— Видите ли, сэр, у нас тоже есть свои тайны. Я не имею права обсуждать с вами все, что вас интересует, да и к тому же лучше спросить обо мне у других. Моя точка зрения вряд ли объективна.
Губернатор вежливо кивнул.
— Некоторое время назад вы публично поссорились с Элом Трентом, однако сейчас он отзывается о вас так лестно, что можно покраснеть от смущения. Почему?
— Об этом лучше спросить мистера Трента, сэр.
— Я так и поступил. Он не захотел говорить про это. Между прочим, вы, вообще-то, не слишком ему нравитесь.
— Я не имею права обсуждать этот вопрос. Извините, сэр. Если в ноябре вас выберут в президенты, узнаете сами. — Как объяснить, что Эл Трент помог ЦРУ организовать бегство главы КГБ, чтобы поквитаться с теми, кто заключил в концентрационный лагерь его очень близкого друга. Даже если Джек и сможет рассказать о случившемся, кто этому поверит?
— Вчера вечером вы поссорились с Бет Эллиот, да ещё как.
— Сэр, вы хотите, чтобы я занимался политическими играми, в которых ничего не понимаю, или рассказать прямо?
— Говорите прямо, сынок. Это одно из самых редких удовольствий, которое может позволить себе человек в моём положении.
Райан совершенно не обратил внимания на скрытый смысл слов Фаулера.
— На мой взгляд, поведение доктора Эллиот было высокомерным и некорректным. Я не привык, чтобы мне плевали в лицо. Может быть, мне и следовало извиниться перед ней, но и она заслуживает порицания.
— Ей нужна ваша шкура, а предвыборная кампания даже не началась, — заметил Фаулер со смешком.
— Моя шкура не принадлежит ей, губернатор. Она, возможно, сумеет её поцарапать, но не сможет получить.
— Не советую вам когда-нибудь, доктор Райан, баллотироваться на выборах.
— Поймите меня правильно, сэр, но я никогда не соглашусь подвергнуться тому, чему готовы подвергаться люди вроде вас.
— А вам нравится быть на государственной службе? Это вопрос, а не угроза, — объяснил Фаулер.
— Сэр, я занимаюсь своим делом, потому что оно представляется мне важным и потому что я считаю, что хорошо с ним справляюсь.
— Полагаете, страна нуждается в вас? — насмешливо спросил кандидат в президенты. Вопрос заставил заместителя директора ЦРУ насторожиться. — Вам будет нелегко ответить на этот вопрос, доктор Райан, правда? Если вы скажете «нет», это значит, что вам не следует занимать свою должность, потому что кто-то другой может лучше исполнить вашу работу А если ответите утвердительно, то представитесь высокомерным сукиным сыном, считающим себя лучше всех остальных. Пусть это чему-нибудь научит вас, доктор Райан. Это мой сегодняшний урок для вас. Теперь расскажите, что происходит в мире, — как вы это представляете, разумеется.
Джек достал свои записи и говорил около часа, выпив две чашки кофе Фаулер умел слушать. Вопросы, которые он задавал, всегда попадали в самую точку.
— Если я правильно вас понял, вы не знаете о намерениях Советов. Вы ведь встречались с Генеральным секретарём, не так ли?
— Видите ли... — тут Райан спохватился. — Сэр, я не могу... то есть хочу сказать, что встречался с ним пару раз на приёмах.
— Вы встречались с ним не только на приёмах, но не имеете права говорить об этом. Очень интересно. Вы действительно не политик, доктор Райан, говорите правду, прежде чем вам приходит в голову, что нужно солгать. Насколько я понял, по вашему мнению, сейчас в мире царит спокойствие.
— Были времена, когда в мире ситуация была намного хуже, губернатор, — ответил Джек, довольный тем, что они ушли от щекотливой темы.
— Тогда почему не уменьшить напряжённость, не сократить вооружения, как я предлагаю?
— Мне кажется, время для этого ещё не наступило.
— А я думаю по-другому.
— Значит, мы расходимся с вами во мнениях, губернатор.
— Так что же происходит в Южной Америке?
— Я не знаю.
— Значит ли это, что вы не знаете, чем мы там занимаемся, или вы не знаете, занимаемся ли мы там чем-то, или знаете, но вам приказали не обсуждать этот вопрос?
Он действительно рассуждает как юрист, подумал Джек.
— Как я сказал вчера мисс Эллиот, я ничего об этом не знаю. Это правда. Я уже обрисовал темы, которые мне знакомы, но обсуждать которые не имею права.
— Исходя из положения, которое вы занимаете, это представляется очень странным.
— Когда все это началось, я был в Европе на совещании руководителей разведок НАТО. К тому же я специалист по Европе и Советскому Союзу.
— Как, по-вашему, мы должны реагировать на убийство директора ФБР Джейкобса?
— Рассуждая абстрактно, нам следует активно реагировать на убийство любого из американских граждан, а в данном случае нужно принять ещё более решительные меры. Но в моём ведении — разведка, а не полевые операции.
— Активное реагирование включает, по-вашему, преднамеренное убийство?
— Если правительство приходит к заключению, что ликвидация людей является оправданной и соответствует нашим национальным интересам, такой шаг выходит за пределы юридической интерпретации убийства, верно?
— Интересное утверждение. Продолжайте, доктор Райан.
— Ввиду государственного устройства нашей страны такое решение должно быть принято... должно отражать желания американского народа, если бы у него была информация, которой располагает правительство. Поэтому конгресс осуществляет наблюдение за тайными операциями, чтобы убедиться как в том, что они направлены на достижение соответствующей цели, так и в том, что их проведение не продиктовано политическими мотивами.
— Значит, вы говорите, что такое решение зависит от разумных людей, принимающих разумное решение — совершить убийство.
— Это излишнее упрощение ситуации, но в общем — да.
— А вот я не согласен. Американский народ поддерживает смертную казнь — и это тоже неправильно. Мы роняем своё достоинство и предаём идеалы нашей страны, когда предпринимаем подобные шаги. Как вы считаете?
— Мне кажется, губернатор, что вы ошибаетесь, но я не формирую политику правительства. Я предоставляю информацию тем, кто делает это.
Голос Боба Фаулера изменился — таким его Райан ещё не слышал этим утром.
— По крайней мере, мы прояснили свои позиции. Говоря о себе, вы не ошиблись, доктор Райан. Вы действительно честный человек, однако, несмотря на молодость, ваша точка зрения отражает давно ушедшие времена. Люди вроде вас всё-таки формируют политику правительства, преломляя сделанный вами анализ в желаемом направлении. Одну минуту! — Фаулер предостерегающе поднял руку. — Я далёк от того, чтобы сомневаться в вашей честности и правдивости. У меня нет никаких сомнений в том, что вы выполняете порученную вам работу в меру своих возможностей, но только не говорите, что люди вроде вас не формируют политику государства — это сущий вздор.