Он дал молчаливую клятву умирающему человеку, и ничто не может быть твёрже такого обещания,
* * *
Облака рассеивались, и скоро на небе появится луна. Пора. Противник выставил охрану. Часовые ходили вокруг лагеря, точно вокруг баз, где велась первичная обработка наркотиков. Костры продолжали гореть, но разговоры стихли.
Усталые люди заснули.
— Встанем и пойдём рядом, — сказал Чавез. — Если попытаемся ползти или красться, часовые сразу поймут, что дело неладно. А если будем спокойно идти, могут принять за своих.
— Звучит разумно, — согласился Гуэрра. Сержанты накинули ремни автоматов на шею, так что они теперь висели на груди. Очертаниями автоматы резко отличались от «Калашниковых», однако, прижатые к груди, почти сливались с телом, а оружие должно быть готово к немедленному применению. Динг рассчитывал, что в случае необходимости с помощью своего МР-5 сумеет бесшумно устранить противника. Гуэрра приготовил мачете. Длинное металлическое лезвие подверглось, конечно, анодированию и стало черным, блестящим был только самый край, острый как бритва. Гуэрра умело обращался с холодным оружием и постоянно оттачивал свой мачете. Вдобавок, свободно владея обеими руками, он держал мачете в левой руке, тогда как правая лежала на спусковом крючке винтовки М-16.
Отделение уже оставило позицию и, вытянувшись в линию, находилось сейчас примерно в сотне метров от вражеского лагеря, через который предстояло пройти.
Солдаты готовы были прийти на помощь, если она потребуется. Обстановка создалась очень сложная, но все надеялись, что это не понадобится.
— О'кей, Динг, иди первым. — Гуэрра, вообще-то, был старше Чавеза, но в данном случае требовалось прежде всего умение.
Чавез начал спуск по склону, стараясь, насколько это было возможно, оставаться под прикрытием, затем повернул на север и налево, где было уже безопасно. Его очки ночного видения находились в рюкзаке, а рюкзак остался в расположении отделения, потому что смена должна была прийти к наблюдательному пункту ещё до наступления темноты. Динг чувствовал, как ему не хватает очков.
Очень не хватает.
Они старались двигаться как можно тише, и в этом их союзником был влажный грунт, однако в выбранном направлении оказалась очень густая растительность. До безопасного места оставалось всего триста или четыреста метров, но на этот раз путь был долгим.
Они, разумеется, избегали троп, но обойти их совсем было невозможно. Одна из тропинок поворачивала под крутым углом, и в тот самый момент, когда Чавез и Гуэрра пересекали её, из-за поворота, всего в десяти футах от них, вышли двое.
— Что вы здесь делаете? — спросил один. Чавез дружески взмахнул рукой, надеясь, что этот жест остановит их, однако мужчина, задавший вопрос, приблизился, стараясь рассмотреть лица. Его напарник шёл рядом. Но к тому моменту, когда он увидел, что у неизвестных совсем другое оружие, было слишком поздно.
Чавез держал обе руки на своём автомате и, мгновенно повернув его на двойном ремне, сделал одиночный выстрел. Пуля попала в горло часовому, под самый подбородок, и вышла через затылок, словно взорвавшись внутри головы.
Гуэрра взмахнул мачете и, словно в кино, снёс голову второму патрульному Оба тут же рванулись вперёд и подхватили тела жертв, прежде чем они могли с шумом упасть на землю.
Проклятье, подумал Динг. Теперь станет известно, что кто-то ещё находится поблизости от лагеря. На то, чтобы спрятать тела, не осталось времени — они могли натолкнуться на кого-то. Лучше, решил он, извлечь из происшествия как можно больше пользы. Динг поднял отрубленную голову и поставил её на грудь трупа, подняв к ней безжизненные руки. Смысл был ясен:
НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ С НАМИ!
Гуэрра одобрительно кивнул, и Динг снова двинулся в путь. Прошло десять минут, и они услышали, как справа кто-то сплюнул.
— Я слежу за вами целую вечность, — послышался голос Осо.
— Все в порядке? — шепнул Рамирес.
— Мы встретили и убили двоих, — тихо ответил Гуэрра.
— Тогда отправляемся, пока трупы не обнаружили.
Но все обернулось иначе. В следующее мгновение они услышали звук падения, крик, перешедший в вопль, и затем длинную очередь из АК-47. Огонь был направлен не в их сторону, но грохот выстрелов разбудил всех спящих в пределах двух миль. Солдаты включили очки ночного видения, чтобы легче пробираться через растительность. В лагере противника слышались крики, ругательства и шум. Отделение не останавливалось в течение двух часов. Ситуация, в которой они оказались, была не менее чёткой и ясной, чем приказы, получаемые Рамиресом по спутниковой связи: из охотников они превратились в преследуемых.
* * *
Это произошло с непривычной быстротой, в ста милях островов Зелёного Мыса.
Камеры, установленные на спутнике, следили за штормом уже несколько дней, изучая его в нескольких световых диапазонах. Фотографии передавались вниз на Землю, их принимали все, кто располагал соответствующей аппаратурой, и корабли уже меняли курс, чтобы избежать встречи со штормом. Очень горячий сухой воздух поступал из пустынь Западной Африки, где господствовало жаркое лето с почти рекордными температурами. Раскалённый воздух, гонимый восточными пассатами, смешивался с влажным морским воздухом, образуя огромные грозовые облака, сотни облаков, начавших сливаться вместе. Облака опускались до тёплой воды на морской поверхности, захватывая из неё тепло, насыщая дополнительной энергией колоссальную толщу облаков. Когда тепло, влага и облака достигали какой-то критической массы, начинал формироваться шторм. Сотрудники Национального центра слежения за ураганами все ещё не понимали, почему так происходило — или почему при тех же обстоятельствах это случалось крайне редко. Но сейчас события развивались именно таким образом. Один из них, нажав на кнопки своего компьютера, пропустил вперёд в быстрой последовательности снимки, полученные со спутника, затем перемотал ленту обратно и снова быстро вперёд Он отчётливо видел, что происходит. Облака начали вращаться против часовой стрелки относительно определённой точки в пространстве. Возникал настоящий шторм, причём круговое движение увеличивало его плотность и мощь, словно шторм знал, что круговращение облаков придаст ему силу. Это не был самый ранний шторм, но в этом году создались условия, исключительно благоприятные для его формирования.
Как прекрасно выглядели эти облака на спутниковых фотографиях, напоминая картины, написанные в современной манере, — огромные перистые колеса из прозрачных облаков. Или, напомнил себе сотрудник, так выглядели бы они, если бы не являлись причиной гибели огромного количества людей. Если уж говорить честно, то штормам давали имена по той причине, что не подобает присваивать всего лишь номер явлению природы, уносящему сотни или даже тысячи человеческих жизней. Как вот этот, что превратился именно в такой ураган. Пока его будут считать всего лишь тропическим циклоном, но если он и дальше будет расти, увеличиваясь в размерах и мощи, то превратится в тропический ураган. И тогда ему дадут имя «Адель».