– Эй, Гравитейшен, – позвал его как-то на перемене охранник, – ты же в одном классе с Сазоновым учишься?
– В одном, – подтвердил Мишка несколько удивленно: раньше Робеспьер никем из класса не интересовался. – А что?
– Так, ничего. Любопытно просто. Странный, думаю, тип этот Сазонов. Ходит как генерал на плацу – типа он тут в натуре самый крутой. Да, в общем, ерунда. У него папаша, кажется, мент. А менты – они все либо приблатненные, либо ссученные.
И Марат махнул рукой, словно ставя точку: мол, и так все с такими понятно, что уж тут разговаривать.
Они разошлись, но Мишка всерьез задумался о выяснении с Сазоном отношений.
И вот в один из последних сентябрьских дней, когда неожиданно вновь проглянуло солнце и на короткое время вернулось обманчивое тепло, Гравитейшен заговорил с Саньком на переменке.
– Слушай, Сазон, ты «Бойцовский клуб» смотрел?
– Нет.
– Да ладно! Его все смотрели. Классный фильм. Парни собираются в мужской клуб, типа бороться друг с другом. Без правил. Но бьются только, пока кто-то не скажет: «Стоп!» Значит, проиграл, сдается – бою конец. Понял?
– Ну.
– Ну так вот. Тут, в школе, пацаны решили такой же клуб создать. Бои без правил, но чуть кто скажет: «Стоп, харэ!», все – дальше мочить ни-ни. Ну и мне вот сказали: Сазон у нас самый крутой, если хочешь вступить в клуб – вызови его на драку.
– И зачем мне это надо?
Это был вопрос, которого Миша опасался. Вопрос, на который трудно было придумать вразумительный ответ.
– Да не тормози ты! Сечешь, ребята из разных классов хотят объединиться. Только свои, крепкие парни, никаких сопливых. Разве ты против?
– Да нет, я не против… – равнодушно протянул Санек.
– Но имей в виду, – не отставал Гравитейшен, – у меня за спиной несколько лет занятий боевыми искусствами. Прямой удар адского кулака. Ребром ладони доску перешибаю. – Коротко взмахнув рукой, он показал, как это делает.
Санек будто в полудреме наблюдал за его движениями. В прошлые годы он уже передрался со всеми стоящими парнями и своего, и параллельного класса. Дрался и с Мишкой, и карате тому тогда слабо помогло. Правда, на ногах устояли оба. И навешали друг другу будь здоров, пока их не разняли.
А теперь – зачем снова драки, снова ходить в синяках? Что за клуб такой? Но раз Мишка хочет схлопотать по ушам, то он свое получит.
– Ну и где? – Этот вопрос уже означал согласие.
– За гаражами, после уроков. Я скажу пацанам, чтобы приходили.
На том и было решено.
«За гаражами» – так называлось самое грязное место во всей округе. Дворники, похоже, никогда не заглядывали сюда и не убирали нагромоздившиеся за долгие годы кучи мусора.
Неизвестно, что именно и кому рассказал Гравитейшен. Во всяком случае, после уроков за гаражами собрались человек десять-двенадцать. Все были настроены миролюбиво, привело их сюда любопытство. Как эти двое верзил станут друг друга мутузить? Совсем ни за что, без повода, без злости и ругани? Такое можно увидеть только в гонконгских фильмах. Зрелище, которое жалко пропустить.
Санек аккуратно повесил сумку на обломанный сучок ближнего ясеня. Он хотел было и куртку повесить на всякий случай, но не успел: Гравитейшен начал свою устрашающе медленную каратешную разминку. В низкой стойке, с широко расставленными ногами, с каменным лицом, подтягивая и вытягивая руки, как осьминог щупальца, сжимая пальцы в странных жестах. Санек стоял против него в свободной позе, слегка согнув руки в локтях, опустив сложенные, расслабленные пока кулаки.
Вдруг Мишка сделал внезапный мах ногой, резко поменял позу и, разрывая дистанцию, кинулся на Санька. Тот заранее знал, что сделает: подпустит Мишку поближе, да и врежет со всей силы по грудной кости, чтобы сразу выбить дух. А дальше либо добавит в солнечное сплетение, либо просто толкнет – и будьте уверены, тот не удержится на ногах.
Но деньги, выделенные Мишкиными родителями на занятия сына восточными единоборствами, похоже, были потрачены не зря. На короткой дистанции Гравитейшен уклонился влево и влепил Саньку резкий хук по нижним ребрам. Саня качнулся скорее даже от неожиданности, чем от силы удара. И тут же получил скользящий удар снизу под челюсть. Мотнул головой и понял, что проигрывает. И постарался мобилизоваться. Дотянулся правой – попал Мишке по бицепсу. Дотянулся левой – по корпусу. Но без замаха и не сильно. Выставил правой блок, но это уже было бесполезно.
Мишка будто приклеился к Саньку и с короткой дистанции осыпал его серией ударов по ребрам. Саня отступил на шаг для новой атаки, но Гравитейшен только этого и ждал. Он легко скакнул следом за противником и ударил его носком ноги по левому колену. Боль была адская, Санек припал на одну ногу – и тут-то Миха врубил ему полновесный прямой в челюсть. На этом драка закончилась.
* * *
– Николай Александрович Сазонов… Так-так… – Человек за столом окинул его пристальным колючим взглядом.
И Николай вдруг впервые за последнее время осознал, как именно он выглядит: оплывшее лицо с запавшими красноватыми глазами, всклокоченные волосы, мятая одежда… Все свидетельства того, как он провел вчерашний вечер, а перед тем еще неисчислимое количество вечеров.
Сказать, в общем, было нечего, поэтому Николай осторожно, чтобы не поцарапать дорогой паркет, переступил с ноги на ногу и уставился на свои давно не чищенные ботинки.
– Вас рекомендовали мне как хорошо подготовленного бойца и отличного оперативника, способного вести слежку, а главное, умеющего думать головой. Вижу, что рекомендатели ошиблись. Вы свободны.
Мужик за столом – крепкий, с коротко подстриженными, уже начинающими седеть черными волосами, что называется, «соль с перцем» – разводить церемонии не собирался. Один взгляд – и он вынес своему визитеру оценку, а заодно приговор – ступай себе с миром, спивайся дальше сколько душеньке угодно, нам такие и даром не нужны.
Николай все понял. Он даже послушно развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы покинуть роскошный кабинет в самом центре Москвы, но потом что-то словно перемкнуло в его голове. Он снова повернулся к столу.
– Юрий Алексеевич, – проговорил Сазонов прямо в лицо колючему, поймав его недоуменный взгляд, – я вам обещаю, что в трехдневный… ну хорошо, в недельный срок приведу себя в полный порядок. Я буду работать на вас, и вы никогда – слышите, никогда! – не пожалеете, что взяли жалкого пьяницу Николая Сазонова!
Четко очерченная бровь иронически изогнулась.
– Так уж не пожалею?
– Клянусь вам.
Николай слов на ветер не бросал и знал, что этот шанс – самый последний в его жизни. Пока еще, может быть, не поздно, пока еще можно все исправить…
– Ну что же… – Этот жесткий и явно не страдающий сантиментами человек, кажется, отчего-то ему поверил. – Но с алкоголем придется завязать. Совсем.