, и не только меня, мистер Райан. Примите мою искреннюю благодарность.
Джек кивнул, принимая поздравления, однако на этот раз он знал – что-то надвигается. Он достаточно долго прослужил в Белом доме, чтобы догадаться, что сейчас ему на голову обрушится тяжелый мешок с песком. Проблема заключалась лишь в том, что он не знал, почему на него падает этот мешок.
– Господин президент, я получаю удовлетворение от… ну, от того, что служу своей стране. Спасибо, что вы верили мне и терпели, когда я…
– Джек, где была бы наша страна без людей вроде тебя? – Дарлинг повернулся к жене Райана. – А вы знаете, Кэти, чем занимался Джек на протяжении всех этих лет?
– Чтобы Джек посвящал меня в свои тайны? – Она от души рассмеялась.
– Эл?
– Ну что ж, Кэти, настало время, когда вам предстоит узнать о деятельности своего мужа, – произнес конгрессмен к смущению Джека.
– Я всегда мучалась догадками, – тут же призналась она. – Я хочу сказать, между вами такие дружеские отношения, но когда вы встретились впервые несколько лет назад…