– Согласен с тобой, братишка, – ответил Брайан. За время, прошедшее с тех пор, как братья покинули Америку, он совершенно изменился. Атеф был для него лишь лицом, которое следовало опознать, и задницей, куда следовало ткнуть волшебной ручкой. Кроме того, араб представлял какое-то значение ещё и для бога, который должен был поговорить с ним по-своему, но это относилось к юрисдикции, в настоящее время никоим образом не касающейся братьев.
– Если бы операцию проводило Бюро, то уже сейчас в его квартире торчала бы команда. По крайней мере, скопировали бы содержимое его компьютера.
Брайан кивнул.
– А что теперь?
– Посмотрим, пойдёт ли он в мечеть, и если да, то решим, как будет удобнее подколоть его – на входе или на выходе.
– А тебя не тревожит, что все идёт слишком быстро? – довольно громко спросил Брайан.
– Конечно, можно было бы сидеть в гостиничном номере и дрочить потихоньку, но, знаешь ли, говорят, от этого бывают мозоли.
– Да, я тоже слышал.
Закончив завтрак, они оставили деньги на столе, но без больших чаевых. Слишком широкими жестами они обязательно выдали бы себя как американцев.
* * *
Ездить трамваем, конечно, совсем не так удобно, как на своём автомобиле, зато здесь имелось большое преимущество – не приходилось искать место для стоянки. Европейские города строились без учёта массового использования автомобилей. Как, впрочем, и Каир, и пробки там бывали совершенно ужасающие, даже хуже, чем здесь, но, по крайней мере, в Германии существовал надёжный общественный транспорт. Поезда были великолепны. Качество путей не могло не восхищать человека, который немного учился на инженера – неужели действительно немного? – спросил он себя, – тогда ему казалось, что прошла целая жизнь. Немцы были любопытным народом. Сдержанные, любители формальностей и с таким чувством превосходства по отношению ко всем другим расам! На арабов они смотрели свысока – и, вообще-то, на большинство европейцев тоже, – и открыли двери для иностранцев только потому, что в их собственных законах – принятых по приказу американцев шестьдесят лет назад, после Второй мировой войны, – было сказано, что они обязаны это сделать. Но раз их вынудили, они так и поступили, почти без жалоб, потому что эти безумцы так повиновались закону, словно он был собственноручно записан богом. Они были самыми послушными людьми из всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться, но за готовностью к повиновению у них скрывалась способность к насилию – организованному насилию, – какого мир до тех пор не знал. Ещё живы многие люди, помнящие, как немцы истребляли евреев. Они даже преобразовали свои концлагеря в музеи, но в этих музеях все строения и механизмы были полностью пригодны для использования, как будто все это сохранялось про запас. Как жаль, что они не могли проявить политическую волю снова заняться этим полезным делом.
Евреи четыре раза унизили его страну и при этом убили самого старшего из его братьев, Ибрагима, – на Синае, где он управлял советским танком «Т-62». Анас не помнил Ибрагима. Он был тогда ещё слишком мал и лишь по фотографиям знал, как тот выглядел, хотя мать до сих пор оплакивала его. Брат погиб, пытаясь завершить дело, начатое немцами, но потерпел неудачу и был убит снарядом, выпущенным из пушки американского основного танка «М60А1» во время сражения за Китайскую ферму – так называлось укрепление, построенное японцами в районе Суэцкого канала по заказу англичан, когда те ещё управляли и Египтом, и Аравией. Это американцы всё время защищали евреев. Американские евреи управляли страной. Потому-то они снабжали его врагов оружием, добывали для них разведывательную информацию и так любили убивать арабов.
Однако даже жестоко проигранная война не избавила немцев от высокомерия. Только переадресовала его. Он хорошо видел это в трамвае по коротким косым взглядам пассажиров, по тому, как старухи поспешили отойти от него на несколько шагов.
– Когда я выйду, кто-нибудь, вероятно, протрёт поручень, за который я держался, дезинфицирующей салфеткой, – проворчал себе под нос Анас. – Клянусь пророком, до чего же неприятные люди.
Поездка заняла ровно семь минут, а потом он вышел на Домштрассе. Оттуда ему нужно было пройти ещё квартал пешком. По пути он видел множество враждебных глаз, или же, что было ещё хуже, взгляды просто скользили по нему и перебегали куда-то дальше, как будто перед ними был не человек, а бездомный пёс. Как хорошо было бы провести акцию здесь, в Германии – прямо в Мюнхене! – но полученные им приказы были совершенно определёнными.
Он направлялся в кофейню. Фа'ад Рахман Ясин уже находился там. Одет он был небрежно, как рабочий. В этом кафе было много таких.
– Салам алейкум, – приветствовал его Атеф.
– Алейкум салам, – отозвался Фа'ад. – Выпечка здесь превосходная.
– Да, – согласился Атеф. Он негромко говорил по-арабски. – Так что нового, мой друг?
– Нашим людям понравились события прошлой недели. Мы замечательно встряхнули американцев, – сказал Фа'ад.
– Для того чтобы они отреклись от израильтян – недостаточно. Они любят евреев сильнее, чем родных детей. Помяни моё слово. И теперь они набросятся на нас.
– Каким же образом? – удивился Фа'ад. – Набросятся, конечно, но лишь на тех, о ком пронюхали их разведывательные агентства. Но ведь это только ещё больше воспламенит правоверных и продвинет наше дело вперёд. А о нашей организации они не знают ничего. Они даже не знают нашего названия. – Причина этого была проста: организация просто не имела названия. Слово «организация» служило лишь обозначением для объединения правоверных.
– Надеюсь, что ты прав. Так какие же будут для меня новые поручения?
– Пока что у тебя все идёт хорошо: трое из тех людей, которых ты отыскал, приняли мученическую смерть в Америке.
– Трое? – Атеф был приятно удивлён. – Я не ошибусь, если предположу, что они умерли достойно?
– Они умерли со святым именем Аллаха. Этого вполне достаточно. У тебя есть ещё новобранцы для нас?
Атеф отхлебнул кофе.
– Прямо сейчас – нет, но два человека определённо склоняются в нужную сторону. Ты же понимаешь, это не так легко. Даже истинно правоверные питают излишнее пристрастие к плодам земной жизни. – Сказанное, безусловно, в полной мере относилось и к нему самому.
– Ты хорошо поработал для нашего дела, Анас. Лучше действовать наверняка, чем обмануться в своих ожиданиях. Не торопись. Мы можем позволить себе быть терпеливыми.
– Насколько же? – поинтересовался Атеф.
– У нас есть новые планы относительно Америки. Нужно ужалить их посильнее. В прошлый раз мы убили сотни. На следующий убьём тысячи, – пообещал Фа'ад; его глаза сверкнули.
– Как же именно? – быстро спросил Атеф. Он вполне может – он обязательно должен! – войти в мозговой центр и разрабатывать планы. Имея техническое образование, он же идеально подходит для таких вещей. Неужели они этого не знают? Наверно, в организации было много таких, кто умел думать только яйцами, но не мозгами.