– Это они вам сами говорили? Вы успели их допросить с пристрастием?
Но Стивесант только покачал головой:
– Нет, это я предоставляю вам. Я не слишком хорошо умею допрашивать людей.
Ричер промолчал.
* * *
Он удалился так же внезапно, как и возник. Просто поднялся, вышел из комнаты и исчез за дверью. Ричер, Нигли и Фролих остались за столом одни, при полном свете и в тишине.
– Вас не слишком будут здесь жаловать, – предупредила Фролих. – К тем, кто проводит внутреннее расследование, обычно относятся не очень благосклонно.
– Меня вовсе не интересует благосклонность ваших сотрудников, – заметил Ричер.
– Но у меня есть своя работа, – напомнила Нигли.
– Возьми отпуск, – посоветовал Ричер. – Побудь здесь со мной среди неблагосклонных людей.
– А мне за это заплатят?
– Я в этом уверена, – кивнула Фролих.
Нигли неопределенно пожала плечами:
– Хорошо. Моим партнерам, наверное, это предложение даже покажется престижным. Вы же сами понимаете, как это звучит: работа на правительство! В таком случае, мне сейчас лучше вернуться в гостиницу и сделать несколько звонков, чтобы убедиться, смогут ли они там просуществовать без меня неопределенное время или нет.
– А ты не хочешь сначала пообедать? – предложила Фролих.
Нигли отрицательно покачала головой:
– Нет, я перекушу у себя в номере. А вы вдвоем пойдите пообедайте.
Они втроем двинулись по извилистым коридорам в офис Фролих, откуда та вызвала шофера для Нигли. Затем Фролих проводила ее до гаража, а когда снова поднялась наверх, то увидела, что Ричер спокойно сидит за ее столом, о чем-то размышляя.
– У вас с ней что-то вроде любовных отношений? – поинтересовалась Фролих.
– У кого?
– У тебя с Нигли.
– А почему ты спрашиваешь?
– По-моему, она расстроилась оттого, что мы с тобой будем обедать вдвоем.
Но он лишь покачал головой:
– Нет, ничего такого между нами нет.
– И никогда не было? Мне показалось, что вы очень близки.
– Неужели?
– По-моему, ты ей нравишься, а она нравится тебе. Кроме того, она очень умна.
Джек кивнул:
– Да, она мне нравится, и она действительно умная женщина. Но между нами никогда не было любовных отношений.
– Почему нет?
– Почему? Потому что не было, и все. Ты меня понимаешь?
– Наверное.
– Правда, я не понимаю, почему тебя это так заинтересовало. Ты ведь бывшая подруга моего брата, а не моя. Я даже не знаю, как тебя зовут.
– Эм-И, – напомнила Фролих.
– И что значит, например, это «Эм»? Марта? Или Милдред? А «И»? Если учитывать, как различается произношение и написание некоторых имен, это может быть и Энеида, и даже Элизабет.
– Пошли, – предложила Фролих. – Пообедаем у меня дома.
– У тебя?
– В воскресенье вечером в ресторан очень трудно попасть. Да они мне и не по карману. Кроме того, у меня дома остались кое-какие вещи Джо. Наверное, мне нужно будет передать их тебе.
* * *
Фролих жила в опрятном домике с террасой в скучном районе по другую сторону Анакостии, рядом с авиабазой Боллинг. Это был один из тех городских домов, в котором хочется закрыть шторами окна и сосредоточиться на интерьере. С улицы к дому вела дорожка через небольшую автостоянку. Деревянная дверь открывалась в симпатичный вестибюль, переходящий в гостиную. Все здесь дышало уютом: деревянные полы, пушистый ковер, старомодная мебель. Портативный телевизор с подключенным к нему стабилизатором. Книги на полках, небольшой музыкальный центр и множество дисков. Обогреватели работали на полную мощь, и Ричер сразу снял куртку и повесил ее на спинку стула.
– Мне очень не хочется удостовериться в том, что это человек из нашей системы, – призналась Фролих.
– И все же это будет лучше, чем реальная угроза извне.
Она кивнула и направилась в дальнюю часть комнаты, туда, где за аркой начиналась кухня. Здесь она как-то неуверенно осмотрелась, словно не понимая, для чего предназначаются все эти полки и кухонная утварь.
– Можно позвонить и заказать китайскую еду, – предложил Ричер.
Фролих сняла куртку и аккуратно положила на табурет.
– Наверное, так будет лучше всего, – согласилась она.
На Фролих была белая блузка, и без куртки она стала выглядеть более женственной. На кухне горели обычные лампочки, но включены они были в полнакала, что выгодно оттеняло ее кожу в отличие от яркого люминесцентного освещения служебных помещений. Ричер взглянул на женщину и увидел то, что, наверное, сумел разглядеть Джо еще восемь лет назад. В одном из ящиков она отыскала брошюру фирмы, развозящей обеды по домам, и их меню. Она тут же позвонила им и заказала две порции кислого супа и жареных цыплят по рецепту генерала Цо.
– Нам этого хватит? – спросила она Джека.
– Конечно. К тому же ты выбрала именно те блюда, которые обожал Джо.
– У меня остались кое-какие его вещи. Я хочу показать тебе их.
Она провела его назад в вестибюль, откуда они поднялись наверх, в гостевую комнату. Здесь стоял большой одностворчатый шкаф. Фролих открыла дверцу, и внутри автоматически зажглась лампочка. В шкафу был собран, в основном, всякий хлам, но на вешалках красовались мужские костюмы и рубашки, большинство из которых были до сих пор упакованы в полиэтиленовые мешки из химчистки. От времени полиэтилен даже успел пожелтеть.
– Это все принадлежало ему, – пояснила Фролих.
– И он решил оставить их здесь? – удивился Ричер.
Она дотронулась до плеча одного из пиджаков через полиэтилен.
– Я посчитала, что он вернется за ними, – сказала Фролих. – Но он не приходил целый год. Наверное, они просто были ему не нужны.
– Скорее всего, у него было очень много костюмов.
– Две дюжины, не меньше, – кивнула Фролих.
– Как может человек иметь двадцать четыре костюма? – удивился Джек.
– Он был франтом, любил одеваться со вкусом, – пояснила она. – Ты должен был это помнить.
Джек застыл на месте. Насколько он знал и помнил своего брата, Джо умудрялся обходиться одной парой шортов и единственной футболкой. Зимой он переодевался в форму цвета хаки. Ну а если становилось очень холодно, добавлял к своему костюму старую потертую летную куртку. Вот и весь его гардероб. На похоронах матери он был одет в официальный черный костюм, который, как предположил Джек, он взял напрокат. Возможно, он ошибался. Не исключено, что работа на правительство изменила Джо отношение к одежде.