– Что случилось? – спросил Чавез, когда они отошли на тридцать футов.

– Не знаю, но меня вызвал Эд Фоули.

– Что-нибудь важное?

– Думаю, нам придётся подождать, пока не прочитаем документ в посольстве.

– Кто поведёт машину?

– Я. – Джон знал Москву относительно хорошо, впервые познакомившись с ней во время миссий в семидесятых годах. Тогда он был бы счастлив навсегда забыть о ней. В то время возраст его дочерей был примерно таким же, как нынешний возраст его внука.

Через двадцать минут они доехали до посольства, а самым трудным оказалось объяснить морскому пехотинцу, стоящему у входа, что они действительно имеют право войти в здание после окончания рабочего времени. Тут им помог человек, который ждал их внутри, Том Барлоу. Морские пехотинцы знали его, и он знал их, так что все решилось достаточно мирно.

– Из-за чего такой шум? – спросил Джон, когда они вошли в кабинет Барлоу.

– Из-за этого. – Он передал каждому из них по копии телефакса. – Вам лучше сесть, парни.

– Madre de Dios! – воскликнул Чавез через тридцать секунд.

– Согласен с тобой, Доминго, – заметил его босс. Они читали поспешно отредактированную копию последнего донесения «ЗОРГЕ».

– Значит, у нас есть источник в Пекине, приятель.

– Совершенно согласен с тобой, Доминго. И мы должны проинформировать о том, что узнали, Сергея Николаевича. Кто-то дома считает, что это должно стать достоянием не только американцев.

– Проклятье! – заметил Чавез. Затем он прочитал дальше. – А, понятно. В этом действительно есть смысл.

– Барлоу, у нас есть телефон нашего друга?

– Вот здесь. – Офицер ЦРУ передал ему записку и показал на телефон. – Сейчас он у себя на даче. С того момента, когда он узнал, что является целью, Головко стал обращать больше внимания на свою безопасность.

– Да, мы встречались с его телохранителем, Шелепиным, – сказал Чавез. – Серьёзный парень.

– Он и должен быть таким. Если я понимаю происходящее правильно, его снова вызовут. Может быть, оповестят охрану Грушевого.

– Господи, неужели это правда? – не удержался от вопроса Чавез. – Ведь это повод для начала войны.

– Помнишь, Динг, ты все время повторял, что международные отношения заключаются в том, что две страны стараются испортить настроение друг другу. – Затем он набрал телефонный номер. – Мне нужен товарищ Головко, – сказал он человеку, ответившему по телефону. И добавил по-русски: – Это говорит Кларк, Иван Сергеевич… Моё имя привлечёт его внимание, – объяснил он присутствующим в кабинете.

– Привет, Ваня, – послышался знакомый голос, говоривший по-английски. – Я не буду спрашивать, как ты узнал этот номер. Чем я могу помочь тебе?

– Сергей, мы должны немедленно встретиться с тобой по важному вопросу.

– Что это за вопрос?

– Сергей, я всего лишь почтальон. Я должен передать тебе документ. Он заслуживает твоего внимания. Можем мы с Доминго увидеть тебя сегодня вечером?

– Ты знаешь, как проехать ко мне?

Кларк подумал и решил, что сумеет найти дорогу.

– Только ты скажи охране у ворот, чтобы ожидали двух капиталистических друзей России. Примерно через час?

– Буду ждать.

– Спасибо, Сергей. – Кларк положил трубку. – Где тут у вас зал, чтобы помочиться, Барлоу?

– По коридору направо.

Высокопоставленный офицер ЦРУ сложил факс и сунул его в карман пиджака. Перед таким разговором ему требовалось посетить туалет.

Глава 42 Берёзки

Они поехали в сторону заката, к западу от российской столицы. Движение на дорогах в Москве заметно увеличилось после его последней миссии в этом городе, и ему приходилось пользоваться центральной полосой широких проспектов. Динг держал перед собой карту и давал указания, куда ехать и где поворачивать. Они выехали за пределы Кольцевой дороги, опоясывающей столицу. Теперь их окружала холмистая местность. Скоро они проехали мимо памятника, который раньше не видел ни один из них. Это были три огромные металлические штуковины.

– Что это такое, черт побери? – спросил Динг.

– Это место, где были остановлены немцы в 1941 году, – объяснил Джон. – Здесь их остановили.

– Как называются эту штуки? – «Эти штуки» были огромными стальными балками, сваренными по три под углом девяносто градусов.

– Это «ежи», но во время службы в диверсионных группах SEAL (действующих на море, в воздухе и на земле) мы называли их «рогатыми вёслами». Танки не смогут преодолеть такие препятствия, – объяснил Кларк своему молодому партнёру.

– Русские, судя по всему, серьёзно относятся к своей истории, правда?

– Ты тоже серьёзно бы относился к истории, если бы тебе удалось остановить кого-то, кто хотел стереть твою страну с лица земли, сынок. В то время немцы дрались отчаянно. Это была очень жестокая война.

– Да, пожалуй. Следующий поворот направо, мистер К.

Через десять минут они въехали в берёзовый лес, который является такой же частью русской души, как водка и борщ. Вскоре после этого они остановились у сторожки.

Охранник, одетый в армейскую форму, держал в руках автомат «АК-47» и выглядел удивительно мрачно. «По-видимому, его проинформировали о покушении на Головко», – подумал Джон. Но охраннику также сообщили, кого можно пропускать, и, после того как гости показали свои паспорта, охранник пропустил их и объяснил, по какой дороге ехать дальше.

– Эти дома выглядят совсем неплохо, – заметил Чавез.

– Они были построены немецкими военнопленными, – сказал ему Джон. – Иван не слишком любил немцев, но уважал их умение работать. Эти дома были построены для членов Политбюро, главным образом после войны. А вот мы и приехали. – Это был деревянный коттедж. «Нечто среднее между сельским домом в Германии и жилищем фермера в Индиане», – подумал Кларк. Здесь тоже были вооружённые охранники, ходившие вокруг дома. Их предупредили из первой сторожки о нашем приезде, – решил Джон. Один из них поднял руку. Два остальных остановились с автоматами наготове, чтобы прикрыть первого охранника, если случится что-то непредвиденное.

– Вы Кларк?

– Да, – ответил Джон. – А это Доминго Чавез.

– Проходите, вас ждут, – сказал им охранник.

Это был приятный вечер. Солнце зашло, и на небе начали появляться звезды. Дул лёгкий западный ветерок, но Кларку казалось, что он слышит шаги призраков войны. Панцер-гренадеры Ганса фон Клюге, солдаты, одетые в серую форму вермахта. Вторая мировая война на этом фронте была странным конфликтом, похожим на современную борьбу на телевидении. Никакого выбора между плохим и хорошим, только между плохим и ещё худшим. Но их хозяин не рассматривал, наверно, историю таким образом, и Кларк не собирался поднимать этот вопрос.