Он снова превратился в мальчика, но его голая грудь вздымалась и опадала. Над ним стоял человек-таракан с грозным на вид оружием, похожим на острое жало.
— Мне пришлось остановить его, — сказал человек-таракан и поднял на нее глаза. — Он не ранен. Через несколько минут придет в себя. Правда. Мне нужна твоя помощь.
Он протянул Джейн свободную руку. Она сделала шаг к нему. Лицо его ничем не напоминало человеческое, но глаза были глазами человека. За мгновение до того, как она коснулась его руки, он отдернул ее.
— Это был просто жест. Не трогай меня. Подними его и идем за мной.
Джейн опустилась на колени рядом с бесчувственным мальчиком.
* * *
Иуда стоял у могилы, зажимая уши ладонями, и ему никак не удавалось сосредоточиться и решить, что делать дальше. Всякий раз, когда он пытался подумать, раздавался этот ужасный вой. Он готов был поклясться, что из ушей у него шла кровь.
Вокруг царил невообразимый хаос. Приспешники Астронома бестолково метались по залу — как кучка никчемных трусов, которыми они, в сущности, и являлись. Он с самого начала знал, что они трусы — на своем веку полицейского предостаточно таких навидался. Этого было вполне достаточно, чтобы захотеть переметнуться на другую сторону и начать истреблять их. Гм, возможно, идея-то не так уж и плоха, тем более что тузы уже штурмуют Клойстерс; ну да, бляха и пистолет у него с собой, можно сказать, что внедрился в тайное общество по заданию полиции — кто станет его проверять, во всяком случае, сегодня? Точно.
Он оглянулся по сторонам и увидел Красного с Ким Той, которые пробирались к одной из темных галерей в поисках выхода. Почему бы не начать вот хотя бы с них? Он вытащил пистолет.
— Стоять! Стоять, а не то я стреляю!
Ким Той обернулась так стремительно, что темные прямые волосы волной взметнулись вокруг головы. Иуда перевел пистолет с ее лица на лицо Красного.
— Я сказал, не двигаться!
Красный вскинул руку, словно пытаясь защититься от пули, и Иуда уже готов был спустить курок — и вдруг замер, пораженный в самое сердце. Птицы щебетали и вили гнезда в его мозгу, и весь мир был прекрасен, в особенности Ким Той, самая восхитительная и необычная женщина из всех. Отшвырнув пистолет, Иуда бросился к ней, он любил эту женщину так сильно, что даже не почувствовал себя уязвленным тем, что китаянка убегает прочь с Красным.
Теперь из ушей у него и в самом деле текла кровь, но ему было все равно. Он ничего не замечал.
* * *
Как и все здешние помещения, это напоминало ей часовню. На том месте, где когда-то мог стоять алтарь или крестильная купель, теперь громоздилась машина.
— Это ее ты видела во сне, — сказал Кафка Джейн, положив руку на один из невообразимых углов. Джейн пришлось отвести взгляд — безумные очертания машины грозили ей косоглазием. Она предпочла смотреть на куда более прозаические очертания корпуса компьютера, поверх которого был водружен темный и безмолвный монитор.
— Прибор Шакти, — сказала она.
— Да. Прибор Шакти. — Он поморщился — воздух снова огласил ужасный вой. — Сегодня мы все можем погибнуть, но эта машина должна уцелеть.
Джейн с отвращением скривилась.
— Эта тварь Тиамат…
— Она — наша единственная надежда.
Послышался шорох — это Малыш Динозавр, как он ей представился, поплотнее запахнул на себе простыню, снятую с Кафкиной постели. Она попросила его остаться в человеческом облике, чтобы она могла говорить с ним, и он пусть и неохотно, но все же согласился — при условии, что человек-таракан снабдит его чем-нибудь, чтобы прикрыться.
— Не знаю, насколько, по твоему мнению, ты можешь ему доверять, — сказал мальчик, — но я бы не стал.
В коридоре за дверью послышались тяжелые шаги, и в келье появился Роман с безумными глазами.
— Компьютер… он цел? — Не дожидаясь ответа, он отпихнул Кафку и отчаянно приник к монитору.
— Элл и! Я здесь! Я здесь!
Кафка подошел к нему.
— Где Астроном?
— Плевать мне на Астронома! — рявкнул Роман и оттолкнул Кафку. — На него и на всех вас.
Еще один вой потряс здание, и оба они повалились на компьютер. Одна из панелей осталась в руке Романа, выставив на всеобщее обозрение электронную начинку.
— Ничего себе! — воскликнул мальчишка. — Ну и гадость!
Даже в скудном освещении Джейн видела, что внутренности компьютера пульсируют, она различала текстуру плат и влажную живую плоть, смешанную с бездушной электроникой. Или это плоть превратилась в железо? Девушка прикрыла глаза ладонью, чувствуя, как к горлу подступила тошнота.
— Водяная Лилия!
Предостережение Кафки опоздало — чьи-то руки сжали ее плечи, затем развернули, и она уперлась взглядом прямо в безжизненные глаза Несущего Гибель. Девушка положила руки ему на плечи, и на один немыслимый миг показалось, будто они стоят, обнявшись.
— Ты боишься смерти? — спросил он ее.
В такую минуту этот вопрос не показался ей неуместным.
— Да, — просто ответила она.
Что-то дрогнуло в его лице, и Несущий Гибель медленно разжал пальцы.
— Водяная Лилия! — снова вскрикнул Кафка полным отчаяния голосом.
Но девушка осталась стоять, осталась жить — и легко коснулась пальцами впалой щеки Несущего Гибель. Он отпрянул.
— Вам больно от прикосновений, да?
— Мне больно от всего, — сказал он грубо и отпихнул ее.
Джейн растянулась на полу рядом с машиной Кафки и попыталась подняться, когда по толстому матовому стеклу разбежалась паутинка трещин и оно разлетелось, забрызгав комнатку множеством разноцветных осколков. Девушка обеими руками прикрыла голову и вжалась в пол; в пробоину ворвался длинный язык пламени, опаляя дерево и камень. Кто-то закричал. Хитиновая оболочка Кафки зашелестела: он подполз к ней по полу и попытался подтолкнуть ее поближе к машине.
— Единственная надежда, — выдохнул он. И снова вой тряхнул здание. — Тиамат… защити… Тиамат нужна твоя помощь…
Человека-таракана оторвало от нее; она слышала, как он закричал. Потом кто-то рывком вздернул ее на ноги, и Джейн увидела, как Кафка рухнул навзничь от удара в голову.
— Не-е-ет! — закричала она. — Не трогайте его, не надо!
Эти ореховые глаза она видела тысячу раз, и в последний — только сегодня. Ее губы шевелились, но она не могла произнести ни звука. В ореховых глазах заискрилась улыбка, потом их обладатель отодвинул ее в сторону.
— Отойди, золотце, мне не хотелось бы сделать из тебя жаркое.
Он отвернулся и наставил палец на Кафку с его машиной Шакти и на мальчика, который снова превратился в динозавра — на этот раз он предпочел стать стегозавром. Джейн пыталась побороть свою немоту и найти нужные слова, и в конце концов произнесла то, пожалуй, единственно правильное, что могло помешать ему превратить здесь все в угли.