Мелани не спалось. Надо же было оставить Джоанну наедине с убийцей! Джоанна мертва из-за нее! Если бы она дождалась Джоанну! Если бы Дамьен остался с ними!.. Но Дамьен боялся расспросов о Джоанне с Камелем и улизнул. Улизнул из-за ее собственной глупой ревности!
Вся в поту, с гудящей головой, она встала и пошла на кухню попить. Шквальные порывы ветра рвали согбенные пальмы. Мелани подошла к окну. По морской пучине проносились фосфоресцирующие гребни волн. Ее томили мысли об ужасной грозе — очистительной грозе, которая унесет всю грязь, омоет город; о грозе столь ужасной, что по сравнению с нею все потеряет смысл.
Затем она увидела свой скутер. Его, конечно же, сбил ветер, и он лежал на тротуаре, заливая асфальт маслом. В суматохе этого сумасшедшего вечера она начисто забыла поставить его в гараж. Его же свистнут!
Натянув на пижаму со смеющимися медвежатами ньюмэновскую парку, она тихонько вышла на улицу.
Он выпучил глаза. Творилось ЧУДО. Девчонка вышла из дому и в тапочках с утиными головками спешит к нему — как будто знает, что Папа-Вскрой-Консервы ждет ее! Она идет! Идет танцевать с ним, танцевать всю ночь, эту неповторимую ночь, ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ из ночей!
У него вырвался тихий мягкий звук, каким он обычно призывал кошек. Тс-с — МОЛЧОК!
В лицо Мелани ударил холодный ветер. Она вздрогнула и осмотрела пустынный бульвар.
По пляжу обычно шляются хулиганы, но сейчас их, должно быть, прогнал ветер. Она залезла в карман куртки, достала ключ, разблокировала руль и, посто янно оглядываясь назад, стала приподнимать скутер.
Она ВОЛНУЕТСЯ. Ей не терпится ощутить ВНУТРИ Папу-Вскрой-Консервы. Ей нужно помочь, подарить любовь Папы-Вскрой-Консервы. ВЫПОТРОШИТЬ ее ГРЯЗНОЕ тело и НАПОЛНИТЬ его любовью.
Он шагнул вперед.
Здесь кто-то есть. Точно есть. Кто-то тут прячется, причем прячется совсем рядом. Что-то скрипит. Скрипят чьи-то туфли. «Бедняжка, ты совсем с ума сошла, — подумала Мелани. — Ну какие тут туфли!» Девушка толкнула скутер к подземному гаражу в боковой части дома. Еще десять метров.
Ровно десять метров.
Она в ЕГО власти. Он едва не подскакивал от радости, нетерпеливо теребя отточенное лезвие. Это ПОДАРОК его подруги НОЧИ. Пока он будет ее любить, она будет ЗВУЧАТЬ. Она будет ПЕТЬ. Звонко-презвонко, громко-прегромко.
Он проскользнул следом, озарив темноту своей подбитой гвоздями улыбкой.
— Он попытается убить Мелани! — крикнул Марсель, как только ему рассказали о случившемся. — Это же ясно!
— Зачем, черт возьми? — спросил Костелло.
— Затем, что она его видела! Она может его опознать. Она для него опасна, а ведь он собирается бежать. Ему необходимо ее убрать. Ему необходимо убрать всех свидетелей.
— По-моему, ваши доводы неубедительны… — усомнился Лоран.
— Доверьтесь Блану — он притягивает маньяков, как магнит, — возразил Жанно. — Едем. И позвоните Мари Перен — ее надо предупредить.
— У меня на трубке ее номер, — покраснев, признался Марсель.
Гудок.
— Да, находочки! — дивился Лоран.
Второй гудок.
— Алло? — ответил заспанный голос Мари Перен.
— Мари, это Марсель. Мелани дома?
— Да, она спит, — прошептала Мари. — А в чем дело?
— У нас новости. Мы вычислили убийцу. Никому не открывайте.
