– Теперь не слишком часто, – сказала она.
– А ваша семья из Пекоса?
– Нет, из Калифорнии, – ответила она. – Я приехала в Техас, когда вышла замуж.
«Продолжай говорить, – подумал Ричер. – Она спасла твою задницу».
– Давно вы замужем? – спросил он.
– Почти семь лет.
– А ваша семья давно живет в Калифорнии?
Женщина помолчала немного и опять улыбнулась.
– Дольше любого другого калифорнийца, это точно, – проговорила она.
Они ехали по пустынной плоской местности, и она прибавила скорость на прямой дороге. Обжигающее небо за ветровым стеклом казалось бутылочно-зеленым. Термометр на приборной доске показывал, что снаружи сорок градусов, а в машине – всего тринадцать.
– Вы адвокат?
Женщина на мгновение удивилась, потом поняла, в чем дело, и взглянула в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.
– Нет, я клиентка адвоката, – пояснила она.
Разговор снова замер. Ричеру показалось, что она нервничает, и это его смущало.
– А еще кто вы? – спросил он.
Она ответила не сразу.
– Чья-то жена и мать. А еще чья-то дочь и сестра. Я держу несколько лошадей. И все. А вы кто?
– Да так, ничего особенного, – сказал Ричер.
– Ну, вы же должны кем-то быть.
– Я много кем был, – проговорил он. – Я был чьим-то сыном и чьим-то братом, а еще чьим-то другом.
– Были?
– Мои родители умерли, брат умер, а подруга меня оставила.
«Не самая лучшая реплика», – подумал Ричер. Женщина промолчала.
– И лошадей у меня нет, – добавил он.
– Мне очень жаль, – проговорила она.
– Что у меня нет лошадей?
– Нет, что вы совсем один в мире.
– Это дело прошлое, – сказал Ричер. – Все совсем не так плохо, как кажется.
– Вы не одиноки?
– Я люблю быть один, – пожав плечами, ответил он.
– А почему вас оставила ваша подруга?
– Уехала работать в Европу.
– Вы не смогли поехать с ней?
– На самом деле она не хотела, чтобы я с ней поехал.
– Понятно, – протянула она. – А вы хотели поехать?
Ричер помолчал, обдумывая ответ.
– Думаю, не хотел, – сказал он наконец. – Пришлось бы осесть на одном месте.
– А вы этого не любите?
Он тряхнул головой.
– Две ночи в одном мотеле – и мне уже не по себе.
– Отсюда один день в Лаббоке, – сказала она.
– А следующий – в Пекосе, – добавил Ричер.
– А потом?
Он улыбнулся.
– Что будет потом, я не знаю. И потому мне это нравится.
Женщина некоторое время вела машину молча.
– Значит, вы все-таки от чего-то убегаете, – проговорила она. – Возможно, вы вели очень упорядоченную жизнь и хотите избавиться от этого чувства.
Ричер снова тряхнул головой.
– Нет, как раз наоборот. Вся моя жизнь была связана с армией, а это очень неупорядоченная жизнь, и она мне нравилась.
– Понятно. Наверное, вы привыкли к хаосу, – заметила она.
– Наверное.
Женщина помолчала немного, а потом спросила:
– А как человек может провести всю свою жизнь в армии?
– Мой отец был военным. Я вырос на военных базах, разбросанных по всему миру, а когда повзрослел, решил там остаться.
– Но теперь вы уволились.
– Отличная подготовка, а идти некуда, – подтвердил он.
Ричер видел, что она обдумывает его ответ, заметил, как снова появилось напряжение. Она сильнее нажала на газ, возможно не отдавая себе в этом отчета или чисто инстинктивно. У него возникло ощущение, что ее интерес к нему набирает скорость, совсем как машина.
Корпорация «Форд» собирает «краун-виктории» на заводе в Сент-Томасе в Канаде, десятки тысяч штук в год, и почти все эти машины покупают полицейские департаменты либо компании, содержащие такси или занимающиеся прокатом автомобилей. И лишь ничтожно малое количество приобретают обычные граждане. Подобные дорожные крейсеры больше не пользуются популярностью на рынке, а безумцам, которые желают получить такой автомобиль, компания «Форд моторс» предоставляет «меркури-гранд-маркиз» – то же самое, только в нарядной упаковке, да еще за те же деньги. Таким образом, собственные «краун-виктории» встречаются реже, чем «роллс-ройсы», поэтому, когда вы видите такой автомобиль и это не желтое такси и не бело-черная машина с надписью «Полиция» на дверцах, вы невольно приходите к выводу, что перед вами машина отдела расследований. Или она принадлежит какому-либо другому государственному ведомству, например ФБР или Секретной службе. А может, это служебная машина медэксперта или начальника пожарной охраны большого города.
Таково подсознательное впечатление, и существуют способы немного его усилить.
В безлюдной местности на полпути к Абилину высокий светловолосый мужчина свернул с шоссе и поехал по проселочной дороге через поля и густые заросли деревьев, пока не нашел пыльный поворот, находившийся, наверное, в десяти милях от ближайшего человеческого существа. Он остановился, выключил двигатель и открыл багажник. Смуглый мужчина вытащил оттуда тяжелый чемодан и положил на землю. Женщина открыла молнию и вручила виргинские номера высокому мужчине. Он достал из чемодана отвертку и сменил техасские номера на виргинские. Смуглый мужчина снял пластиковые чехлы со всех четырех колес, открыв дешевые черные стальные колеса, и убрал чехлы вместе с номерами в багажник. Женщина отыскала в чемодане четыре радиоантенны, портативные рации и антенны для мобильных телефонов, купленные по дешевке в специализированной лавке в Лос-Анджелесе. Антенны телефонов она приделала липкой пленкой к заднему стеклу. Дождавшись, когда ее напарник закроет багажник, она пристроила антенны рации на крышку. Они были на магнитах и ни с чем не соединялись. Они лишь создавали видимость.
Затем невысокий мужчина занял свое законное место за рулем, развернулся и, подняв тучи пыли, спокойно выехал на шоссе. «Краун-виктория», простые стальные колеса, лес антенн, виргинские номера. Возможно, это машина ФБР с тремя агентами внутри, выполняющими срочное задание.
– А чем вы занимались в армии? – как бы между прочим спросила женщина.
– Я был копом, – ответил Ричер.
– Разве в армии есть копы?
– Конечно есть, – сказал он. – Военная полиция. Как особый отдел внутри полицейского управления.
– Я этого не знала, – призналась женщина и замолчала.