Иветта убрала покупки. Меня она оставила в гостиной, на солнышке. Постепенно мне становится даже жарко; Иветта распахнула окна — я чувствую, как легкий ветерок касается моего лица, ощущаю доносящийся снаружи запах цветов. Мне не удается разобрать, каких именно, но я чувствую запах весенних цветов, вдыхаю его полной грудью, жадно впитывая в себя солнечные лучи.
Кто-то звонит у входной двери. Массажистка. Предстоит очередной публичный сеанс средневековых пыток.
И тут мне неожиданно улыбается удача. В поте лица трудясь над моим распростертым телом, Катрин — так зовут массажистку — вдруг кричит Иветге, занятой в кухне своими делами:
— Вы уже слышали? Пропавшего мальчика нашли — задушенным.
— Что? — переспрашивает Иветта, закрывая кран над раковиной.
— Нашли Микаэля Массне, малыша из Ла Веррьер. Его мать — моя пациентка, у нее нелады с позвоночником. В прошлом году она сильно ударилась затылком. Так вот: его только что нашли в лесу. Задушенным.
Раздается голос Иветты — теперь уже гораздо ближе. Я представляю себе, как она появляется в дверях, вытирая руки о хлопчатобумажный фартук из набивной ткани — на нем изображены весенние цветы пастельных тонов. Пребывает она в явном возмущении:
— Ну и времена! Сколько же лет ему было?
— Восемь. Очень хорошенький светловолосый малыш с чудными кудряшками. Я только что слышала обо всем в трехчасовой передаче новостей. Тело лежало на берегу реки, его нашел какой-то рыбак, возвращавшийся к своей машине — в полдень. А смерть наступила, по меньшей мере, сутки назад. Можете себе представить, какой шок, должно быть, получил этот рыбак? Если бы у меня были дети, я бы вовсе их сейчас на улицу не выпускала. Ведь за последние пять лет это уже четвертый.
— Четвертый?
— Ну конечно! Сначала, правда, они не видели никакой связи между убийствами, но теперь…
— И они уже напали на след преступника? У них есть какие-нибудь улики? — перебивает ее Иветта; она у меня большая любительница литературы детективного жанра.
Услышав это, наша Екатерина Великая, должно быть, корчит презрительную гримасу:
— Скажете тоже! Да они вообще застряли на месте: ни туда ни сюда. Вот совсем как она, — произносит массажистка, ущипнув меня за ногу.
Должно быть, Иветта бросает на нее укоризненный взгляд, ибо Екатерина Великая тотчас уточняет:
— Но, между прочим, даже она постепенно сходит с мертвой точки, это просто потрясающе!
Однако Иветта не дает ей отклониться от интересующей ее истории с убийством:
— Скажите, а этот Микаэль Массне, часом, не тот самый хорошенький мальчик, что играл на пианино в Центре культуры?
— Увы, это он. Слишком уж хорошенький и слишком уж развитой для своего возраста.
Они еще какое-то время продолжают муссировать эту тему; я жадно ловлю каждое слово. Микаэль Массне, ученик второго класса школы в Шарми — новой школы, расположенной в Зоне Нового Городского Строительства. Отец — инструктор автошколы, мать — секретарь. Хороший ученик, дружная семья. Определенно, это преступление совершил какой-то садист — к такому выводу приходит Иветта.
А теперь я уже лежу в постели. Иветта выключила телевизор. Сейчас, должно быть, где-то около одиннадцати вечера. Часа в три ночи Иветта непременно заходит ко мне узнать, все ли в порядке: может быть, мне слишком жарко, или я хочу пить, или еще что-нибудь…
Святая Иветта. Надеюсь, по крайней мере, мой опекун достаточно щедро оплачивает ее услуги. Опекун — это дядюшка Фернан, брат моего покойного отца. Он руководит каким-то строительным предприятием неподалеку от Ниццы и относится к той категории людей, которых обычно называют порядочными.
