– Я не говорил, что кого-то видел.
– Этот мексиканец – крупный наркоторговец, – сказал Элиот. – Можно сказать, он крупнейший делец в Лос-Анджелесе. Разумеется, доказать это нельзя, но нам известно о нем все. Его доходы составляют несколько миллионов долларов в неделю. Он живет как султан. И этот человек приехал в штат Мэн, в Портленд, только чтобы встретиться с тем другим типом.
Я ткнул пальцем в один из снимков.
– Значит, это сделано в Портленде?
Даффи кивнула.
– В гараже в центре города. Около девяти недель назад. Я фотографировала сама.
– А кто этот второй?
– Точно мы не знаем. Естественно, мы проследили номера «кадиллака». Машина зарегистрирована на некую корпорацию «Большой базар». Руководство находится в Портленде, штат Мэн. Насколько мы смогли установить, корпорация начинала с торговли тем-сем с Ближним Востоком. В настоящий момент специализируется на импорте восточных ковров. Как нам удалось узнать, владеет корпорацией некий тип по имени Захарий Бек. Предположительно, именно он и снят на этих фотографиях.
– То есть мы имеем дело с гигантом, – сказал Элиот. – Если наш мексиканец из Лос-Анджелеса пересек всю страну для того, чтобы встретиться с ним, этот тип должен быть выше него по крайней мере на две ступеньки. А тот, кто стоит на две ступеньки выше мексиканца из Лос-Анджелеса, уже находится в стратосфере. Поверьте. Значит, этот Захарий Бек – самая главная шишка, и он нас дурачит. Импортирует не ковры, а наркоту. И издевается над нами.
– Извините, – сказал я. – Я никогда прежде не видел этого человека.
– Не извиняйтесь, – сказала Даффи, отрываясь от стула. – Для нас как раз лучше, чтобы он был не тем, кого вы видели. Его мы уже знаем. Для нас было бы лучше, если бы вы увидели одного из его подручных. Тогда можно будет попытаться добраться до Бека с этой стороны.
– А нельзя действовать напрямую?
Последовало короткое молчание. Как мне показалось, в него было подмешано смущение.
– У нас есть кое-какие проблемы, – наконец вздохнул Элиот.
– Мне показалось, у вас готово дело на этого игрока из Лос-Анджелеса. И есть снимки, привязывающие его к этому типу, Беку.
– Снимки нечистые, – сказала Даффи. – Я совершила ошибку.
Опять тишина.
– Этот гараж является частной собственностью, – снова заговорила она.
– Он находится под офисным зданием. У меня не было ордера. Четвертая поправка к Конституции [1] делает эти снимки незаконными.
– А нельзя сказать, что вы находились за пределами гаража?
– Это физически неосуществимо. Адвокаты раскусят ложь за одну минуту, и наше дело рухнет.
– Нам нужно знать, кого вы видели, – сказал Элиот.
Я промолчал.
– Нам очень нужно это знать, – сказала Даффи.
Она произнесла это тем негромким голосом, от которого мужчинам хочется перепрыгнуть через небоскребы.
Но в ее тоне не было фальши, преувеличения. Она сама не сознавала, как у нее хорошо получилось. Ей действительно было очень нужно знать правду.
– Зачем? – спросил я.
– Потому что я должна разобраться в этом деле.
– Все ошибаются.
– Мы направили по следу Бека одного нашего агента, – продолжала Даффи. – Секретного. Женщину. Она исчезла.
Молчание.
– Когда? – спросил я.
– Семь недель назад.
– Вы ее искали?
– Мы даже не знаем, где искать. Мы не знаем, где Бек бывает. Не знаем, где он живет. На его имя не зарегистрирована никакая недвижимость. Должно быть, его дом принадлежит какой-то мифической компании. Это все равно что искать иголку в стоге сена.
– Вы не пробовали за ним следить?
– Пробовали. У Бека слишком хорошие шоферы и телохранители.
– Неужели министерство юстиции не в силах с ними справиться?
– Мы не в силах. После того, как я совершила эту грубейшую ошибку, операция была свернута.
– Даже несмотря на исчезновение агента?
– Никто не знает о том, что она исчезла. Мы пустили ее по следу уже после того, как дело было закрыто. Никакой информации в архивах об этом нет.
Я молча посмотрел на Даффи.
– В архивах ничего нет, – уточнила она.
– Так как же вы работаете?
– Я возглавляю отдел. Никто каждый день не заглядывает мне через плечо. Я делаю вид, будто занимаюсь чем-то другим. Но на самом деле я работаю над этим делом.
– Значит, никто не знает об исчезновении той женщины?
– Только мой отдел. Семь человек. А теперь еще вы.
Я промолчал.
– Мы пришли прямо к вам, – сказала Даффи. – Нам нужна хоть какая-нибудь зацепка. Как вы думаете, почему мы прилетели сюда в воскресенье?
В номере воцарилась тишина. Я переводил взгляд с Элиота на Даффи и обратно. Я им нужен. Они нужны мне. И они мне понравились. Очень понравились. Открытые, обаятельные люди. Похожие на лучших из тех, с кем мне приходилось работать.
– Предлагаю сделку, – наконец заговорил я. – Информация в обмен на информацию. Посмотрим, что у нас получится. А там будет видно, как быть дальше.
– Что вам нужно?
Я попросил достать архивы десятилетней давности всех больниц городка под названием Юрика, штат Калифорния. Объяснил, что именно надо искать. Сказал, что останусь в Бостоне до тех пор, пока они не вернутся. Предупредил, чтобы они не делали никаких записей. После этого Элиот и Даффи ушли, и на этом завершились события дня номер два. В день номер три не произошло никаких событий. Как и в день номер четыре. Я слонялся по городу. Пару дней Бостон еще можно было вытерпеть. Я называю такие города 48-часовыми. Если задержаться в них больше чем на двое суток, это начинает надоедать. Разумеется, для меня это верно в отношении большинства населенных пунктов. Я человек непоседливый. Так что к началу дня номер пять я начал сходить с ума. Я уже был готов предположить, что Элиот и Даффи начисто обо мне забыли. Я был готов забыть об уговоре и снова тронуться в путь. Я начал подумывать о Майами. Там сейчас должно было быть гораздо теплее. Но ближе к полудню зазвонил телефон. В трубке прозвучал голос Даффи. Я был очень рад его слышать.
– Мы уже в пути, – сказала она. – Встречаемся с вами у большой конной статуи не знаю кого, это где-то в середине авеню Свободы. В три часа.
Указания были не слишком точные, но я понял, что она имела в виду. Встреча должна была состояться в северной части города, рядом с церковью. На дворе стояла весна и было еще слишком прохладно, чтобы тащиться в такую даль без цели, но все же я пришел на место заранее. Я сел на скамейку рядом с пожилой женщиной, кормившей воробьев и голубей хлебом. Смерив меня взглядом, женщина перебралась на соседнюю скамейку. Птицы копошились у ее ног, ссорясь из-за хлебных крошек. Водянистое солнце воевало в небе с тучами. Как оказалось, на коне сидел Пол Ревир. [2]