— Какого полка?
— Двадцать второго, сэр.
— Специальная лётная служба?
Гревилл кивнул и улыбнулся со сдержанной гордостью.
— Когда о вас заботятся, то посылают лучших, — пробормотал Джек. — Вы один?
— Ещё шофёр — сержант Михаэльсон из группы охраны дипкорпуса.
— Почему вы, а не кто-то другой?
— Ваша жена выразила желание осмотреть окрестности. Мой отец в некотором роде присматривает за кое-какими замками, и потому Её высочество подумала, что вашей жене хорошо бы иметь… эскорт, знакомый с предметом. Мой отец бывало брал меня с собой, так что я побывал чуть ли не во всех старинных домах Англии.
Эскорт. Это как раз то самое слово, — подумал Райан, припоминая, что это такое — «Специальная лётная служба». Вся их связь с самолётами состояла в том, что они с них прыгали или подрывали их.
Гревилл продолжал:
— Кроме того, наш полковник просил меня пригласить вас на обед в нашей части.
Райан кивнул на свою руку.
— Спасибо, но с этим придётся подождать.
— Мы понимаем. Ничего, сэр. Когда вы сможете, мы будем рады видеть вас.
— Просто мы тут хотели обскакать пехоту, — улыбнулся Гревилл. — В конце концов, то, что вы сделали, больше по нашей части. Ну, ладно, я все равно должен был передать вам это приглашение.
Райан посмотрел в сторону уборной.
— Вы уж за ними получше присматривайте… Лейтенант?
— Капитан, — поправил Гревилл. — Будет сделано, сэр.
Кэти с Салли вышли из уборной, и Гревилл удалился в коридор.
— Ну, как он тебе? — спросила Кэти.
— Его папа — граф! — объявила Салли. — Он симпатичный.
— Что?
— Его отец — виконт-чего-то-там, — объяснила Кэти, подходя к постели. — Ты выглядишь куда лучше.
— И ты, детка, — он потянулся навстречу её поцелую.
— Джек, ты курил!
Ещё до женитьбы она изводила его с этим куревом. «Вот чутьё, черт побери!» — подумал Джек.
— Не пили — у меня был трудный день.
— Слабак! — припечатала она с отвращением.
Райан уставился в потолок. «Для всего мира я — герой, а из-за одной-двух сигарет она считает меня слабаком». Приходится ему прийти к выводу, что нет в мире справедливости.
— Дай мне передохнуть, детка.
— Где ты их раздобыл?
— У меня тут сиделка — полицейский. Он куда-то вышел.
Кэти поискала глазами пачку сигарет, чтобы уничтожить её.
Джек припрятал её под подушкой. Наконец Кэти села, и Салли взобралась к ней на колени.
— Как ты себя чувствуешь?
— Болит, но терпеть можно. Как прошла ночь?
— Ты знаешь, где мы?
— Слышал.
— Я прямо Золушкой стала, — усмехнулась Кэти. Джек пошевелил пальцами левой руки.
— А я, кажется, тот, кто превратился в тыкву. Полагаю, тебе удастся объездить тут все, что мы запланировали. Я рад.
— Ты, правда, не против?
— Одна из целей нашего отпуска была в том, чтобы оторвать тебя от всех этих больниц. Помнишь? И потом — зачем возвращаться домой с неиспользованной фотоплёнкой?
— Было бы куда приятней поездить с тобой.
Джек кивнул. Ему тоже очень хотелось побывать во всех этих замках. Как и для многих других американцев, сословная система Англии была неприемлема для Райана, но это не мешало ему восхищаться аристократическим стилем жизни со всеми его атрибутами. Теперь, правда, подумал он, когда он сам стал рыцарем, отношение его может ко всему этому измениться, если только он позволит себе отнестись к этому званию слишком серьёзно.
— Не упускай из виду и хорошую сторону ситуации. У тебя есть гид, который расскажет тебе все о замке лорда Джонса на берегу моря или там реки. И кроме того, у тебя будет масса времени для всего этого.
— Да-а. Полиция говорит, что мы тут задержимся куда дольше, чем предполагали. Придётся мне объясняться с профессором Левиндовским, — поёжилась она. — Они должны понять.
— Ну и как тебе на новом месте? Лучше, чем в отеле?
— Тебе это нужно видеть самому. Нет, не видеть, а пожить там, — рассмеялась Кэти. — По-моему, гостеприимство тут — национальный спорт. Им надо ввести этот предмет в школе и чтобы каждый квартал были экзамены. Догадайся, с кем мы обедаем сегодня?
— А мне и не надо догадываться.
— Джек, они такие милые.
— Я это заметил.
— А что это такое — «Специальная лётная служба?» Это вроде десантника?
— Да, что-то вроде этого, — неуверенно ответил Джек. Кэти могла воспротивиться необходимости всё время быть под надзором вооружённого человека. К тому же человек этот был обучен пользоваться оружием без всяких угрызений совести, как не угрызается ею волк, пуская в ход зубы. — Почему ты не спрашиваешь меня о том, как я себя чувствую?
— Я ещё по дороге в палату ознакомилась с твоей историей болезни, — объяснила Кэти.
— Ну и как?
— Отлично, Джек. Я вижу, ты можешь двигать пальцами. Я беспокоилась об этом.
— Почему?
— Плечевое сплетение — это узел нервов… Пуля прошла всего в трех сантиметрах от нервного узла. Именно поэтому ты и можешь теперь шевелить пальцами. Кровотечение было таким сильным что я решила, что перебита плечевая артерия, — она совсем рядом. Это тебя парализовало бы надолго. Но, — улыбнулась она, — ты счастливчик. Только кости поломаны. Это больно, но они заживут.
«Врачи такие всегда объективные, — сказал Райан самому себе. — Даже те, на ком ты женат. Теперь она скажет, что боль мне на пользу».
— Боль хороша тем, — продолжала Кэти, — что она сигнализирует о сохранности нервов.
Джек закрыл глаза и покачал головой.
— Джек, я так горжусь тобой, — сказала она, взяв его за руку. Он открыл глаза.
— Хорошо быть замужем за героем, а?
— Ты всегда был для меня героем.
— В самом деле?
Раньше она такого никогда не говорила. Что уж такого героического в профессии историка? Кэти ничего не знала о других его делах — впрочем, в них тоже ничего особенно героического не было.
— Да. С того дня, как ты сказал моему отцу… ну, ты знаешь. А кроме того, я ведь тебя люблю, не забывай.
— Да-да, мне припоминается, как ты об этом говорила недавно.
Кэти состроила гримасу.
— Ты лучше пока об этом не думай.
— Ясно, — сгримасничал он в свой черёд. — Больной должен беречь силы и так далее. А что случилось с теорией семейного счастья, которое помогает выздоровлению?