Робот-побирушка.
Заслышав шаги Бенни, робот повернулся к нему и трескуче сказал:
– Извините, сэр! Я просил бы в этот трудный для меня час протянуть руку помощи! Не найдется ли у вас десяти кредиток или пинты масла? Я стар, мои суставы изношены, а механизм координации нарушен… Я не в состоянии прожить на мизерное пособие, выделяемое комитетом социальной защиты роботов… Коррозия преследует меня по пятам…
– Иди, иди, – недовольно буркнул Бенни, открывая дверцу машины. – Бог подаст.
Робот вернулся к своему контейнеру, что-то бубня под нос, а Бенни завел мотор и вывел «шеви» из переулка на практически пустой по ночному времени бульвар. Под корявыми голыми деревьями бродили тени – продавцы дури и компьютерных штучек встречались с клиентами. Чуть дальше, возле светящейся витрины стереокино, переговаривались проститутки в сверкающих нарядах. Метрах в пяти возле машины скучал патрульный полицейский, попивая кофе из пластикового стаканчика. На бульваре Гора все было как всегда.
Стоянка около «Беатрис» была заполнена мини-мотоциклами, поодаль стоял малиновый «Кадиллак» Стоппарда. Остальные либо добирались своим ходом, либо еще не прибыли. Бенни припарковал машину, проверил, надежно ли заперты дверцы, включил сигнализацию и «автобульдога» и направился в бар.
Отвратительного вида подростки в ослепительно белых куртках сосали у стойки коктейли с фэнтезином и ПП-66 – очевидно, это была одна из местных мотоциклетных банд, которые постоянно ссорились между собой. Из скрытых динамиков звучала поганая ноющая музыка, словно сыгранная на бормашинах. Не обратив на сопляков внимания, Бенни кивнул бармену – сегодня работал Джорди – и прошел в отделенный тяжелой занавесью зал.
Все были здесь. Стоппард и Лири пили пиво за своим любимым столиком, Барт надувал возмущенно мигающего огоньками «Военно-воздушного ветерана», а Волосатый и Уэбстер играли в старый добрый бильярд.
– А вот и Бенни, – сказал Волосатый, уставив кий ему в грудь, словно дробовик. – Привет, Бенни.
– Привет, парни. – Бенни поздоровался со всеми за руку и присел за столик.
– Попей пива, – предложил Стоппард, подвигая свою кружку. – Еще не все собрались.
– Разве?
– Ждем одного парня, из-за которого и случилась сегодняшняя вечеринка. Не буду тебе ничего заранее рассказывать, чтобы потом не повторяться, но это должно быть интересно. Если, конечно, он не сдрейфит и придет. – Стоппард взглянул на тонкую пластинку наручных часов «Картье». – А он, кстати, опаздывает уже на три минуты.
– Как думаешь, «Гиббоны» возьмут кубок? – влез с неизменными разговорами о тяжелом баскетболе Лири.
– После того как им запретили брать русских? – фыркнул Бенни. – Вот уж вряд ли. Скорее, кубок светит «Вампирам».
– «Вампирам»? Ты хочешь сказать, что Бернтон и Эдмундссон сделают им игру? – вскипел Лири. – Да они держат мяч, словно обожравшиеся дури шлюхи! Ты видел, как они играли с «Ниггерами»?
– Тихо, тихо, – успокоил его Стоппард. – Вот и он, наш чудный парень.
Вошедший выглядел в баре лишним и неуместным в своем светло-коричневом костюме от Чедвика и сияющих туфлях из натуральной кожи. По брючине его расплывалось пенистое пятно – не иначе, кто-то из мотохулиганов плеснул потехи ради коктейлем. «Чудный парень» рассеянно озирался по сторонам, словно бы ища кого-то и не находя.
– Мистер Кроун, сэр! Я здесь! – громко сказал Стоппард и поднял руку с бокалом. «Чудный парень» близоруко сощурился, заулыбался и прочапал к ним, выписав сложный вираж между катающим шары Волосатым и громящим «Ветерана» Бартом.
– Здравствуйте, мистер Стоппард. – Кроун протянул руку. – Здравствуйте, сэр. Здравствуйте, сэр.
Бенни пожал его потную ладошку. «Чудному парню» с виду было лет тридцать, и он походил на банковского работника среднего звена либо на адвоката не из особо известных.
– Это – мои компаньоны. – Стоппард кивнул на сидящих. – Мистер Маккарти, мистер Лири. Вот тот господин, столь любящий боевые игры, – мистер Барт. А эти двое бильярдистов – мистер Уэбстер и мистер Франческоли.
Волосатый глупо хихикнул. Мистером Франческоли его называли охранник в тюрьме в час прощания и налоговый инспектор.
– Присаживайтесь, мистер Кроун. – Стоппард придвинул свободный стул. – Господа, мистер Кроун – ответственный сотрудник Трансатлантического банка. Мы с ним познакомились случайно при обстоятельствах, к нашей сегодняшней встрече отношения не имеющих, не так ли, мистер Кроун?
Кроун растерянно кивнул.
– А собрались мы потому, что мистер Кроун хочет сообщить нам одну важную вещь. Эй, парни! – позвал Стоппард. – Давайте-ка бросайте свои игры и идите сюда.
Когда все «компаньоны» расселись вокруг, Кроун прокашлялся и сказал:
– Вообще-то дело пахнет крупной суммой…
– Сколько? – без обиняков спросил Барт.
– Я полагаю, что-то около десяти миллионов.
– Десяти миллионов чего? – поинтересовался Уэбстер, закуривая. – Если старых, то я еще подумаю.
– Нет-нет, – встрепенулся Кроун. – Около десяти миллионов универсальных кредитов Анклава. Я думаю, даже немного больше.
– Так. – Барт поскреб щеку. – Это будет по миллиону четыреста на каждого. Примерно.
– Хорошее дело, – одобрил Уэбстер. – рассказывайте дальше. Я не уверен, что они вот так просто где-то лежат и ждут, чтобы мы их поделили.
– Разумеется, – улыбнулся Кроун. – Эти десять миллионов вообще пока не существуют в природе. Существует вещь, которая стоит таких денег, и человек, который не прочь эту вещь купить. И вещь эта сегодня хранится в нашем банке.
– Постойте, – осенило Бенни. – Вы, часом, не об архиве Исибаси говорите? Читал я что-то подобное…
– О нем, – подтвердил Стоппард.
– Тогда о каких десяти миллионах может идти речь? О миллиардах!
– Да, но где вы найдете безумца, который купит архивы, мистер Бенни? – Кроун смотрел на него, как на слабоумного ребенка, и Бенни заткнулся. Действительно, реальная стоимость архивов во много раз выше десяти миллионов, но найдется ли желающий их купить? А если кто-то предлагает за них десятку, то и надо брать десятку.
– А что это вообще такое? – спросил Волосатый, он же мистер Франческоли.
– Масаси Исибаси – промышленник, который скончался два года назад. Разработчик ряда новейших компьютерных систем и программ, талантливый конструктор, поэт… В своем завещании он распорядился передать все архивы – а в них содержится масса информации, сверхценной для этой отрасли, – единственной дочери. Но беда в том, что его дочь через две недели после смерти отца погибла в авиакатастрофе. Этот кошмарный случай, когда самолет ТВА не вписался в причальный шлюз и врезался в край Азиатского Купола.
– Стало быть, наследников у покойного старика теперь нету, – заключил Волосатый.