Пожалуй, стоит распорядиться, чтобы агенты Секретной службы развели в нём когда-нибудь настоящий огонь…
– Нет, я думаю, что у китайцев показатели лучше. Они могут это себе позволить. Все-таки их экономика функционирует, в определённом смысле. Возможно, они обманывают себя другими способами. Да, несомненно, обманывают себя. Такова характерная черта всех людей, и марксизм не улучшает её сколько-нибудь ощутимым образом. – Даже в Америке, с её свободной прессой и другими гарантиями, действительность часто ударяет в лицо политических деятелей, причём с такой силой, что расшатываются зубы. Повсюду в мире люди создают политические модели, основанные скорее на идеологии, чем на реальности, и эти люди обычно проникают в учёный мир или становятся политическими деятелями, потому что профессии реального мира наказывают таких мечтателей более жестоко, чем политика.
– Доброе утро, Джек, – послышался голос со стороны двери, ведущей в коридор.
– Привет, Робби. – Президент Соединённых Штатов сделал жест в сторону подноса с кофейником и чашками. Вице-президент взял чашку кофе, но не тронул круассанов. Его поясница выглядела немного полноватой. Ничего не поделаешь, Робби никогда не походил на марафонца. Многие лётчики-истребители склонны к полноте. «Может быть, это помогает противостоять огромным перегрузкам», – подумал Джек.
– Я прочитал президентский инструктивный доклад сегодня утром. А что, Джек, эти месторождения русской нефти и золота действительно настолько велики?
– Джордж утверждает, что они ещё больше. Ты не выполнил обещания посидеть с ним и поучиться экономике?
– В конце недели я играю с ним в гольф на поле в Бернинг Три. Я готовлюсь к этой встрече, читаю Милтона Фридмана и ещё две книги по экономике. Знаешь, создаётся впечатление, что Джордж действительно очень умён.
– Достаточно умён, чтобы заработать тонну денег на Уолл-стрит – я имею в виду буквально это. Если превратить все его деньги в стодолларовые банкноты и взвесить, результатом и будет тонна денег.
– Должно быть, приятно иметь такое состояние, – вздохнул человек, который никогда не получал больше ста тридцати тысяч долларов в год, перед тем как стал вице-президентом.
– Да, в этом есть кое-что, и всё-таки кофе здесь превосходный.
– Когда-то на «Большом Джоне» он был ещё лучше.
– Где?
– На авианосце «Джон Ф. Кеннеди», в то время когда я был старшим лейтенантом и занимался любимой работой, поднимая «Томкэты» с его палубы.
– Робби, мне не хочется напоминать тебе, но ты уже не юноша двадцати шести лет.
– Спасибо, Джек, у тебя прямо-таки талант наполнять мой день радостью. Мне приходилось проходить мимо дверей смерти, но всё-таки намного безопаснее и чертовски интереснее проделывать это с истребителем, пристёгнутым к твоей спине.
– Как сегодня выглядит твой день?
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но мне придётся ехать на Холм и председательствовать несколько часов в Сенате, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать, что я знаю, какие у меня конституционные обязанности. Затем произношу речь за ужином в Балтиморе на тему о том, кто производит лучшие бюстгальтеры, – добавил он с улыбкой.
– Что? – удивлённо спросил Райан, поднимая голову от инструктивных документов.
У Робби было такое своеобразное чувство юмора, что никогда не скажешь, когда он шутит.
– Национальная конференция производителей искусственных тканей. Они производят также пуленепробиваемые жилеты, но основная часть их тканей тратится на бюстгальтеры. По крайней мере, так информировали меня сотрудники моего исследовательского штаба. Они пытаются подготовить несколько шуток для моего выступления.
– Поработай над дикцией, – посоветовал вице-президенту Райан.
– Много лет назад ты считал, что моя дикция такая смешная, – напомнил Джексон своему старому другу.
– Роб, много лет назад мне казалось, что я достаточно забавный, но теперь Арни настаивает, что я недостаточно чувствительный.
– Да, я знаю, чтобы не было шуток о поляках. Вроде того, что в прошлом году несколько поляков научились включать свой телевизор и шесть или семь поляков умеют читать. В это число не входит польская девушка, переставшая пользоваться вибратором, потому что от него крошатся зубы.
– Боже мой, Робби! – Райан едва не расплескал кофе. – Нам больше не разрешают даже думать о таких вещах. Кроме того, это глупо, мерзко и вовсе не смешно.
– Джек, я не политик. Я военный жокей с суспензорием, летающий на истребителе. И мне позволено время от времени выдавать шутку.
– Ну хорошо, только не забывай, что ты не на авианосце среди других дебилов-лётчиков. У средств массовой информации нет чувства юмора, которым обладают морские лётчики.
– Постараюсь, если только они не сумеют захватить меня в тот момент, когда я не готов встретиться с ними. Тогда ситуация и впрямь может стать забавной, – заметил бывший вице-адмирал.
– Роб, я рад, что ты наконец начинаешь понимать свои обязанности. – Райан успел окинуть взглядом спину уходящего вице-президента в отлично сшитом костюме и услышал крепкое морское выражение.
* * *
– Итак, Миша, у тебя есть предложения? – спросил Провалов.
Райли отпил немного водки из своей стопки. В этом баре она была чертовски хорошей.
– Олег, тебе нужно всего лишь потрясти дерево и посмотреть, что упадёт с него. Это может оказаться чем угодно, но «не знаю» означает именно «не знаю». А в настоящий момент мы не знаем. – Ещё пара глотков. – Тебе не кажется, что нанимать двух специалистов из спецназа для убийства сутенёра – всё равно что стрелять из пушки по воробьям?
Русский кивнул:
– Да, конечно, эта мысль приходила мне в голову, но ведь он был весьма процветающим сутенёром, не правда ли, Миша? У него было много денег и масса связей в преступном мире. Он и сам обладал немалой властью. Не исключено, что он тоже убивал врагов. Его имя никогда не появлялось ни в одном серьёзном расследовании, но это не означает, что Авсеенко не был опасным человеком. Поэтому я не исключаю, что он заслуживал особого внимания.
– Тебе удалось что-то выяснить насчёт этого Суворова?
Провалов покачал головой.
– Нет. У нас есть его досье, которое нам прислали из КГБ, а также фотография. Но даже если это именно тот человек, которого мы ищем, пока найти его не удалось.
– Создаётся впечатление, Олег Григорьевич, что это очень запутанное дело, – сказал Райли и поднял руку, давая знак бармену, чтобы он принёс ещё по стакану.
– Я думал, что ты эксперт по организованной преступности, – напомнил капитан своему гостю из ФБР.
– Это верно, Олег, но я не гадалка и не дельфийский оракул. Мы даже не знаем, кто был настоящей целью покушения, и, пока не узнаем этого, нам не удастся продвинуться ни на шаг. Проблема заключается в том, что для того, чтобы узнать, на кого готовилось покушение, тебе нужно отыскать кого-нибудь, кто знает хоть что-то об этом преступлении. Эти две вещи тесно связаны друг с другом. Найди второе, и узнаешь о первом. Никого не найдёшь, ничего не узнаешь. – Прибыла выпивка. Райли расплатился и сделал большой глоток.