Они ехали в желтом «фольксвагене» по пустой дороге, ведущей из Пекоса на юг. Ричер не узнавал окружающую местность. Когда его везли в полицейской машине, было темно.
– Потому что я следователь.
– Понятно, следователи ведут расследование. Тут нет вопросов. Но разве расследование не прекращается, если следователь понимает, что он дошел до конца пути?
– Следователь не знает, когда такой момент наступит, – ответил Ричер. – Он действует на основании интуиции.
– А я думала, что следователи оперируют фактами.
– Не совсем так. Конечно, они изучают факты. Но в девяноста девяти случаях из ста ты опираешься на чувство. Ведь речь идет о людях. А хороший следователь должен чувствовать людей.
– Но чувства не могут превратить черное в белое.
– Не могут, – согласился Ричер.
– Ты когда-нибудь ошибался?
– Конечно ошибался. Много раз.
– Но?
– Но сейчас мне не кажется, что я ошибся.
– Так в чем же причина? – вновь спросила она.
– Я кое-что знаю о людях, Элис.
– Я тоже, – сказала она. – К примеру, я знаю, что Кармен Грир обвела тебя вокруг пальца.
Ричер больше ничего не стал говорить и молча наблюдал за тем, как Элис ведет машину. Он видел далекие горы, возле которых Кармен догнала школьный автобус. На коленях у него лежал пакет «Федерал экспресс». Он начал им обмахиваться. Взвесил на ладони. Бесцельно покрутил в разные стороны. Осмотрел спереди и сзади, взглянул на оранжево-пурпурный логотип, на этикетку, на бессмысленные слова, напечатанные мелким шрифтом: отправитель, адрес, «Очень срочно», размеры в дюймах – двенадцать на девять, вес в фунтах – два и шесть десятых, информация о получателе, дата – прошлый вечер, штамп грузоотправителя: «Посылка не содержит опасных предметов». Ричер тряхнул головой и перебросил пакет на заднее сиденье.
– У нее не было с собой денег, – сказал он.
Элис ничего не ответила. Она вела машину четкими экономными движениями. Ричер чувствовал, что она его жалеет, ощущал, что сочувствие волнами исходит от нее.
– Что такое? – спросил он.
– Нам следует повернуть обратно. Это пустая трата времени.
– Почему?
– А что нам сможет сказать Элли? Мне понятен ход твоих рассуждений. Если у Кармен действительно была сломана рука, то она должна была носить жесткую повязку никак не меньше шести недель. Элли умная девочка, она обязательно это вспомнит. Да и со сломанной челюстью то же самое. Такое ребенок не забудет. Если, конечно, эти события происходили, причем происходили недавно и Элли смогла что-то запомнить.
– Но?
– Но мы знаем, что Кармен не носила гипс. Мы знаем, что ее челюсть не пострадала, – у нас ведь ее медицинские карты, ты не забыл? Они лежат в машине. Там описаны все случаи ее обращения к врачу. Думаешь, она самостоятельно лечила перелом? Или этим занимался кузнец? В лучшем случае Элли подтвердит то, что нам и так известно. Но скорее всего, она вообще ничего не вспомнит. Так что это наверняка пустая трата времени.
– Давай доведем дело до конца, – вздохнул Ричер. – Мы уже проехали половину пути. Элли может вспомнить что-нибудь полезное. И я хочу еще раз ее увидеть. Она замечательный ребенок.
– Не сомневаюсь, – произнесла Элис. – Лучше побереги себя, ладно? Что ты сможешь сделать? Удочерить Элли? Она пострадает больше всех, а тебе останется только смириться с этим и забыть о ней.
Они молчали до тех пор, пока не доехали до перекрестка, где находились закусочная, школа и бензоколонка. Элис припарковалась на том самом месте, где останавливалась Кармен, и они вместе вышли из машины.
– Я пойду с тобой, – сказал Ричер. – Она меня знает. Мы можем выйти с ней из школы и поговорить в машине.
Они пересекли двор, вошли в дверь и оказались в вестибюле. Ричер вновь ощутил знакомый запах школы. Через минуту они уже выходили обратно. Элли Грир не пришла в школу. Ее и вчера не было на занятиях.
– Ну, это можно понять: она переживает трудное время, – сказала Элис.
Ричер кивнул.
– Поехали. Отсюда час езды на юг.
– Замечательно, – проворчала Элис.
Они вернулись в «фольксваген» и следующие шестьдесят миль преодолели в полном молчании. Они потратили даже меньше часа, поскольку Элис вела машину быстрее, чем Кармен. Теперь Ричер начал узнавать окружающую местность. Слева на горизонте он заметил заброшенные нефтяные вышки.
– Мы уже подъезжаем, – сказал он.
Элис притормозила. На смену выкрашенному в красное забору пришла проволочная ограда, из дымки выплыли ворота. Элис тормознула и въехала в ворота. Маленькая машина неуклюже покатила по неровной подъездной дороге. Элис остановилась рядом с крыльцом и выключила двигатель. В доме царила тишина. Никакого движения. Однако люди были дома, поскольку все машины выстроились в гараже. Белый «кадиллак», джип «чероки», новый пикап и старый пикап. Все машины притаились в тени.
Они вышли из «фольксвагена» и немного постояли перед открытыми дверями, словно те могли их от чего-то защитить. Воздух застыл в неподвижности, было невыносимо жарко. Они поднялись на крыльцо и оказались в тени от крыши. Ричер постучал в дверь. Дверь распахнулась почти сразу же. На пороге стояла Расти Грир. В одной руке она держала ружье двадцать второго калибра. Довольно долго она молчала, глядя на Ричера. Потом заговорила:
– Это ты. А я думала, Бобби вернулся.
– Вы его потеряли? – спросил Ричер.
Расти пожала плечами.
– Он уехал. И его до сих пор нет.
Ричер посмотрел в сторону автомобилей.
– Все машины у гаража, – заметил он.
– Кто-то за ним заехал, – ответила Расти. – Я была наверху. И ничего не видела, только слышала разговор.
Ричер не произнес ни слова.
– В любом случае, я больше не рассчитывала тебя увидеть.
– Это адвокат Кармен, – сказал Ричер.
Расти повернулась и посмотрела на Элис.
– А получше не сумел никого найти?
– Нам нужно повидать Элли.
– Зачем?
– Мы проводим опрос свидетелей.
– Ребенок не может быть свидетелем.
– Это решаю я, – вмешалась Элис.
Расти лишь улыбнулась ей.
– Элли здесь нет.
– И где же она? – спросил Ричер. – В школе ее нет.
Расти ничего не ответила.
– Миссис Грир, нам необходимо знать, где находится Элли, – сказала Элис.
Расти вновь улыбнулась.
– Я не знаю, где она, девочка-адвокат.
– Почему? – спросила Элис.