— Ты не поверишь: сильнее всего меня потрясли английские булавки и гвозди в ванной, — говорила Лола.
Английские булавки? Мужчина, ночь, «Меч-рыба»… — У Марселя екнуло сердце.
Мари задыхалась от волнения:
— Мы в опасности?
— Нет, но лучше быть осторожнее. Кстати, твоего парня с булавками в одном месте как звали?
— Филипп… А что?
— Ничего. Потом объясню. Мы будем через пять минут.
Он повесил трубку. Надо же так язык распустить! Что, интересно, он собирается ей объяснять? Что Потрошитель — это скорее всего отец Мелани? Сказать такое матери?
Трясущейся рукой Мелани набрала код гаража. Ей было холодно. Ей было страшно. Железная дверь скрипнула и приоткрылась.
Он выдернул руку, и черную ночь, будто луч солнца, прорезала быстрая бритва. Изящной танцовщицей бритва рванулась вверх и словно в любовном порыве понеслась к вожделенному трепещущему горлу.
СИРЕНЫ.
СОВСЕМ РЯДОМ.
Бритва повисла в воздухе. Выпустив из рук грохнувший оземь скутер, Мелани резко обернулась.
ВОПЛЬ.
ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!
Сумасшедшая бритва яростно рассекла парку, девка вопит, вопит, защищаясь руками, СИРЕНЫ, брызнула кровь, покрыв их своей грязью, вдруг Мелани, позабыв о жжении бритвы, ткнулась головой в живот мужчины, тот всплеснул руками, чуть не упал, ее зубы защелкнулись у него между ног, сдохни, падла, сдохни, ДЕВИЦА была ЗМЕЕЙ, он стиснул зубы, попытался выпрямиться, исторгнуть въевшуюся в его ЧЛЕН змею, СИРЕНЫ СОВСЕМ-СОВСЕМ РЯДОМ, чудовищный толчок, с безумными глазами и клоком джинсов в зубах девка летит назад; он разинул рот, разинул во всю ширь, как воющий на луну волк, разинул, блеснув шляпками гвоздей в деснах, — и рванулся к ее горлу.
РУКА. Что-то РАЗОРВАЛО руку. Ничтожной же лезкой бритва летит в водосток. В его ладони ДЫРА. КРАСНАЯ ДЫРА, сквозь которую видно землю.
Вот несется какой-то мужчина. МУЖЧИНА-ПОЛИЦЕЙСКИЙ из «Меч-рыбы». Женщина, ЖЕНЩИНА-ПОЛИЦЕЙСКИЙ наводит на него еще дымящееся оружие. Но на линии огня стоит ДЕВИЦА — едва стоит и мешает им стрелять.
Он сиганул к скутеру, подхватил его с земли, вскочил на сиденье и запустил мотор столь быстро, что Мелани даже не поняла, что происходит; столь быстро, что он был уже за углом, перелетев через тротуар во всполохах играющих за спиной вспышек.
Она едва держалась на ногах. Какой-то мужчина подхватил ее под руку и, поддержав, успокоил: «Все хорошо. Мы уже здесь». Мимо, завывая сиреной и визжа тормозами на повороте, пролетела машина. За рулем она успела различить Марселя, приятеля ее матери, и еще какого-то молодого полицейского с вытаращенными глазами. Затем все поплыло.
Стоя в темной гостиной, Мари курила и размышляла. Почему Марсель спрашивал имя этого типа? Ответ был только один. Мерзостный ответ, который она никогда не смогла бы произнести вслух. Она очнулась от разорвавшегося выстрела. Выглянув из окна, она увидела, как из-за поворота на полной скорости вылетела машина. Мари бросилась на балкон. Внизу белокурая женщина-полицейский размахивала дымящимся пистолетом, а какой-то темноволосый тип над кем-то склонился, она смогла различить только рукав темно-синей парки. Холодея от ужасного предчувствия, она бросилась в комнату Мелани. Дверь распахнулась. Кровать пуста.
Мелани казалось, что она дышит водой.