Роман кивнул. Это выражение напомнило ему одного тюремного надзирателя, в прошлом военного, который то и дело использовал армейский жаргон. «ВПЗ, прогулка, душ, намордник!», что означало: «Выньте пальцы из задницы, сейчас идем на прогулку, потом будет душ, а потом всем сидеть смирно!»
Он подумал, что нынешний Ян гораздо больше похож не на молчаливого и несколько высокомерного университетского профессора, каким был в начале экспедиции, а на энергичного вояку в прекрасной физической форме.
Нея поднялась, осторожно держа руку на перевязи.
— Библиотека Магов отделена от остального города лабиринтом, где почти все галереи заканчиваются тупиками, — объяснила она. — Правильных дорог всего две. Первая ведет к заброшенному порту, тому самому, откуда мы начали путь, именно этот выход используется чаще всего.
Она замолчала.
— А вторая? — спросил Роман.
— Вторая ведет через грот сирен.
Мужчины обменялись ироничными взглядами.
— Это не настоящие сирены, но все-таки… В общем, зрелище довольно неожиданное… Ну да сами увидите.
— Но почему не пойти по тому же пути, откуда мы пришли? — захотел узнать Роман.
— Потому что я уничтожила выход.
— Ты уничтожила выход?
— Да. Вернее сказать, я его затопила. Дело в том, что мы прошли через шлюзовую камеру, расположенную над подводным карманом. Там есть механизм вроде балансира, который позволяет открывать шлюзы и пускать воду. Вот я его и привела в действие.
— Так можно плыть!
— Только не в кипятке, Ян. И не надо, как Роман, повторять «кипяток?» с недоуменным видом. Это сероводородная вода, которая идет из древнего вулканического разлома.
— Так, значит, придется пробираться через грот сирен? — пробормотал Ян. — Почему-то не очень хочется.
Нея улыбнулась:
— Все будет хорошо. Если будете в точности следовать моим указаниям, — добавила она, прежде чем натянуть свое мужское одеяние и увенчать голову тюрбаном.
Ян с недовольным видом молча заканчивал облачаться в высохшую за ночь одежду, затем надел бронежилет, а Роман засунул за пояс один из своих ножей. Он с большим удовольствием произнес бы сейчас «чур, больше не играю!», как в детстве. Он отчаянно мечтал об этом на скамье подсудимых, а еще тогда, когда за ним закрылась бронированная дверь и он осознал, что на пятнадцать лет это крошечное темное пространство станет его домом. Но единственной возможностью произнести «чур, не играю» было умереть, как Антуан, как Маттео, Омар и Ли. Но, по правде сказать, этого как раз ему и не хотелось.
Нея направилась к большой стопке книг и нажала на кнопку, однако за книгами открылся не тайный проход, а какая-то ниша, в которой стояли флакончики с аккуратными этикетками.
— Нам необходимо принять что-то подкрепляющее. Накануне я слишком выбилась из сил и сразу об этом не подумала.
— Чудодейственные средства? — вытягивая шею, спросил Ян.
— Настойки на лекарственных травах. Так, посмотрим: удары, ушибы, синяки, репейник, купена обыкновенная, это для вас, а мне подойдут пеларгония и слива, — сказала она, выливая содержимое одного из флаконов на повязку, стягивающую руку.
Используя настойки как лосьон, Роман растер плечи и руки, а Ян осторожно помассировал голову и лицо, после чего рассовал несколько флаконов по карманам жилета.
Одновременно они повернулись к Нее. Она улыбнулась им, осторожно коснулась кончиками пальцев щеки Романа и сделала знак следовать за собой.
Дойдя до середины комнаты, она осмотрелась и вздохнула.
— Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда, — произнесла она, облачаясь в одно из синих одеяний. — Это чтобы сирены меня признали, — объяснила она. — Кого попало они не пропускают.
— Это же созвездие Офиуров, да? — спросил Ян, указывая на вышитые золотом значки.
— Да, тринадцатое созвездие. Оно не относится к зодиакальным, хотя Солнце и проходит через него в первую половину декабря.
— А почему не относится?
— Да просто потому, что две-три тысячи лет назад, когда формировался ваш зодиак, эклиптика [48] была другой. Необходимо следовать законам равноденствия! А потом так все и осталось. Вот почему западные гороскопы, составленные по законам тропической астрологии, не соотносятся с действительным положением звезд. Когда ты родился? — спросила она у Романа, который, прежде чем ответить, нахмурился, словно припоминая дату своего рождения.
— Тринадцатого декабря.
Она серьезно посмотрела на него:
— С днем рождения!
Он в недоумении уставился на нее. И только потом сообразил, что сегодня и в самом деле тринадцатое! Он не имел привычки праздновать дни рождения, просто отмечал про себя, что стал еще на год старше. На этот раз ему исполнилось пятьдесят два, но именно этот день рождения станет памятным, если, конечно, ему удастся его пережить.
Ян похлопал его по плечу.
— Самое время выпить шампанского! Особенно в этой проклятой пустыне! — усмехнулся он.
— Согласно астрологии, — вновь заговорила Нея, взволнованная тем, что Роман родился под знаком ее созвездия, — ты появился на свет под знаком Офиуров, а не Стрельца! Повелитель Змей!
— И что это означает? — спросил Роман.
— Хороший вопрос! Для людей западной культуры речь, скорее всего, идет об Эскулапе, греческом боге медицины. Но в точности этого никто не знает.
— Даже Народ? — усмехнулся Ян. — Неужели память планеты ничего по этому поводу не говорит?
— Разумеется, говорит! — ответила она ему. — Но к этому мы вернемся позже! Пора!
Она встала на стеклянные плиты, под которыми колыхались медузы, и указала на квадрат в самом центре.
— Мы будем спускаться здесь.
— Что?! — воскликнули мужчины в один голос.
— Посмотрите как следует, это же колодец, он тоже стеклянный, медузы плавают вокруг, видите? Лестница сделана из прозрачного углеродного волокна. Как кольцо, за которое приподнимают люк и на которое вы как раз наступили, Ян.
Он поспешно поднял ногу, как будто кольцо было ядовитым. В этом треклятом Мюиртобаре опасность таилась повсюду!
Через пару секунд, когда Ян вытащил из кармана жилета фонарь, они стали спускаться по невидимой лестнице, испытывая неприятное чувство, что плавают среди медуз. Они опять получили возможность любоваться их пульсирующими зонтиками, жгучими волокнами щупалец и жадными, вечно приоткрытыми устьицами рта.
Затем они ступили на землю Шотландии.
По крайней мере, именно этот образ возник в голове Романа, когда он увидел пейзаж, который высветился в световом пучке фонаря. Они оказались на черном, скалистом островке, окруженном серой, мутной водой. То там, то здесь из волн выглядывали такие же мрачные, неприветливые рифы. Подземный фьорд, окаймленный высокими остроконечными скалами.