— А вы знаете, что к чему, — снова заговорил он. — Вы работаете в каком-нибудь правительственном ведомстве, так? Управление по борьбе с наркотиками, ЦРУ, ФБР, что-нибудь в таком духе, может быть, полиция Чикаго? На этой работе вы недавно, до сих пор сохранили трудовой энтузиазм. Кроме того, вы достаточно обеспечены. Так что или кто-то хочет получить выкуп, или вы представляете для кого-то потенциальную угрозу, даже несмотря на то, что вы новенькая. И в том, и в другом случае вам следовало бы быть более осторожной.
Холли Джонсон внимательно посмотрела на него, широко раскрывая глаза в полумраке. Кивнула. Слова Ричера произвели на нее впечатление.
— Факты? — спросила она.
Он снова улыбнулся.
— Пара мелочей. Одежда, которую вы забрали из химчистки. Бьюсь об заклад, каждый понедельник в обеденный перерыв вы относите в чистку вещи, скопившиеся за прошедшую неделю, и забираете готовые. Это означает, что у вас от пятнадцати до двадцати нарядов. Судя по тому, что на вас надето, дешевые вещи вы не носите. Положив в среднем четыре сотни долларов на наряд, получим тысяч восемь, вложенных в одежду. Вот то, что я называю достаточной обеспеченностью, и то, что я называю излишним постоянством в привычках.
Женщина медленно кивнула.
— Ну хорошо. А с чего вы взяли, что я работаю в правительственном ведомстве?
— Это достаточно просто. На вас навели «глок-17», вас запихнули в машину, затем бросили в кузов грузовика, прикованной к совершенно незнакомому человеку, и теперь везут неизвестно куда. Любой нормальный человек в данной ситуации вопил бы во всю глотку. Но не вы. Вы сохраняете завидное спокойствие, и это позволяет предположить, что вы прошли определенную подготовку, возможно, знакомы с тем, как следует себя вести в чрезвычайных и неожиданных ситуациях. И, плюс, за всем этим еще стоит твердая уверенность, что в самое ближайшее время вас уже начнут искать.
Ричер остановился. Женщина кивнула, приглашая его продолжать.
— К тому же, у вас в сумочке был пистолет, — сказал он. — И довольно тяжелый, скорее всего, 38-го калибра с длинным стволом. Если бы это было ваше личное оружие, к такой изысканной одежде вы бы выбрали что-нибудь изящное, например, короткоствольный револьвер 22-го калибра. Но этот пистолет был большой, значит, вам его выдали. Следовательно, вы сотрудник какой-то федеральной службы или служите в полиции.
Женщина снова медленно кивнула.
— А почему я недавно работаю на этом месте?
— Ваш возраст, — объяснил Ричер. — Сколько вам? Двадцать шесть?
— Двадцать семь, — уточнила она.
— Для следователя вы слишком молоды. Колледж, потом несколько лет в форме? И для ЦРУ, ФБР и управления по борьбе с наркотиками вы тоже слишком молоды. Так что где бы вы ни работали, работаете вы там недавно.
Женщина пожала плечами.
— Ну хорошо, — согласилась она. — А почему у меня еще не пропал трудовой порыв?
Ричер указал левой рукой, зазвенев при этом наручниками.
— Ваша травма. Вы вернулись на работу после несчастного случая, полностью не поправившись. Вы до сих пор ходите, опираясь на костыль. На вашем месте большинство людей оставались бы сидеть дома на больничном.
Она улыбнулась.
— А может быть, я инвалид. Может быть, я родилась такой.
Ричер покачал головой.
— Этот костыль выдали в больнице. На короткий срок, пока вы не поправитесь. Если бы нелады с ногой у вас были давно, вы бы купили себе что-нибудь свое. Быть может, целую дюжину разных костылей. К каждому из дорогих костюмов.
Женщина рассмеялась. Этот приятный звук заглушил рев двигателя и громыханье подвески.
— Очень хорошо, Джек Ричер, — сказала она. — Я действительно специальный агент ФБР. С прошлой осени. И я недавно порвала связки, играя в европейский футбол.
— Вы играете в европейский футбол? — спросил Ричер. — Неплохо, Холли Джонсон. И чем именно вы занимаетесь в Бюро с прошлой осени?
Она ответила не сразу.
— Я простой агент. Один из многих в Чикагском отделении.
Ричер покачал головой.
— Не простой агент. А агент, сделавший кому-то нечто такое, за что этот кто-то захотел отомстить. Итак, кого вы чем-то задели?
Она покачала головой.
— Я не могу обсуждать это с первым встречным.
Ричер кивнул. Он ничего не имел против.
— Любой агент может нажить себе врагов, — продолжала женщина.
— Естественно, — согласился он.
— И я в том числе.
Ричер удивленно посмотрел на нее. Это была очень странная фраза. Произнесенная с вызовом. Произнесенная женщиной, подготовленной и обученной, рвущейся в бой, но с прошлой осени прикованной к кабинетной работе.
— Финансовые махинации? — высказал догадку Ричер.
Холли Джонсон покачала головой.
— Я не могу это обсуждать.
— Но вы уже нажили себе врагов.
Ничего не ответив, она слабо улыбнулась. С виду она сохраняла спокойствие, но по дрожи запястья Ричер определил, что ее впервые охватила тревога. Однако женщина упорно стояла на своем. В чем была ее ошибка.
— Вас не убьют, — заметил Ричер. — Вас могли бы убить еще на пустыре. Зачем пересаживать вас в этот проклятый грузовик? И ваш костыль также захватили.
— А причем тут мой костыль?
— Ну, в этом не было бы никакого смысла, — объяснил Ричер. — Зачем забирать ваш костыль, если вас все равно убьют? Нет, Холли, вы заложница, в этом нет сомнений. Вы точно не знакомы с этими ребятами? Никогда раньше их не видели?
— Никогда, — подтвердила она. — Я понятия не имею, кто они такие и что им от меня нужно.
Он пристально посмотрел на нее. Холли ответила чересчур уж решительно. Ей известно больше, чем она говорит.
Они снова умолкли, трясясь и подпрыгивая в шумном кузове. Ричер сидел, уставившись в полумрак. Он чувствовал, как рядом с ним Холли пытается принять решение. Наконец она снова повернулась к нему.
— Мне нужно вытащить тебя отсюда.
Ричер взглянул на нее. Усмехнувшись, отвернулся.
— Меня это устраивает. Чем раньше, тем лучше.
— Когда тебя хватятся?
На этот вопрос Ричер предпочел бы не отвечать. Но Холли пристально смотрела на него, дожидаясь ответа. Поэтому он, подумав, сказал ей правду.
— Никогда.
— Почему? — изумилась она. — Кто ты такой, Ричер?
Посмотрев на нее, он пожал плечами.
— Никто.
Холли продолжала озадаченно смотреть на него. Ее охватило раздражение.
— Ну хорошо, что значит «никто»?