– Заказал уже? – поинтересовался Горыныч.
– Угу. Испанские. Движок – сто пятьдесят кубов. «Дерби Бульваром» [102] кличут.
– Сто пятьдесят кубов – не мало? – забеспокоился Колесников.
– Выше крыши хватит, – развел руками Грызлов. – Нам всего-то надо метров пятьсот проехать.
– Девятьсот семьдесят, – поправил педантичный Денис.
– Ну, девятьсот семьдесят, – согласился Ортопед.
– И сколько ценник? – спросил хозяйственный Эдиссон.
– Три пятьсот штучка.
– Недорого, – Цветков вписал стоимость четырех скутеров в таблицу расходов. – Итого мы пока потратили сорок семь тонн. Это без учета мин Мизинчика.
– Мины не считаем, – улыбнулся Рыбаков. – Как и НДС...
– Ни фига себе! Народ вообще обалдел! Вася, смотри – во втором ряду какой-то придурок голую жопу вверх выставил!
– Ну, Саня, ты даешь! Разуй глаза! Это же два лысых шепчутся!
Диалог на балконе в Мариининском театре.
Утром следующего дня Денис на пять минут пересекся с Лысым [103] и Телепузом [104] , отдал последние распоряжения по закупкам оборудования для отхода с места сделки и попросил Романа отложить на несколько дней разборку с генеральным директором холдинга «Сам себе издатель», только что вернувшегося в Питер после месячного отсутствия.
Возмущение Романа, чье звучное погоняло было опошлено вышедшей огромными тиражами серией книг под единой маркой «Народный целитель», написанной каким-то придурком под псевдонимом Б. К. Лысый и посвященной приключениям дебиловатого «вора в законе», разделяли все члены братанского коллектива. И всячески поддерживали Альтова в его стремлении набить морду как главе холдинга, жирному и тупому барыге Игорю Васильевичу Дудо, носящему в среде питерских коммерсантов точное прозвище «Чудо-Дудо», так и бывшему литагенту Всеволоду Израилевичу Говженкину, поднявшемуся до должности директора входящего в холдинг издательства «Мойка-плюс», чей логотип стоял на книгах вместе с эмблемами парочки других издательств.
Лысый не был бы так зол на книжников и, вероятно, не стал бы готовить страшную месть Дудо и Говженкину, если бы «воровские романы» были написаны хорошо.
Но книги оказались преотвратными, безграмотными и переполненными матюгами, что вызвало парочку подколок со стороны дружественных антоновской бригаде коллективов. В особую ярость Романа привело известие о заказчике и, одновременно, главном «консультанте» скрывшегося под псевдонимом автора серии о «Народном целителе» – тот был экс-сутенером и мелким наркоторговцем, решившим героизировать свой образ посредством литературы, нанявшим спившегося журналиста для осуществления проекта и проплатившим корыстолюбивым Дудо с Говженкиным издание серии.
Гендиректор холдинга, в свою очередь, приложил усилия для раскрутки романов, развесив по всему городу рекламные плакаты, в которых было указано не только то, что серия якобы написана двумя довольно известными авторами боевиков, объединившимися под одним псевдонимом, но и то, что «авторам» помогал известный в городе братан, чья кликуха не указывалась по соображениям «коммерческой тайны». Однако имелся намек, что любой «осведомленный» в реалиях «криминальной столицы» человек сразу поймет, о ком идет речь.
Большинство осведомленных, разумеется, подумали о Лысом.
Что ему радостно сообщили буквально через три дня после появления плакатов.
Поначалу Рома отшучивался, но спустя неделю, когда поток «поздравлений» превратился из тонкого ехидного ручейка в полноводный язвительный поток, решил узнать, что же именно написано в книжках, купил один из романов в черно-красной обложке и убил на его изучение целый вечер.
На следующее утро в окно одного из безлюдных по причине слишком раннего времени офисов холдинга «Сам себе издатель» влетела осколочная граната из пистолетной версии НК-79 [105] , любимого оружия гражданина Альтова, а к полудню взлетели на воздух два ярко-голубых «жигуля-шестерки», припаркованные у офиса издательства «Мойка-плюс». Этим самым Лысый как бы намекнул Дудо и Говженкину, что он сильно недоволен серией «Народный целитель».
Однако Роман забыл сообщить наказываемым барыгам, за что именно они получают гранаты в окна и пластид под днища машин, и те ничего не поняли. А лишь испугались и на месяц удрали из города, в полной уверенности, что их гасят по совершенно иному вопросу, связанному со старыми долгами.
Лысый осознал свою ошибку только через сутки, когда Дудо с Говженкиным были вне пределов быстрой досягаемости.
И очень огорчился, решив устроить жуликоватым бизнесменам «ночь длинных паяльников» сразу по их возвращению.
* * *
– Такого общеуспокаивающего ответа и следовало ожидать, – Александр Николаевич Рыбаков, отец Денис и в прошлом – один из ведущих советских химиков, работавший на военно-промышленный комплекс великой державы, выбрал себе яблоко посочнее из лежавшей в хрустальной вазе горки. – То, что случилось с «Мценском», симптоматично... Бардак на всех уровнях, чего не коснись. От разработки субмарины, как таковой, до расследования уже произошедшей аварии.
По пути к папаше Денис купил газету с изрядно приглаженным выступлением Генерального прокурора, откуда были вымараны все произнесенные тучным чиновником глупости, и всучил ее отцу, на денек вырвавшемуся с дачи. За городом Рыбаков-старший занимался поливкой грядок с клубникой, окучиванием кустов крыжовника и смородины, и очередными экспериментами с содержащими фруктозу органическими соединениями, столь ценными в деле приготовления домашних вин и настоек.
– Но вот взрыв торпеды... – пожал плечами Денис.
– Чушь собачья! – Александр Николаевич поморщился. – Бредни сивого прокурора! Просто так никогда ничего не взрывается. Особенно двигатели торпед. Их конструкция специально разработана с учетом того, чтобы избежать даже малейшей возможности взрыва... Пожар – да, может быть, но не взрыв. Но пожар к пробою прочного корпуса лодки не приводит.
– А боеголовки?
– Что боеголовки?
– Ну, разогрелись от пожара... – неуверенно сказал Рыбаков-младший.