Ещё два дымных следа прочертили небо… камера следила за ними и… что это? Подобно метеору или прожектору самолёта, заходящего на посадку, яркий свет в небе – казалось, он застыл на месте – нет, он двигается, если только это не дрожь от страха в руках оператора, – о да, это потому, что дымные полосы, казалось, ищут его… Так что прощай, Вашингтон, – подумал Чанг Хан Сан. Возможно, для Китайской Народной Республики наступят тяжёлые времена, но у него будет удовольствие увидеть гибель…
Но что это? Подобно взрывающемуся фейерверку в небе, град искр, направляющихся главным образом вниз… что это значит?..
Через шестьдесят секунд все стало ясно. Вашингтон не будет стёрт с лица Земли. Какая жалость, – подумал Чанг, – особенно если принять во внимание то, какие наступят последствия… С этой мыслью он принял душ, оделся и поехал в здание Совета министров.
* * *
– Господи боже мой, – выдохнул Райан. Первоначальные эмоции примирения со смертью и восторга от неожиданного спасения теперь проходили. Эти чувства мало отличались от тех, которые следовали бы за автомобильной катастрофой. Сначала недоверие, затем спасительные действия, которые были скорее автоматическими, чем обдуманными, затем, когда опасность миновала, обратный удар возвращающегося страха. Ты начинаешь думать о том, что произошло и осталось позади, что едва не случилось, и страх после того, как ты понимаешь, что уцелел, переходит в дрожь. Райан вспомнил, как однажды Уинстон Черчилль заметил, что не существует ничего, сравнимого с бурной радостью, когда винтовочная пуля пролетела мимо, – «в тебя стреляли, но безрезультатно» – такова была точная цитата, которую запомнил президент. Если так, то у Уинстона Спенсера Черчилля текла, должно быть, ледяная вода в его кровеносной системе, или у него было поразительное самообладание, большее, чем у этого американского президента.
– Ну что ж, надеюсь, что это была единственная баллистическая ракета, – заметил капитан Блэнди.
– Будем надеяться, капитан. У нас кончились ракеты, – сказал главный старшина Лик, закуривая сигарету, в соответствии с амнистией, объявленной президентом.
– Капитан, – сказал Райан, когда взял себя в руки, – каждый матрос, старшина и офицер на этом крейсере немедленно получает очередное воинское звание по приказу президента. Крейсеру «Геттисберг» как воинской единице объявляется Президентская благодарность с вручением почётной памятной эмблемы. Все это для начала, разумеется. Теперь, где радио? Я должен поговорить с «Никэпом».
– Вот, сэр. – Матрос передал ему телефонную трубку, соединённую с приёмным устройством. – Канал связи открыт, сэр.
– Робби?
– Джек?
– Ты все ещё вице-президент, – сказал «Фехтовальщик» «Томкэту».
– Полагаю, что пока. Боже мой, Джек, какого дьявола ты выкинул такой фокус?
– Сам не знаю. В тот момент это казалось правильной идеей. – Сейчас Джек сидел, держа телефонную трубку рукой и одновременно прижимая её плечом к щеке, чтобы она не упала на палубу. – Поступают какие-нибудь новости?
– Из НОРАД сообщают, что в небе все чисто – из китайского гнёзда выпорхнула только одна птичка. Черт побери, у русских Москва по-прежнему окружена кольцами противоракетных батарей. Они, наверно, справились бы с этим лучше нас. – Джексон сделал паузу. – Мы вызываем Группу поиска в чрезвычайных атомных ситуациях из Арсенала в Рокки-Маунтин для очистки заражённых участков. Министерство обороны работает совместно с полицией округа Колумбия… Господи, Джек, это заставило нас всех поволноваться, понимаешь?
– Да, у нас здесь тоже было достаточно напряжённо. И что теперь? – спросил президент.
– Ты имеешь в виду Китай? Что-то говорит мне, что нужно загрузить бомбардировщики В-2 на Гуаме тяжёлыми бомбами и послать их на Пекин, однако полагаю, что мы зайдём слишком далеко.
– Мне кажется, что нужно выступить с заявлением – я не уверен, с каким именно. Что ты собираешься делать?
– Я поинтересовался. В соответствии с правилами, мы должны продолжать полет ещё четыре часа и лишь после этого вернуться в Эндрюз. То же самое относится к Кэти и детям. Может быть, ты захочешь позвонить им тоже.
– Понял. О'кей, Робби, сиди спокойно в самолёте. Увидимся через несколько часов. Думаю, что заслужил пару стаканчиков.
– Слышу тебя, приятель.
– О'кей, президент Соединённых Штатов заканчивает связь. – Райан передал трубку матросу. – Капитан?
– Да, господин президент?
– Вся команда вашего корабля приглашается в Белый дом, прямо сейчас, на бесплатное угощение. Мне кажется, что все мы заслужили это.
– Сэр, я не буду возражать против этого.
– А те, кто останется на борту крейсера, если им хочется напиться, то я, как Верховный главнокомандующий, отменяю правила военно-морского флота на двадцать четыре часа.
– Слушаюсь, сэр.
– Чиф? – позвал Райан главного старшину.
– Я здесь, сэр. – Лик передал президенту пачку сигарет и зажигалку. – У меня в шкафчике есть ещё, сэр.
В этот момент в информационном центре появились двое мужчин в штатской одежде. Это были Хилтон и Малоуни из ночной смены Секретной службы.
– Как вы, парни, сумели добраться сюда так быстро? – спросил Райан.
– Андреа вызвала нас, сэр, – неужели случилось то, что мы думаем?
– Да, и вашему президенту требуется бутылка и мягкое кресло, джентльмены.
– На пирсе стоит автомобиль, сэр. Вы поедете с нами?
– О'кей – капитан, найдите автобусы или ещё что-то и приезжайте в Белый дом прямо сейчас. Если вам понадобится запереть корабль и оставить его без единого человека на борту, я не возражаю. Свяжитесь с казармами морской пехоты на Восьмой улице и авеню «Ай», пусть пришлют охрану на крейсер, если вы считаете это необходимым.
– Слушаюсь, господин президент. Мы скоро приедем.
До того, как вы приедете, я, наверно, уже буду пьян, – подумал президент.
Автомобиль, в котором приехали Хилтон и Малоуни, был одним из чёрных бронированных «Шеви Сабербан», которые следовали за президентом, куда бы он ни ездил. В нем они поехали прямо в Белый дом. Улицы внезапно заполнились людьми, которые просто стояли и смотрели вверх. Это показалось Райану странным.
Боеголовки больше не было в небе, а те её осколки, которые валялись на земле, слишком опасны, чтобы к ним можно было прикоснуться. В любом случае возвращение в Белый дом прошло безо всяких происшествий, и Райан сразу спустился в ситуационный центр, где, к своему удивлению, оказался в одиночестве. Офицеры в военной форме из Военного центра Белого дома казались наполовину удивлёнными и наполовину потрясёнными. А непосредственное последствие усилий, направленных на то, чтобы вывезти из столицы всех высокопоставленных правительственных чиновников – операция носила официальное название «Продолжение деятельности правительства», – имело обратный результат. В настоящий момент правительство все ещё было разбросано примерно в двадцати вертолётах и одном Е-4В и совершенно неспособно координировать свою деятельность. Райан подумал о том, что чрезвычайная ситуация была скорее рассчитана на то, чтобы выдержать атомное нападение, чем чтобы избежать его, и в данный момент это казалось очень странным.