– А ты бы сам попробовал бежать в воде, когда она выше колен, – посоветовал Лоу.
И тут сцена изменилась – на экране появилась Германская Угроза.
– Сборище праздных рыцарей, как во времена крестовых походов. Черт побери, это мало отличается от фильмов тридцатых годов про индейцев. Рубят жителей, бросают младенцев в огонь.
– Как ты думаешь, они действительно были такими?
– Тебе приходилось слышать о месте под названием Освенцим, Боб? – поинтересовался Лоу. – Ведь там все происходило в цивилизованном двадцатом веке.
– Тогда у них не было с собой епископа.
– А ты почитай про освобождение крестоносцами Иерусалима. Они или убивали, или сначала насиловали, а потом убивали – и все ради вящей славы Господней, в присутствии епископов и кардиналов, восторженно благославляющих рыцарей на дальнейшие подвиги. Да, события, которые легли в основу фильма, скорее всего происходили в действительности. Общеизвестно, что во время боевых действий на Восточном фронте во вторую мировую было немало зверств с обеих сторон. Это была жестокая война. Хочешь еще попкорна?
Наконец закончился сбор ополчения, главным образом крестьян. Послышалась песня:
Вставайте, люди русские…
– Черт побери! – Тоуленд даже привстал с кресла. – Ты только послушай, как звучит эта песня! – Фонограмма стала почти идеальной, не мешали даже помехи, связанные с передачей через спутник связи.
Вставайте, люди русские,
На славный бой, на смертный бой
За нашу землю честную.
Вставайте, люди русские!
За время исполнения песни Тоуленд насчитал больше двадцати раз, когда использовалось, слово «русские» или «Русь».
– Странно, – заметил он. – Раньше они не говорили об этом так открыто. Советский Союз считается большой счастливой семьей, в которой дружно живут все народы, а не новой российской империей.
– Думаю, это можно назвать историческим каламбуром, – отозвался Лоу. – Сталин распорядился снять этот фильм, чтобы пробудить у народа тревогу по поводу нацистской опасности. Старик Джо был грузином, но оказался чертовски упрямым русским националистом. Действительно странно, но он вообще был странным парнем.
Кинофильм явно создавался в тридцатые годы. Крикливые действующие лица словно сошли с кадров фильмов Джона Форда или Рауля Уолша: одинокая героическая фигура князя Александра Невского, два его мужественных, но немного шутовских соратника и непременная любовная линия. Враги русских – германские рыцари – были надменны и большей частью невидимы за не правдоподобными шлемами, изготовленными по эскизам самого Эйзенштейна. Вторгшиеся немцы уже поделили между собой Русь. Один рыцарь стал «князем» Пскова, где продемонстрировал ужасный пример «умиротворения» – оккупанты умертвили множество стариков, женщин и детей, причем младенцев бросали в огонь, дабы показать, кому принадлежит власть. На льду замерзшего озера развернулась грандиозная баталия.
– Какому безумцу может прийти в голову участвовать в битве на замерзшем озере, когда на тебе полтонны листовой стали? – простонал Тоуленд. Лоу объяснил, что так, более или менее, все и случилось на самом деле.
– Наверняка сначала обе армии маневрировали, как в фильме «Они погибли, не успев снять сапоги», – заметил полковник, – но битва на льду озера произошла в действительности.
Само сражение представляло собой подлинно эпическую картину. Германские рыцари бросились вперед, не обращая никакого внимания на разумную тактику боя, и русские крестьяне под умелым руководством Александра Невского и двух его соратников окружили их ловким маневром, словно в битве при Каннах. Затем, разумеется, произошла схватка между князем Александром и главой Ливонского ордена. Сомневаться в ее исходе не приходилось. Русский князь одержал победу, ряды немецких рыцарей дрогнули, и, когда они попытались сдержать атаку русских на краю озера, лед не выдержал их тяжести, и почти все закованные в сталь рыцари погибли в воде.
– Вот это достаточно реалистично, – усмехнулся Лоу. – Подумай только, сколько армий нашли свою погибель на русской земле!
Остальная часть фильма была посвящена мирным делам. Счастливо закончилась любовная линия (каждый из героев-клоунов удостоился любви прелестной девушки), и победители въехали в освобожденный Псков. Тоуленду показалось странным, что, несмотря на то что князь поднял к себе на седло несколько детей, он не проявил ни малейшего интереса к женскому обществу. Завершился фильм проповедью – князь Александр Невский, один на экране, произнес речь о том, что «кто придет с мечом на русскую землю, от меча и погибнет».
– Режиссер пытается сделать Невского похожим на Сталина, а?
– Да, пожалуй, – согласился Лоу. – Одиночка, сильный и волевой, отец народа, стремящийся облагодетельствовать его, – и облагодетельствовал! Что ни говори, а это лучший из всех когда-либо снятых пропагандистских фильмов. Но самое смешное, что, когда через год Россия и Германия подписали пакт о ненападении, Эйзенштейну поручили постановку вагнеровской «Валькирии». Это можно назвать карой за оскорбление немецкой чувствительности.
– Ты знаешь о русских гораздо больше моего, Чак. Полковник Лоу выдвинул из-под своего стола картонную коробку и начал укладывать в нее свои личные вещи.
– Понимаешь, если есть вероятность, что тебе придется воевать с кем-то, нужно постараться узнать о нем как можно больше.
– Ты думаешь, что такая вероятность существует? Полковник нахмурился:
– Я достаточно повоевал во Вьетнаме, но ведь нам платят за это, правда?
Тоуленд встал и потянулся. Ему предстояли еще четыре часа в автомобиле.
– Полковник, для такого земноводного, как я, было приятно работать с вами.
– Да и тупоголовый морской пехотинец тоже не слишком скучал. Послушай-ка, когда я с семьей устроюсь в Леджуне, почему бы тебе не навестить нас? Там великолепная рыбалка.
– Договорились. – Они пожали друг другу руки. – Желаю тебе удачи в должности командира полка, Чак.
– А тебе удачи на работе здесь. Боб.
Тоуленд направился к своей машине. Он уже уложил вещи, так что тут же выехал с Терминал-булвар, направляясь к магистральному шоссе 64. Самым трудным участком пути домой был тоннель Хэмптон-Роудс, где скапливался транспорт, а после него началось удручающее однообразие езды по широкому ровному шоссе. Автоматически управляя машиной, Тоуленд вспоминал отдельные сцены из фильма Эйзенштейна. Чаще всего перед его мысленным взором возникала самая страшная из них – немецкий рыцарь с крестом на латах, знаком крестоносца, вырывает младенца у матери, прижимающей его – ее? – к груди, и бросает в огонь. Разве можно, увидев такое, не испытывать ярости? Не удивительно, что возбуждающая ненависть песня «Вставайте, люди русские» превратилась в народную и стала такой популярной. Некоторые сцены требовали кровавого мщения, что и стало следствием пламенного призыва Прокофьева к оружию. Незаметно для себя Тоуленд начал напевать песню. Ты ведь профессиональный офицер разведки, улыбнулся он про себя, и должен думать, как те люди, которыми тебе приходится заниматься.., за землю нашу честную!