— Но я думаю, что они дали взятку портье. Это проще.
Ричер кивнул. «Вегас, город афер».
— Полиция дала объяснение причинам обыска?
— Нет, — ответила Милена.
— Когда вы в последний раз видели Хорхе?
— Мы вместе обедали, — ответила она. — Здесь. Заказали еду в китайском ресторане.
— Когда?
— В его последнюю ночь, проведенную в Вегасе.
— Значит, вы были здесь?
— Да, мы провели тот вечер вдвоем.
— И он что-то записал на салфетке, — сказал Ричер.
Милена кивнула.
— Кто ему звонил? — спросил Ричер.
— Кельвин Франц, — ответила Милена.
Милена явно пребывала в шоке, поэтому Ричер смел рукой осколки фарфора с кухонной стойки, чтобы она могла сесть. Милена села, подложив ладони под ноги.
— Нам нужно знать, над чем работал Хорхе. Необходимо выяснить, в чем причина того, что произошло.
— Я не знаю, чем он занимался.
— Но вы проводили с ним немало времени.
— Да, мы часто встречались.
— И неплохо знали друг друга.
— Вы правы.
— В течение нескольких лет.
— Мы сходились и расходились.
— Значит, он говорил с вами о работе.
— Постоянно.
— И что его занимало?
— В последнее время было мало работы — вот что его занимало, — ответила Милена.
— Здесь, в Вегасе?
Милена кивнула.
— Вначале все шло замечательно. Несколько лет назад они были постоянно заняты. Заключали много контрактов. Но потом крупные казино стали одно за другим отказываться от их услуг. Они переходили на собственные системы безопасности. Хорхе говорил, что это неизбежно. Как только казино достигало определенных размеров, такой шаг выглядел естественным.
— Мы познакомились с одним парнем в нашем отеле, который сказал, что у Хорхе было много работы. Как у однорукого оклейщика обоев.
Милена улыбнулась.
— Он просто вежливый человек. К тому же Хорхе всегда старался сохранить лицо. Как и Мануэль Ороско. Сначала они говорили: «Делать вид — уже полдела». А потом их девиз изменился: «Если не будем делать сейчас, то не сделаем уже никогда». Они не сдавались. И никогда ни о чем не просили — были слишком гордыми.
— Вы хотите сказать, что они катились под гору?
— И довольно быстро. Перешли на совсем другую работу. Нанимались вышибалами в клубах, отслеживали мошенников и вышвыривали их из города. Ну и все в таком же духе. Иногда консультировали отели. Но это случалось довольно редко. Люди в отелях думают, что они и сами все знают, даже в тех случаях, когда ошибаются.
— Вы видели, что Хорхе написал на салфетке?
— Конечно. Я наводила порядок в квартире, когда он ушел. Он записал цифры.
— Что они означали?
— Я не знаю. Он очень встревожился.
— А что он делал потом? После звонка Франца?
— Позвонил Мануэлю Ороско. Практически сразу. Ороско тоже встревожился из-за цифр.
— Но как все это началось? Кто к ним обратился?
— Обратился к ним?
— Кто был их клиентом? — уточнил Ричер.
Милена посмотрела в глаза Ричеру. Потом оглядела О'Доннела, Диксон и Нигли.
— Вы меня не слушаете, — сказала она. — У них уже давно не было клиентов.
— Значит, что-то произошло, — сказал Ричер.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Кто-то обратился к ним с проблемой. Пришел в офис.
— Я не знаю, кто к ним приходил.
— Хорхе ничего не говорил?
— Нет. Один день они могли просидеть совсем без дела, а назавтра были заняты, как мухи с синими задницами. Так они любили говорить. Мухи с синими задницами, а не однорукие оклейщики обоев.
— Но вы ничего не знаете?
Милена покачала головой.
— Они мне не говорили.
— А кто еще может что-то знать?
— Жена Ороско.
В разоренной квартире наступила тишина. Ричер пристально посмотрел на Милену.
— Мануэль Ороско был женат?
Милена кивнула:
— У них трое детей.
Ричер взглянул на Нигли и спросил:
— Почему мы об этом не знали?
— Я не могу знать все, — ответила Нигли.
— Мы сказали Мани, что его ближайшей родственницей является сестра.
— Где живет Ороско? — спросила Диксон.
— Немного дальше по этой же улице, — ответила Милена. — Почти в таком же доме.
Милена прошла вместе с ними еще четверть мили, удаляясь от центра города, и остановилась возле дома на противоположной стороне улицы. Здесь жил Ороско. Здание ничем не отличалось от того, где поселился Санчес. Тот же архитектурный стиль и размеры, только навес над дверью был синим, а не зеленым.
— Как зовут миссис Ороско? — спросил Ричер.
— Тэмми, — сказала Милена.
— Она сейчас дома?
Милена кивнула.
— Сейчас она спит. Тэмми работает по ночам. В казино. Она приходит домой, сажает детей в школьный автобус и ложится спать.
— Придется ее разбудить.
Тэмми разбудил портье. Он позвонил наверх по местному телефону, и им пришлось довольно долго ждать ответа. Портье назвал имена Милены, Ричера, Нигли, Диксон и О'Доннела. Он проникся серьезностью момента и говорил достаточно убедительно. И сразу дал понять, что посетители принесли дурные вести.
Им снова пришлось довольно долго ждать. Ричер догадывался, что Тэмми Ороско соотнесла четыре новых имени с ностальгическими воспоминаниями своего мужа. Потом она стала приводить себя в порядок. Он хорошо знал, как ведут себя в такой ситуации вдовы.
— Пожалуйста, поднимайтесь, — наконец сказал портье.
Они поднялись на лифте на восьмой этаж, стоя совсем рядом в тесной кабинке. Потом свернули налево по коридору и остановились возле синей двери. Она уже была распахнута. Тем не менее Милена постучала, и все они вошли.
Тэмми Ороско, ссутулившись, сидела на диване. Непокорные черные волосы, бледная кожа, халат с цветочным узором. Ей было около сорока, но сейчас она больше походила на столетнюю старуху. Она подняла голову, однако даже не посмотрела в сторону Ричера, О'Доннела, Диксон и Нигли. Ричер сразу ощутил враждебность. И это была не ревность и смутная обида, как у Анджелы Франц. Ее переполнял гнев. Она взглянула на Милену и спросила: