– Господин президент, вы, как всегда, ясно выразили свою точку зрения, но ведь вам известно, что морское пространство свободно для прохода всех кораблей, и потому…

– Господин посол, – прервал Арбатова доктор Пелт, – давайте рассмотрим простой пример. Ваш сосед начинает расхаживать по своему участку с заряженным ружьём в руках, в то время как рядом, в вашем собственном дворе, играют ваши дети. В нашей стране подобные действия не будут считаться нарушением закона – с формальной точки зрения. Но даже в этом случае, неужели это не вызовет у вас беспокойства?

– Да, конечно, доктор Пелт, но ситуация, которую вы описали, резко отличается…

В разговор снова вмешался президент.

– Вы совершенно правы, господин посол, ситуация действительно совершенно иная. Более того, сейчас она куда более опасная. Возникшая ситуация является нарушением достигнутого соглашения, и я считаю такое нарушение вызывающим особую тревогу. Я надеялся, что начинается новая эра в отношениях между Советским Союзом и Америкой. Мы урегулировали наши торговые разногласия, только что подписали договор о поставках зерна. Вы, господин посол, сыграли в этом видную роль. Америка и Советский Союз начали продвигаться вперёд в своих отношениях – так неужели происходящее станет концом всему? – Президент выразительно покачал головой. – Я не верю в это, но выбор пути зависит теперь от вас. Отношения между нашими странами могут основываться только на доверии. Господин посол, надеюсь, я не слишком встревожил вас. Вы знаете, что я предпочитаю говорить прямо. Мне не нравятся хитрые игры и изощрённые уловки дипломатии. Когда возникают подобные ситуации, мы должны устранять их быстро и решительно. Мои военные крайне озабочены и мне необходимо знать – сегодня, – что замышляет ваш флот. Не позже семи вечера я жду ответа. В противном случае я свяжусь прямо с Москвой и потребую объяснений.

Арбатов встал.

– Господин президент, я немедленно передам ваш запрос. Прошу вас, однако, принять во внимание разницу во времени между Москвой и Вашингтоном…

– Мне известно, что у вас уже начался уик-энд и что Советский Союз – земной рай для трудящихся, но всё-таки надеюсь, что кто-то из ваших руководителей, несущих ответственность за судьбу страны, находится на рабочем месте. Короче говоря, я больше не смею задерживать вас. До свиданья.

Пелт проводил Арбатова и затем вернулся в Овальный кабинет.

– Может быть, я говорил с ним излишне резко, – заметил президент.

– Да, сэр. – По мнению Пелта, президент явно вышел за пределы разумной вежливости. Сам Пелт не испытывал к советскому послу особого расположения, но считал необходимым соблюдать тонкости дипломатического этикета. – Думаю, вам удалось дать понять ему, что нас беспокоит.

– Он знает, в чём дело.

– Знает, конечно. Но не догадывается, что и нам это известно.

– «Мы полагаем», – по лицу президента пробежала гримаса отвращения. – Какими безумными играми нам приходится заниматься! И с каким сожалением, Пелт, я вспоминаю, как безмятежно жилось мне в бытность судьёй. Сажал мафиози за решётку… Ты думаешь, он проглотит приманку, которую я подкинул ему?

– Насчёт «законных операций»? Ещё как! Вы видели, как дёрнулись у него руки, когда он услышал эту фразу? Да он накинется на неё, как щука на пескаря! – Пелт подошёл к кофеварке и наполнил свою чашку. Ему нравился этот кофейный сервиз с элегантной золотой каёмочкой. – Интересно, какое название для этих «законных операций» придумают русские? Скорее всего… да, пожалуй, назовут это «спасательной операцией». Если сообщат, что это флотские учения, то признают, что нарушили протокол о заблаговременном предупреждении. А вот «спасательная операция» оправдывает резкое увеличение активности, поспешность, с которой она проводится, и скрытность действий. В советской прессе никогда не сообщают о таких мерах. Так что, думаю, русские назовут это «спасательной операцией», заявят, скажем, что пропала подводная лодка, может быть, пойдут так далеко, что сообщат об исчезновении подводного ракетоносца.

– Нет, на это они не решатся. У нас ведь заключено соглашение о том, что ракетоносцы не должны находиться у берегов обеих стран ближе, чем за пятьсот миль. Думаю, Арбатов уже получил инструкции о том, что ответить нам, но он постарается затянуть с ответом как можно дольше. Кроме того, нельзя исключить и того, что он не ознакомлен со всеми подробностями случившегося. Ты ведь знаешь, как у русских с секретностью – они скрывают друг от друга все, что возможно. Тебе не кажется, что мы преувеличиваем его способность напускать дипломатический туман?

– Не думаю, сэр. Один из принципов дипломатии, – заметил Пелт, – заключается в том, что для убедительной лжи нужно знать хотя бы часть правды.

Президент улыбнулся.

– Ну что ж, для такой игры у них было предостаточно времени. Надеюсь, моя запоздалая реакция их не разочарует.

– Нет, сэр. Алекс ожидал, наверно, что вы вышвырнете его за дверь.

– Должен заметить, что мне приходила в голову такая мысль. Его дипломатическое обаяние на меня не действует. У русских есть любопытная черта: уж очень они напоминают мне главарей мафии, с которыми мне приходилось иметь дело в суде. Такой же внешний лоск, культура и кажущаяся образованность, а под ними – полное отсутствие моральных принципов. – Президент недовольно покачал головой – он снова походил на ястреба. – Не уходи далеко, Джефф. Через несколько минут придёт Джордж Фармер, но ты понадобишься мне, когда вернётся наш русский друг.

Пелт вышел в коридор и направился к себе в кабинет, размышляя над последним замечанием президента. Оно было точным, признался он, хотя и слишком грубым. Нет большего оскорбления для образованного русского, чем назвать его некультурным – впрочем, перевод не передаёт всех оттенков значения. Скорее, человеком с низким интеллектом. Ведь те же самые люди, что сидят в позолоченных ложах Большого театра и способны прослезиться при последних тактах «Бориса Годунова», могут тут же, не моргнув глазом, отдать приказ о ликвидации сотни людей. Странные люди, ещё более странные из-за их политической философии. Но президент бывает временами излишне резок, и Пелту хотелось, чтобы он научился сдерживаться. Одно дело – выступать перед ветеранами «Американского легиона» и совсем иное – беседа с послом иностранной державы.

Штаб-квартира ЦРУ

– У Кардинала неприятности, судья. – Риттер вошёл в кабинет директора ЦРУ и сел.

– Ничего удивительного. – Мур снял очки и потёр уставшие глаза. Когда Райан читал последнее донесение Кардинала, ему не показали сопроводительную записку от главы московской резидентуры, в которой говорилось, что Кардинал, посылая своё последнее донесение, обошёл половину цепи связных, доставляющих его материалы из Кремля в посольство США. К старости этот агент становился излишне смелым. – И что говорится в донесении резидента? Дословно!

– Там сказано, что Кардинал слёг в больницу с воспалением лёгких. Может быть, это и так, но…