— Пусть попробует проследить Джо, — сказал я. — Джо должен был пользоваться машиной. Скорее всего, он прилетел из Вашингтона в Атланту самолетом, снял номер в гостинице и взял напрокат машину, верно? Надо найти эту машину. Именно на ней он приехал сюда в четверг ночью. Скорее всего, она брошена где-то здесь. По машине мы сможем выйти на гостиницу. Возможно, в номере Джо что-нибудь есть. Какие-нибудь бумаги.
— Пикард не сможет этим заняться, — сказал Финлей. — ФБР не занимается розыском брошенных машин, взятых напрокат. И сами мы тоже не можем этим заняться, пока над нами маячит Тил.
Я пожал плечами.
— Придется. Иного выхода нет. Попробуй навешать Тилу лапшу на уши. Подхвати его же собственное вранье. Скажи, что по твоим предположениям вышедший на свободу уголовник, расправившийся с Моррисонами, пользовался взятой напрокат машиной. Скажи, что должен это проверить. Тил не сможет тебе отказать, в противном случае он развалит свою же собственную версию, правильно?
— Хорошо, — согласился Финлей, — я попробую. Быть может, что-нибудь и получится.
— У Джо должны были быть какие-то номера телефонов, — сказал я. — Тот, что вы обнаружили у него в ботинке, оторван от компьютерной распечатки, так? А где остальная часть этой распечатки? Готов поспорить, в гостиничном номере лежит распечатка, исписанная телефонными номерами, а в самом верху был оторванный номер Хаббла. Так что, когда будет найдена машина, ты сможешь выкрутить Пикарду руку и заставить его через компанию по найму выйти на гостиницу, так?
— Так, — сказал Финлей. — Сделаю все, что смогу.
Доехав до Йеллоу-Спрингс, мы свернули к больничному комплексу и сбросили скорость, прыгая на «лежачих полицейских». Проехали до стоянки в самом конце. Остановились у дверей морга. Я не хотел заходить внутрь. Там до сих пор был Джо. У меня мелькнули смутные мысли насчет организации похорон. Я никогда прежде этим не занимался. Моего отца хоронила морская пехота США. Мать хоронил Джо.
Но я вышел из машины, и мы шагнули в прохладу морга. Отыскали убогий кабинет. За столом сидел тот же самый врач-патологоанатом. В том же белом халате. По-прежнему усталый. Он махнул рукой, и мы сели. На этот раз я устроился на стуле. Мне не хотелось снова стоять рядом с факсом. Врач поочередно осмотрел нас. Мы молча смотрели на него.
— Что у вас для нас? — спросил Финлей.
Усталый человек за столом приготовился отвечать. Как готовится к лекции преподаватель. Взяв из стопки слева от себя три папки, он бросил их на стол, раскрыл верхнюю, раскрыл вторую.
— Моррисоны, — сказал он. — Мистер и миссис.
Врач снова посмотрел на нас. Финлей кивнул.
— Убиты после предварительных истязаний, — продолжал патологоанатом. — Последовательность не вызывает сомнений. Женщину держали. На мой взгляд, двое, за руки, заломив их за спину. Сильные кровоподтеки на запястьях и руках, порваны связки. Несомненно, образование кровоподтеков продолжалось с того момента, как ее схватили, и до самой смерти. Вы понимаете, что после остановки кровообращения образование кровоподтеков прекращается?
Мы кивнули. Нам было все понятно.
— По моим оценкам, это продолжалось десять минут, — сказал врач. — Десять минут, от начала до конца. Итак, женщину держали. Мужчину прибили гвоздями к стене. Полагаю, к этому моменту оба уже были раздеты донага. Перед нападением они были в нижнем белье, так?
— В халатах, — уточнил Финлей. — Они завтракали.
— Ладно, но халаты были быстро сняты. Мужчину прибили гвоздями к стене и полу, через ступни. Его гениталии подверглись ампутации. Мошонка была отрезана. Вскрытие позволяет предположить, что женщину заставили съесть отрезанные части тела.
В кабинете стало тихо, как в гробнице. Роско посмотрела на меня. Долго не отрывала взгляд. Затем повернулась к врачу.
— Я обнаружил их у нее в желудке, — наконец сказал патологоанатом. Роско побледнела как его халат. Мне показалось, она вот-вот рухнет вперед со стула. Закрыв глаза, она вцепилась в спинку. Только что ей рассказали, что собирались сделать с нами вчера ночью.
— И? — спросил Финлей.
— Женщина подверглась истязаниям, — продолжал врач. — Отрезана грудь, изуродованы половые органы, перерезано горло. Затем перерезали горло мужчине — последняя нанесенная рана. Это можно определить по брызгам артериальной крови из его сонной артерии, наложившимся на все остальные пятна крови в комнате.
В кабинете наступила мертвая тишина, продлившаяся довольно долго.
— Оружие? — спросил я.
Врач за столом перевел усталый взгляд на меня.
— Несомненно, что-то острое, — сказал он. Едва заметно усмехнувшись. — Прямое лезвие, дюймов пять длиной.
— Бритва? — спросил я.
— Нет, — уверенно ответил он. — Определенно что-то очень острое, но жестко крепящееся на рукоятке, а не складывающееся, и двустороннее.
— Почему?
— Есть свидетельства того, что им действовали в обе стороны. — Патологоанатом махнул рукой взад и вперед. — Вот так. Как нарезают филе лосося. Так резали грудь женщине.
Я кивнул. Роско и Финлей молчали.
— А что насчет третьего трупа? — спросил я. — Столлера?
Отодвинув папки Моррисонов в сторону, патологоанатом раскрыл третью. Взглянул в нее и посмотрел на меня. Третья папка была более пухлая, чем первые две.
— Его фамилия Столлер? — спросил врач. — У нас он значится как «неизвестный мужчина».
Роско подняла взгляд.
— Мы направили вам факс, — сказала она. — Вчера утром. Его отпечатки пальцев имелись в картотеке.
Патологоанатом порылся на захламленном столе. Нашел скрученный лист факса. Прочитал и кивнул. Зачеркнул на папке «Неизвестный мужчина» и написал «Шерман Столлер». Снова улыбнулся.
— Он у меня с воскресенья, — сказал врач. — Понимаете, я успел с ним поработать. Правда, его обглодали крысы, но он не измочален в месиво, в отличие от первого трупа, и в целом сохранился гораздо лучше Моррисонов.
— И что вы можете нам сказать? — спросил я.
— Вы насчет пуль, да? — переспросил патологоанатом. — Не могу ничего добавить, кроме того, что установлена точная причина смерти.
— А что еще вы смогли установить?
Папка была слишком толстой для описания одних выстрелов, бега и смерти от потери крови. Определенно, у врача было что нам рассказать. Он прижал пальцы к странице, словно пытаясь уловить внутренние колебания или прочесть надпись шрифтом Бройля.
— Он был водителем грузовика, — наконец сказал он.
— Вот как? — удивился я.
— Я так считаю, — уверенно произнес он.
Финлей встрепенулся. В нем пробудилось любопытство. Ему нравилось наблюдать за процессом дедукции. Это его зачаровывало. Он был в восторге от моих рассуждений насчет Гарварда, развода, бросания курить.