Досмотр машины отнял почти двадцать минут. Колесникова заставили открыть капот и багажник, несколько раз опустить и поднять верх кабриолета, загнали алое купе на эстакаду и проверили днище, пока гибэдэдэшники на посту проверяли соответствие номеров кузова и двигателя по компьютеру. Древний электронный агрегат работал медленно, мерцал зеленоватым от старости экраном и сбоил, когда налаживал связь с центральной базой данных.
– Давайте, блин, я вам завтра новую машину привезу, – предложил Горыныч, которому надоело выслушивать стенания оператора, безуспешно колотившего пальцем по кнопке «Enter». – Мне дешевле вас нормальной аппаратурой оснастить, чем каждый раз время терять.
– Это наша работа, – гордо сказал молоденький лейтенант. – А вдруг ваша машина нерастаможена? Или вообще – угнана в Германии?
– Щас! – разозлился Горыныч. – Ты чо, не видишь, что тачка в фирменном салоне куплена? Какая, на фиг, угнана? – Палец братка уперся в отметку о прохождении плановых ТО.
– Есть! – радостно крикнул оператор, наконец получивший ответ из базы данных.
– Ну, и? – хмуро спросил Даниил. – Убедились?
– Да, – вынужден был согласиться лейтенант, смирившись с тем, что верзилу приходится отпустить без штрафа. – Счастливого пути.
Горыныч вернулся к своей машине, съехал с эстакады и, не поднимая верха, двинулся по Приморскому шоссе. Ему было жарко.
«Мерседес» разогнался до сотни, проскочил пологий поворот, с двух сторон зажатый рекламными плакатами водки «Охтинская», пронесся мимо шашлычной и вписался в очередной изгиб дороги.
Неожиданно кабриолет чуть повело влево. Горыныч дернул обшитую черной кожей баранку и понял, что надежная немецкая техника полностью вышла из-под контроля.
Перетертый коварным Мертвечуком стальной тросик рулевой тяги лопнул в самый неподходящий момент.
«Мерседес» вильнул вправо, перескочил через металлический отбойник и взмыл над широким оврагом. Горыныч выпучил глаза. Машина накренилась, и Даниил воспарил над сиденьем, отклячив задницу над спинкой кресла и держась за бесполезный руль.
Когда угол наклона корпуса превысил допустимую норму, в действие вступила автоматическая система безопасности. Сухо щелкнули пиропатроны, и вперед и вверх взметнулась толстая аварийная дуга из легированной стали, должная защитить головы пассажиров при опрокидывании кабриолета.
Горыныч получил мощный удар чуть пониже копчика, от неожиданности разжал пальцы и вылетел головой вперед из планирующей машины. Перед глазами Даниила мелькнул красный багажник, браток на секунду завис неподвижно и затем камнем рухнул на дно оврага.
Лишившийся водителя «мерседес» проследовал дальше, задел бешено вращающимися задними колесами верхушки кустов и врезался в крутой откос. Машину подбросило еще раз, поставило на попа и швырнуло левым бортом о нагромождение бетонных плит. Посыпались осколки стекла, отскочила крышка капота, вздулись подушки безопасности, и покореженный кабриолет рухнул на землю.
– Во, блин! – воскликнул невредимый Горыныч, зарывшийся по пояс в снег.
Из-под днища «мерседеса» показался белесый дымок.
* * *
Возле здания международного аэровокзала все свободные места были заняты машинами «отстойщиков». Обычный человек мог даже не надеяться пристроить здесь своего четырехколесного друга. В лучшем случае ему бы просто посоветовали убираться восвояси, в худшем – прокололи бы все четыре шины. Дабы не мозолил глаза и не мешал сплоченному коллективу местных шоферюг делать свой маленький гешефт на глуповатых иностранцах и на прилетающих из-за рубежа лохах-соотечественниках.
Братанов, само собой, сии традиции волновали меньше всего.
По свистку диспетчера, обеспечивавшего бесперебойную подачу машин к раздвижным стеклянным дверям центрального входа, отстойщики раздвинулись и освободили место подъехавшей колонне. Пулково-2 контролировал дружественный Антонову и Борцову амбал по кличке Барракуда, поэтому знаки внимания Ортопеду и компании были оказаны соответствующие. К остановившимся джипам тут же подбежал охранник и занял позицию у капота «навигатора», зыркая маленькими глазками по сторонам.
Встречающие расположились в кафе, откуда открывался прекрасный вид на зал прилета и стойки таможенников. Официант притащил кофе, соки и блюдо с бутербродами.
– А Циолковский, блин, стойкий перец, – Лысый покачал перебинтованной головой. – Весь мир, считай, объездил.
– Тебе тоже никто не мешает, – Денис залил сливки в кофе.
– Мне визу не дают, – грустно сказал Роман Альтов.
– Куда?
– Никуда, – Лысый с тоской посмотрел на суетящихся пограничников, шмонающих чемоданы возмущенного кенийского дипломата. – Даже в Прибалтику...
– Не надо было в Женеве интерполовцев бить, – наставительно заявил Бэтмен. – Я тебя предупреждал.
– Они первые начали! – возмутился Лысый.
– Где, в своем же офисе?! – Садист оторвался от бутербродов. – Когда ты их герб отдирал?! Ты ж, блин, на экскурсии был, а не в трофейной команде! Сувенир, сувенир... Вот и дождался, что они на тебя ориентировки разослали.
Рыбаков еле сдержал смех, представив себе Лысого, срывающего со стены метровую латунную эмблему Интерпола, коими украшены все представительства международной полиции.
– Бывает, – пожал плечами невозмутимый Комбижирик, однажды стащивший из бывшего здания ГУВД на Литейном проспекте бронзовый бюст Дзержинского.
Особую пикантность краже полуцентнера цветного металла придавало то обстоятельство, что Собинова доставили в Главк под конвоем как основного подозреваемого по делу о вымогательстве.
Молодой и неопытный опер оставил Георгия одного в кабинете, а сам отправился на доклад к руководству, где застрял на добрых два часа. Правда, пристегнул Комбижирика наручниками к трубе парового отопления и посчитал, что этого достаточно.
Гоша посидел спокойно минут десять, но затем ему стало скучно.
Он сломал ребром ладони крышку хлипкого письменного стола и обнаружил в верхнем ящике ключи от браслетов. Освободившись, Комбижирик первым делом уничтожил документы по делу, параллельно спалив в пепельнице несколько циркуляров с грифом «для служебного пользования», выбрал из сваленной в углу груды конфискованного оружия револьвер системы «наган», снарядил его тремя найденными тут же патронами и начал думать, что делать дальше. Озарение пришло через полчаса. Браток заполнил чистый бланк пропуска на выход из здания и отправился немного побродить по коридорам. В темном углу курилки на втором этаже он наткнулся на бюст основателя ВЧК, взвалил его на плечо и попер в холл. На вопрос обалдевшего дежурного о том, куда Комбижирик тащит скульптуру, браток ответил, что на реставрацию. О пропуске дежурный даже не вспомнил, помог Гоше открыть дверь и проводил его до остановки автобуса.