— Да я не про то… Похоже, он постоянно носил что-то вроде майки с глубоким вырезом…
— И дальше что? — подал голос Мерье.
Как же все это тоскливо и нудно! Неудивительно, что у нас повышается уровень преступности!
— Он не похож на рабочего. Посмотрите на его волосы, руки… Да и ноги — до середины бедер они также темны от загара. Да-да, шорты и майка. Вот в чем дело. И шея, опять-таки, загорелая.
— И что из того? — вздохнула Лола, размышляя об усах Марселя: пожалуй, это из-за них он кажется таким прибабахнутым.
— Из того, что у него длинные волосы, следует, что он забирал их в хвост, — отрапортовал Марсель протокольным голосом.
— Шорты, майка, конский хвост… Послушайте, капитан, вам это говорит о чем-нибудь? — возмутился , Мерье.
— О банде педерастов у старого блокгауза, — ответил Жан-Жан, вызывающе уставившись на Марселя.
Мерье зацокал языком, а Лола резко дунула на свой идеальный маникюр.
— Простите, пожалуйста, может быть, продолжим нашу дискуссию в участке? Заодно и судмедэксперта выслушаем, — проворковал ее очаровательный ротик с пухлыми губками.
— Прежде всего, дитя мое, необходимо хорошенько пропитаться самой атмосферой преступления, — ответ ствовал Жан-Жан, по-отцовски приобнимая ее хрупкое плечико.
— Так ведь мы даже не знаем, где оно — место преступления, — содрогнулось хрупкое плечико, отодвигаясь от волосатой клешни. — К тому же если эта атмосфера была, то ее развеял мистраль.
— У нас действительно очень мало фактов, — с умным видом поддержал коллегу Мерье, протирая стекла очков от морских брызг. — Мы даже не знаем, где находится место преступления. Все, что у нас есть, — это обнаженное тело, разрезанное от груди до паха, лишенное внутренностей…
— Не иначе как новый спорт завели, — хохотнул Жан-Жан, — ловлю рыбы на араба.
Все молча понурили головы.
— Ринальди, позвоните, когда закончите. Все, уходим, — распорядился он.
«Тоже мне команда! — с досадой подумал он. — Надутый очкарик в связке с закомплексованной задницей, да еще Блан, от которого просто не продохнуть. Тоже мне, честь и совесть местной полиции! А этот утопленник, смердящий сардинами и каким-то дерьмом, в которое мы, кажется, вляпались! Убийство чистейшей воды — копайся теперь в нем! Хоть бы серийным, как в прошлом году, не оказалось! Впрочем, может быть, это самоубийство? А что, этакий тунисский самурай делает харакири — и прыг в воду! Почему бы нет?»
— Потому, — закончил судмедэксперт, шмыгнув носом (в этом поганом климате он то и дело подхватывал насморк), — что нашего типа разделали, как самую настоящую рыбу. Взяли какой-то режущий предмет сантиметров двадцати, вспороли живот и методично выпотрошили. Из него извлекли все внутренности: печень, селезенку, сердце, аппендикс, кишки. Почки и те исчезли.
— Может быть, все же рыбы? — — не сдавался Жан-Жан. У него не было ни малейшего желания ввязываться в очередное головоломное расследование, тем более сейчас, когда едва-едва улеглась истерия, поднятая фестивалем.
— Нет, старина, не рыбы. И не называй меня формалином… то есть формалистом, — безапелляционно заявил Док, не совладав с отрыжкой от пакостного воспоминания. — Карамельки? — предложил он собравшимся.
Все отказались.
— К тому же, — продолжил он, закинув в рот пригоршню леденцов, — где это видано, чтобы самоубийцы пользовались наручниками? Взгляните — столько времени в воде, а на запястьях отчетливые кровоподтеки. Его запястья не просто сковали — их еще чудовищно пережали.
Тело, которое незадолго до этого вывезли из холодильника, покоилось на столе морга. Нижнюю его часть задрапировали простыней, глаза закрыли. В страшном оскале белели крепкие зубы. На вьющихся ухоженных волосах Док обнаружил следы геля. Покойник был опрятным, следившим за своей внешностью человеком, совершенно здоровым на момент гибели.
Побелевший как мел Лоран Мерье разглядывал тело со столь неподдельным интересом, будто на нем симпатическими чернилами вывели имя убийцы и имя это вот-вот проявится. Капитан Жанно ушел в свои мысли и с какой-то скабрезной улыбкой машинально разглядывал груди Лолы. Лола Тинарелли разглядывала свои черные кожаные полусапожки, думая о том, как было бы хорошо взять и съездить каблуком в осклабленный рот начальника. Что до Марселя Блана, то он разглядывал свое отражение в зеркале заднего вида полицейского автомобиля. Может быть, все-таки сбрить эти пышные рыжие усы? Конечно, они замечательно подчеркивают его мужественный характер, но Надья считает их слишком мещанскими: «Вылитый Астерикс — только в форме».
— Нет ли ран на кистях рук и предплечьях? — насупившись, поинтересовалась Лола.
— Нет. Он не сопротивлялся. На теле вообще нет ни одного ушиба. Все члены в целости и сохранности… Никаких признаков драки. На самом деле, — добавил Док со своей обаятельной улыбкой подвыпившего Деда Мороза, — учитывая разрывы у кончиков губ, можно предположить, что у него во рту был кляп — какая-то крупная штуковина вроде резинового мяча или скомканной тряпки… Пробы со слизистой оболочки уже в лаборатории…
— Какова причина смерти? — вздохнул Жанно.
— А я почем знаю? Какая угодно — лезвие угодило в печень, сердце… Поскольку внутренностей нет, определить невозможно.
Жан-Жан отдал необходимые распоряжения. «Только бы за этим проклятым трупом не потянулась цепочка других!» — снова подумал он, скрестив на счастье пальцы за мускулистой спиной.
Второе тело выловили шесть дней спустя. Его обнаружил один рыбак, возвращавшийся домой на рассвете.
Дверь отворилась, и в кабинет, понурив голову, вошел Жанно.
— Ну что? — спросил Мерье, складывая «Монд дипломатик».
— Все один к одному, — ответил капитан, бросив на стол «Экип» [2] . — Мужчина, лет тридцати, совершенно здоровый на вид; североафриканского происхождения; разрез от груди до паха; все внутренности изъяты; синяки на запястьях; углы губ разорваны. Черт, как же это все задолбало! — добавил он, потирая переносицу. — Лола, кофейку не нальете? Что-то опять голова разболелась
Вот так-так! Она вроде не нанималась в прислуги!
— Охотно. Вам с сахаром?
— Да. Две ложки. Только размешайте хорошенько!
Ушам своим не верю! Может, тебе еще массаж восстановительный сделать?
— Сию минуту.
А эта-то дуреха! Сю-сю-сю — и поскакала!
— Не нравится мне все это, — вернулся к разговору Жан-Жан, провожая взглядом уплывающую корму Лолы. — Один покойник — это еще туда-сюда, но два — пиши пропало!
Лоран Мерье искоса взглянул на начальника. Капитан Жанно выражал свои мысли в несколько странной форме. Довольно сомнительной. Презрев предоставленный в его распоряжение компьютер — жалкий ящик на колченогом столе в углу, — Лоран раскрыл свой личный ноутбук.