Начальник военно-морского факультета академии любил представлять Рамиуса слушателям как «нашего лучшего испытателя подлодок». Лекции Рамиуса стали необычайно популярными не только среди морских офицеров, обучающихся в академии, но и среди всех тех, кто интересовались историей флота и военно-морской стратегией. По выходным, которые он проводил на государственной даче своего отца в посёлке Жуковка-1, Рамиус писал наставления по действиям подводных лодок и обучению личного состава, а также составил описание идеальной ударной подлодки. Некоторые идеи, выдвигаемые Рамиусом, не совпадали с официальной точкой зрения на развитие военно-морского флота, и хотя они вызывали некоторое раздражение у его бывшего опекуна Горшкова, ставшего теперь главнокомандующим Военно-морского флота СССР, однако нельзя сказать, чтобы старый адмирал выражал особое неудовольствие по этому поводу.
Рамиус предлагал, чтобы офицеры-подводники плавали на кораблях одного класса в течение нескольких лет – в идеале на одной и той же подлодке, – что поможет им лучше овладеть своей профессией и постичь все особенности корабля. Не следует переводить лучших командиров подводных лодок, считал он, на штабную работу. При этом он хвалил распространённый в армии обычай оставлять полевых командиров на своих должностях до тех пор, пока им этого хотелось, и намеренно противопоставлял эти традиции практике, принятой во флотах империалистических государств. Рамиус подчёркивал необходимость более глубокой подготовки кадров, продления срока службы призывников и улучшения условий жизни личного состава подводных лодок. Одни его предложения нашли сочувственный отклик у командования, тогда как другие были отвергнуты, и Рамиус понял, что ему не светят адмиральские звезды. К тому времени это его уже не интересовало. Он был влюблён в свои подводные лодки и не променял бы их на командование соединением боевых кораблей или даже флотом.
Расставшись с Академией имени Фрунзе, Рамиус действительно начал испытывать подводные лодки. Теперь он был капитаном первого ранга и ему поручали ходовые испытания первой подлодки каждого нового проекта. После окончания испытаний Рамиус досконально знал все достоинства и недостатки новой подлодки, разрабатывал оперативные правила и методы подготовки команд. Он руководил ходовыми испытаниями первой «альфы», первых «дельт» и «тайфунов». Если не считать одного невероятного происшествия на «альфе», карьера Рамиуса представляла собой цепь непрерывных успехов.
Одновременно он стал наставником молодых офицеров. Ему часто приходила в голову мысль о том, что подумал бы дядя Саша, увидев его в роли учителя, передающего навыки сложной профессии подводника. Многие из его учеников сделались потом командирами, однако таких, у кого морская карьера не состоялась, оказывалось больше. Рамиус был требовательным, но и заботливым командиром, он в равной мере уделял внимание и тем, кто проявляли способности и желание учиться, и тем, кто такими качествами не обладали. Однако последних он отказывался продвигать по службе и давать им хвалебные характеристики, даже если их отцы занимали высокие должности. В этом крылась ещё одна причина, почему ему не светили адмиральские звезды. Когда дело касалось службы, у него не было любимчиков, и с десяток сыновей высокопоставленных партийных деятелей получали неудовлетворительные характеристики при всей своей активности на еженедельных политзанятиях. Большинство из них в дальнейшем стали замполитами. Благодаря своей неподкупной честности и порядочности Рамиус завоевал у командования репутацию офицера, на которого можно положиться. И всякий раз, когда требовалось решить особенно трудную задачу, первым называлось имя Рамиуса.
