Рабочие и Омар покоились под грудой камней, которые они накануне вечером насыпали холмиками над их телами. Бедные парни, которые никогда уже больше не вернутся к себе домой. Несчастный Омар, который никогда не узнает любви. Птица продолжала молча кружить в небе. Влад курил, прислонившись к стволу тамариска, под глазами четко проступили темные круги.
— Я бы отдал все, что угодно, за чашечку паршивого кофе Уула! — проворчал он, делая большой глоток водки.
Роман кивнул, почесывая появившуюся за ночь щетину, которая неприятно кололась.
Он направился к небольшой кучке вещей, которые накануне они сняли с убитых: фляги обоих рабочих и Омара, две кепки, патронная сумка и старый мушкетон, нож с кривым лезвием, две синие хлопчатобумажные куртки и шарфы. Одежду, пропитанную кровью, они им оставили.
— Черт, я все равно никогда не поверю, что Ли мог прикончить этих несчастных парней и нашего мальчишку, — произнес Влад за его спиной. — И то, что он скрылся на «Серебряном Рейнджере», — этого просто не может быть!
Внезапно Роман резко поднял руку, призывая его к молчанию:
— Слушай!
Влад нахмурился:
— Что?
Непрерывный шум мотора, к которому он давно привык, водя машину, отнюдь не сделал его слух тоньше, между тем как Роман, научившийся в тюрьме пользоваться по максимуму всеми органами чувств, был весьма восприимчив к самым тихим звукам.
— Очень тихо, слева, похоже на гул мотора…
— Ничего не слышу.
Роман пожал плечами:
— Все! Похоже на мотоцикл. Я слышу его уже не в первый раз.
— Жаль, что это не автобус с удобными сиденьями! Потому что в восемь утра на мотоцикле может ехать только какой-нибудь бандит.
— Я тут подумал… — прервал их Ян, только что выбравшийся из пещеры. — Единственное здравое объяснение — это то, что Омар работал на черных торговцев антиквариатом. Он дал им знать, что мы нашли камни с надписями, и эти типы решили украсть наш образец, а свидетеля убить, чтобы он потом не смог их опознать.
— А жители деревни? А надрезы на теле у тех женщин?
— Возможно, тут замешана какая-нибудь секта, а мы, сами того не подозревая, украли их священные предметы, — в свою очередь предположила Татьяна с еще опухшими от сна глазами. — И чтобы заполучить назад драгоценность, они совершили ритуальное жертвоприношение.
Порывшись в многочисленных карманах своей фирменной куртки, Лейла вытащила пачку фотографий.
— Кстати, и чтобы попытаться хоть что-нибудь понять, теперь, когда вам вроде бы удалось расшифровать код этих надписей, вы, может быть, нам скажете, что все-таки означают насечки на трупах? — бросила она, явно обращаясь в Яну.
Тот вспыхнул. В самом деле, как это он об этом не подумал?! Он начал рыться в карманах, а Татьяна склонилась над фотографиями. Роман в очередной раз поразился способности ученых абстрагироваться от простых человеческих проявлений и полностью сосредоточиваться на решении стоящей перед ними задачи. Ни один мускул не дрогнул на лице Татьяны, когда она рассматривала искалеченные тела. И никто из них не проявил почти никакого сочувствия к этим убитым человеческим существам. Только Лейла, перед тем как закрыть глаза мертвому Омару, мягко провела рукой по молодому лицу. Роман отошел на несколько метров, глядя на слабые завихрения пыли, поднимаемые его собственными ногами, затем поднял голову и обвел взглядом огромное пустынное пространство, которое их окружало.
Вдалеке вновь раздался шум мотора. Он напрягся, приложив ладонь козырьком к глазам, внимательно всматриваясь в изрезанный рельеф, и, как оказалось, не напрасно: справа от него промелькнула вспышка. Солнце, попавшее на металл. Нет, ему не показалось. Кто-то наблюдает за ними. Незнакомец на мотоцикле? Зачем? И почему по этой дороге за все утро не прошла ни одна машина?
Словно отвечая на его вопрос, Лейла бежала к нему, потрясая маленьким транзистором, который висел у нее через плечо и с которым она не расставалась.
— Роман! Роман! Зона закрыта!
— Ты о чем?
— Только что сообщили по радио. Наш участок пустыни закрыт на неопределенный срок. Транспортное сообщение до Табаса осуществляется в объезд, через Фердос. Военные маневры.
Перед Романом на мгновение возник образ великолепного атомного гриба, распускающегося над пустыней. До сего дня, несмотря на сильные подозрения AIEA [21] , Иран не считался ядерной державой и после терактов 11 сентября 2001 года находился под постоянным наблюдением, но…
— Что они сказали в точности?
— Что в четырехугольнике, ограниченном Мо'Аллеманом, Доранху на севере и Аусаном и Эш-Абадом на юге, проводятся военные маневры и что, следовательно, из соображений безопасности всякое передвижение запрещено.
— Учение или настоящие войсковые маневры?
— Похоже, учения: тон диктора был не слишком тревожным, и потом, это малонаселенная зона, так что ее изоляция не создаст особых проблем.
— Итак, если я правильно понимаю, нас подберет какой-нибудь военный грузовик.
Лейла пожала плечами:
— Это избавит нас от необходимости заниматься автостопом.
Он сделал долгий вдох и такой же долгий выдох. Запретная зона, набитая трупами, в самом центре Центральной Азии, готовой вот-вот взорваться… Право же, для оздоровительной прогулки можно было выбрать и что-нибудь получше.
Они медленным шагом вернулись к остальным, причем Роман тотчас же отметил отсутствие Маттео Сальвани и Д'Анкосса.
— Они опять внизу, — объяснил ему Влад. — Их невозможно оттащить от этого проклятого озера.
Роман тоже схватился за веревку и спустился, за ним последовала Лейла.
В пещере было пусто.
Они внимательно всмотрелись в прозрачную воду, удивленные, как это два профессора решились на такое, но там, кроме неподвижной тени корабля на дне, не было ничего.
— Маттео? Антуан?! — закричал Роман.
Он увидел, как Лейла вынула из кобуры «люгер», который постоянно носила под мышкой, несмотря на его немалый вес. Он повторил призыв, положив руку на свой «Тимберлайн», не особо надеясь на успех. Лейла кивнула на цепочку следов на узкой полоске белого песка, окаймлявшей озеро. Двое мужчин отправились по берегу в самую дальнюю часть пещеры. Лейла и Роман бесшумно, будучи все время настороже, прошли по следам до самой перегородки, наклонились, чтобы заглянуть за груду скал. Никого. Романа охватило отчаяние. Не хватало только, чтобы эти двое исчезли! Он обернулся к Лейле, которая рассматривала нависшие над их головами сталактиты, как будто двое ученых уцепились за них и повисли, чтобы подшутить над ними.