Однако сейчас меня больше всего волнует вовсе не это. А дело об убийстве. В восемь вечера мы внимательно прослушали новости. К счастью, если какой-то сюжет предстоящих новостей страстно интересует Иветту, она обычно не отвозит меня в спальню, дабы иметь возможность высказать хоть кому-то свои соображения по поводу услышанного. Разумеется, львиная доля передачи оказалась посвящена малышу Массне. Он был задушен. Теперь это преступление связывают с другими, более ранними, совершенными на территории радиусом около пятидесяти километров: в 1991 году в Баланса был задушен Виктор Лежандр; в 1992 году неподалеку от Нуази — Шарль-Эрик Гальяно; в 1993-м та же участь постигла Рено Фанстана — он был задушен в саду, возле собственного дома в Сен-Кантене. Ни одно из преступлений не было раскрыто. Более того — подчеркнул диктор — над каждым из дел работали совсем разные группы полицейских: в двух первых случаях — жандармерия, в третьем — бригада по расследованию убийств. Короче, убийство Микаэля Массне стало основательным толчком к возобновлению поисков убийцы. Иветта, слушая новости, издавала то возмущенные, то горестные восклицания, беспрестанно ругая на все корки и полицейских, и сексуальных маньяков — последних, по ее мнению, нужно в обязательном порядке подвергать лоботомии. Где-то вдали раздается крик совы. Мне хотелось бы повернуться на бок, надоело лежать на спине. Так нет: одну ночь мне полагается спать на спине, другую — на боку. Иветта каждый раз обкладывает меня со всех сторон подушками, сует мне специальные маленькие подушечки между колен и под щиколотки — как рекомендовал Рэйбо: дабы избежать пролежней. Должно быть ужасно утомительно возиться со мной вот так каждый вечер. Стоп; я не испытываю ни малейшего желания терзаться по поводу собственной горькой участи. Значит, эта девчонка вовсе ничего не напридумывала. В округе было убито несколько мальчиков, и в их числе, похоже, действительно оказался ее брат. Это просто ужасно. Я понимаю теперь, что она испытывает необходимость поговорить об этом с кем-нибудь. Но тот довольно непринужденный тон, которым она говорила об этих убийствах, внушает мне некоторое беспокойство. Наверное, она немножко не в себе от пережитого несчастья… Мне бы очень хотелось увидеться с ней еще раз… то есть я имею в виду… услышать ее. Школа в Шарми? Кажется, она говорила мне, что учится именно там? В той самой огромной стекляшке, окруженной «деревьями», которым еще только предстоит вырасти?
Я было уже задремала, но вдруг весь сон с меня как рукой сняло. Откуда она могла знать про Микаэля Массне? Ох уж эта малышка Виржини. Ведь она сказала мне вполне ясно: «А вчера, на берегу реки, Смерть забрала Микаэля». А моя Екатерина Великая слышала в новостях, что тело нашли лишь сегодня в полдень. Каким же образом девчонка могла знать об этом уже в десять утра?
Ответ один: она видела его. Тело убитого ребенка.
Или само убийство.
И поэтому оказалась в курсе дел раньше всех корреспондентов и полиции. Гуляла где-нибудь поблизости и все видела! И вовсе не лгала, утверждая, что знает убийцу! А я даже толком не знаю, кто она, Виржини. Я судорожно роюсь в памяти. Работая в кинотеатре, я видела целые толпы детей, но теперь уже понастроили массу новых домов, и чуть ли не каждый день сюда приезжают какие-то новые люди. Единственной Виржини, которую мне удалось вспомнить, была толстушка лет десяти, вечно обжиравшаяся конфетами. А эта сказала, что ей всего семь лет, так что тут концы с концами не сходятся. Вдобавок та Виржини, которую я помню, обладала на редкость пронзительным голосом, а у этой голосок мягкий, спокойный. И хладнокровный.