Со временем вокруг него собралась группа молодых офицеров, которых они с Натальей буквально усыновили. Молодёжь заменяла им детей, которых у них так и не появилось. Особое внимание Рамиус проявлял к молодым людям, у которых, как и у него самого, возникали скрытые сомнения в правильности пути, по которому партийное руководство вело страну. Если только Марк убеждался, что перед ним свой человек, он открыто говорил на самые злободневные темы. Всем, кто колебались в определении политической линии, кто были недовольны положением в стране, он давал один и тот же совет: «Вступай в партию». Все офицеры, разумеется, были комсомольцами, и Рамиус убеждал их сделать следующий шаг. Такой была цена за карьеру морского офицера, и почти все молодые офицеры, которых влекла романтика корабельной службы, платили её. Самому Рамиусу благодаря влиянию отца удалось вступить в партию в восемнадцать лет – это был самый молодой возраст для члена партии. Его выступления на партийных собраниях точно отражали линию партии. Это совсем нетрудно, терпеливо убеждал он молодых офицеров. Нужно всего лишь повторять то, что говорит партия, лишь слегка меняя местами слова. Это куда проще, чем вести корабль, – достаточно только посмотреть на замполитов! Рамиус приобрёл известность как командир, подчинённые которого были отличными специалистами и верными проводниками линии партии. Он лучше всех других на флоте умел вовлекать молодых офицеров в партию.
И тут случилось несчастье – скончалась его жена. В это время он находился на берегу, что не было особенно необычным для командира подводного ракетоносца. У него была собственная дача в лесу к западу от Полярного, свой автомобиль «Жигули», служебная машина с водителем и многочисленные привилегии, полагавшиеся ему и по занимаемому положению и унаследованные от отца. Словом, он принадлежал к партийной элите, поэтому, когда Наталья пожаловалась на боли в брюшной полости, он, вполне естественно, обратился в клинику Четвёртого главного управления, обслуживающую исключительно привилегированных больных, – и это оказалось роковой ошибкой. В народе на этот счёт говорят: полы паркетные, врачи анкетные. В последний раз он видел жену на каталке, когда её везли в операционную, – она ободряюще улыбалась ему.
Вызванный хирург приехал в клинику с опозданием, он был пьян, и ему пришлось слишком долго дышать чистым кислородом, чтобы протрезветь, прежде чем приступить к простой операции по удалению воспалённого аппендикса. Воспалённый орган лопнул, как только хирург начал вскрывать наружную ткань, чтобы добраться до него. Тут же стремительно развился перитонит, осложнённый неуклюжими усилиями хирурга исправить ошибку – в спешке он задел скальпелем кишку.
Наталье назначили лечение антибиотиками, но в тот момент в клинике нужные препараты кончились. Обычно в системе Четвёртого управления использовались импортные антибиотики, чаще всего французские, а тут пришлось прибегнуть к отечественным лекарствам. Советские антибиотики – «плановые» препараты. В их производстве, как и во всей советской промышленности, широко распространена практика перевыполнения плана с целью получения премии, и сверхплановая продукция нередко минует отделы контроля за качеством. Так и партия антибиотиков, произведённых сверх плана, не прошла необходимой проверки. На следующий день Марк узнал, что ампулы, скорее всего, содержали вместо антибиотика дистиллированную воду. Наталья впала в глубокий шок, затем последовала кома и смерть.
Рамиус с горечью вспоминал похороны, организованные с должной торжественностью. На печальную церемонию собрались офицеры из команды его ракетоносца и больше сотни других моряков, ставших друзьями за годы службы Рамиуса на Северном флоте, родственники Натальи и представители местного комитета партии. Известие об отцовской смерти застало Марка в плавании и не явилось для него слишком тяжёлым ударом – он представлял себе масштабы преступной, как сознавал теперь, деятельности отца. А вот смерть жены стала личной катастрофой. Когда-то, вскоре после свадьбы, Наталья пошутила, что каждому моряку нужен человек, к которому ему хочется вернуться, как каждой женщине надо кого-то ждать. Всё было так просто и одновременно невероятно сложно, потому что за пятнадцать лет совместной жизни два умных человека узнали сильные и слабые стороны друг друга и стали от этого ещё ближе.