* * *
К тому времени, когда они с Ленорой вернулись обратно в тот переулок, за ними уже успела собраться целая толпа. Все они были в обносках, которыми снабжала их Армия спасения: в мешковатых штанах, рваных и грязных фланелевых рубахах, пиджаках в жирных пятнах. Одна приземистая пожилая женщина походила на начавшую оплывать статую из музея восковых фигур. Справа от нее рядом с помойкой стоял мальчик-подросток и вибрировал. Когда тон вибрации достигал определенной высоты, помойные бачки со звоном стукались друг об друга, как тарелки в каком-то безумном оркестре, и женщина поворачивалась и со злостью пинала их. Уродства всех остальных были менее явными: у одного мужчины на кончиках пальцев были щупальца, у другой девушки лицо обрамляли гребни загрубелой кожи.
Ленора вцепилась в руку Фортунато.
— Что теперь?
Он поцеловал ее. Из толпы уродов тут же послышались смешки, и девушка попыталась отстраниться, но мужчина был настойчив: он разжал языком ее сомкнутые губы, его руки скользнули ей за спину, и в конце концов она начала тяжело дышать, а он почувствовал энергию, пробуждающуюся у основания его позвоночника. Подняв глаза, Фортунато впился взглядом в лицо человека-таксы. Переполнявшая его энергия хлынула в глаза и голос, и он сказал, спокойно и властно:
— Уходи.
Человек-собака развернулся и потрусил прочь из переулка. Одному за другим Фортунато велел уйти и всем остальным, потом сказал:
— Давай, — и направил руку девушки к себе в штаны. — Делай то же самое, что делала в прошлый раз.
Его руки скользнули Леноре под свитер, медленно добрались до груди. Возбуждение охватывало его все больше и больше, и он закрыл глаза и привалился к кирпичной стене. Через считанные секунды Фортунато уже готов был кончить, а его астральное тело рвалось наружу, как воздушный шар на длинной нитке. И тогда он выскользнул из своей оболочки, словно на ходу выскочил из машины.
Каждый кирпичик, каждый брошенный фантик обрел вдруг невиданную четкость. Фортунато сосредоточился, и шум дорожного движения стал замедляться и отдаляться, пока в конце концов не стал почти совсем неслышным.
Эрику нашли на пороге одного из домов дальше по переулку, с отрубленными руками и ногами, сложенными у нее на коленях, как дрова, и почти перерезанным горлом. Он видел пятна ее крови, впитавшиеся глубоко в бетон, но все еще еле уловимо испускающие ее жизненные флюиды. Дерево порога до сих пор хранило частицы ее духов и длинную пепельную волосину.
Невнятный шорох улицы превратился в вибрацию, столь низкую, что Фортунато чувствовал отдельные волновые пики, проходящие сквозь него. Теперь он мог даже различить вмятину, оставленную телом Эрики на бетонном крыльце, и почти неуловимые отпечатки ее туфель на асфальте. А за ними — следы ее убийцы.
Они вели от улицы к телу Эрики и обратно, а на обочине тротуара заканчивались у отпечатков колес машины. Он понятия не имел, что это за машина, но видел следы ее шин: жирные, черные и волокнистые, как будто ее гоняли целый день.
Фортунато на миг замер и оглянулся на свое физическое тело, застывшее в объятиях Леноры. Потом пошел по следам машины на улицу, перешел Вторую авеню, свернул на юг по Деланси. Он чувствовал, что мало-помалу слабеет, зрение затуманивается, а городской шум начинает задевать границы слуха. Он сосредоточился сильнее, выкачивая из своего физического тела последние резервы силы.
Машина повернула на север на Боуэри и остановилась перед убогим серым складом. Фортунато из последних сил дотащился до тротуара и увидел следы, ведущие из машины к входной двери в строение. Он проследовал по ним вверх по лестнице, чувствуя, что его словно держит какая-то гигантская эластичная лента, причем уже растянутая до предела. Следы обрывались у входа на чердак, и Фортунато понял, что выложился до дна.
Уличный шум ударил в уши, и его стремительно понесло назад тем же путем, каким он пришел сюда, неумолимо увлекая обратно в физическую оболочку. Блаженствующий и обессиленный, как будто до изнеможения занимался сексом, он погрузился в свое тело, как ныряльщик — в бассейн. Ленора едва не упала под внезапно навалившейся тяжестью потерявшего сознание партнера.
* * *
— Нет, — сказала Ленора и откатилась от него. — Я не могу.
У нее были лиловые синяки под глазами, а все тело обмякло от изнеможения. Фортунато удивился, как это она умудрилась посадить его в такси и втащить по лестнице в свою квартиру.
— Я не понимаю, — сказал он.
— Ты накапливаешь заряд, а потом секс сжигает его. Понимаешь? Энергия, шакти. Тантрическая магия возвращает эту энергию тебе обратно. Не только твою, но и ту, что отдаю тебе я.
— Значит, когда ты кончаешь, ты отдаешь мне эту шакти.
— Верно.
— И ты отдала мне все, что у тебя было.
— Вот именно. Я выжата, как лимон.
Фортунато потянулся к телефону.
— Что ты делаешь?
— Я знаю, где убийца, — сказал он, набирая номер. — Если ты не можешь дать мне силу, чтобы поймать его, придется взять ее в другом месте. — Прозвучало это не очень красиво, но он слишком устал, чтобы беспокоиться еще и об этом. Его мозг распирало от сознания силы, и он ощущал, как эта сила меняет его, овладевает им.
Послышались длинные гудки, потом трубку взяла Миранда. Он прикрыл микрофон ладонью и повернулся к Леноре.
— Поможешь?
Она прикрыла глаза, и на ее губах промелькнуло что-то очень похожее на улыбку.
— Думаю, у шлюхи должно хватить ума не ревновать.
— У гейши, — поправил Фортунато.
— Ладно, — кивнула Ленора. — Я покажу ей, что делать.
* * *
Каждый из них хорошенько заправился кокаином, а потом еще каким-то убойным вьетнамским зельем. Ленора пообещала, что оно должно помочь им настроиться друг на друга. Миранда, высокая, черноволосая, соблазнительная, была самой опытной из его женщин. Она медленно разделась, оставшись в чулках с поясом и черном лифчике, таком тонюсеньком, что он мог различить темные овалы ее сосков.
Еще через сорок минут Ленора без чувств распласталась на кровати. Миранда, свесив голову через край и раскинув руки в комическом подражании распятому Христу, закрыла глаза.
— Все, — прошептала она. — Я больше не могу кончать. И у меня такое чувство, что никогда больше не смогу.
Фортунато с усилием поднялся на колени. Тело тускло поблескивало от пота, и ему казалось, что он видит золотистый свет, исходящий от его кожи. В зеркале над комодом мужчина увидел свое отражение и ничуть не встревожился и даже не удивился, когда заметил, что его лоб начал вздуваться от энергии. Он был готов.
* * *
Фортунато вышел из такси, не доезжая двух кварталов до Деланси. Под черным льняным пиджаком скрывался пистолет Леноры, который он заткнул за пояс брюк на всякий случай. Никак не удавалось сфокусировать зрение, а руки пришлось спрятать в карманы. Ему совсем не было страшно — как когда-то пятнадцатилетнему мальчику, который начал спать с девушками, которых обучала его мать. Многие месяцы он боялся сделать такую попытку из опасения перед тем, что может сказать или сделать его мать; однако, однажды попробовав, Фортунато раз и навсегда перестал об этом волноваться.